Александра Уба - Дорогая княжна

Атрей опустил руки. Иви ловко встала на ноги; не удержавшись, показала вслед Адалин язык и начала собирать рассыпавшиеся вещи.

В комнате ее встретила заинтригованная Кая.

– Судя по всему, все прошло отлично? – она хотела забрать свертки, но Иви отвела руки и начала раскладывать подарки сама.

– Судя по чему?

– По тому, как вы обнимались на крыльце!

– Мы не обнимались, – Иви фыркнула. – Я уверена, это было сделано лишь для того, чтобы позлить Адалин.

– Кто такая эта Адалин?

– Она должна была стать женой княжича.

– Но ей стала ты, – Кая схватила из вазы грушу.

– Не по-настоящему.

– То есть?

– А ты не заметила? Мы даже спим в разных комнатах.

– Если ты захочешь, ты сможешь это быстро исправить, – Кая пожала плечами, присаживаясь на край туалетного столика.

Отмахнувшись от фрейлины, Иви начала неспешно готовиться ко сну.

***

На следующее утро Иви проснулась хоть и с трудом, но в удивительно хорошем настроении. Она долго выбирала, что надеть, попросила Каю собрать прическу поинтереснее. Та не удержалась от ехидного комментария, но благодушие заставило пропустить его мимо ушей.

К обеду она спускалась, несомая своим приподнятым настроением, даже не обращая внимания на то, что в зале играет веселая музыка и слышен шум десятков голосов.

– Тебе разве не приготовили красное платье? – услышала Иви над самым ухом голос Атрея и вздрогнула. Подняв голову, она столкнулась с удивленным взглядом княжича: Иви растерянно огляделась. И зубы тут же сжались. Был праздник. Чертов местный праздник, о котором ее никто не предупредил! И конечно, в своем серебристо-белом платье она выглядела болезненно неуместно среди нарядов и аксессуаров всех оттенков красного.

Иви двинулась в зал, но ее остановила твердая рука. Девушка снова подняла взгляд на мужа. Тот молча снял с плеча алую парадную ленту и дополнил наряд княжны, превратив ленту в опоясок. Подозвав очередного безликого слугу, он что-то быстро сказал ему, но слова заглушила музыка. Слуга перевел глаза на Эвелин, кивнул и исчез в толпе.

Иви отвела глаза и столкнулась взглядом с Адалин. Совершенные губы девушки скривило презрением.

“Господи, дай сил”, – мысленно простонала княжна, отводя взгляд. Непроизвольно она оглядела стоящего рядом мужа. Именно сегодня он вдруг изменил своим принципам и расхлестанной рубашке и был одет в белый мундир с широким атласным поясом. Красным, разумеется.

– Чтоб тебя черти на сковородке жарили, – одними губами прошептала Иви в бессильной ярости и обиде.

– Что? – брови княжича вопросительно дрогнули.

– Сапоги, говорю, у тебя дурацкие! – прошипела девушка.

– Что? Но…

– Не нравятся мне! И вообще, по какому поводу сборище?

– День огня, мир переходит к Светлому времени.

Рядом снова возник слуга и передал княжичу два небольших свертка. Атрей развернул один их них. В его руках был венок с красно-рубиновыми и белыми камнями. Словно ягоды брусники на снегу. Мужчина приблизился к Иви, взглянул, как бы спрашивая разрешения. Та чуть склонила голову, позволяя ему надеть венок.

– А это – твой подарок, – Атрей протянул ей второй сверток.

– Я не знала, я ничего для тебя не приготовила… – руки Иви опустились.

– Потом это исправим. Бери. Посмотришь после праздника.

Княжна неуверенно приняла подарок.

– Прости, – Атрей вдруг наклонился к самому ее уху. – Я должен был подумать о том, что тебя могут не предупредить.

Иви вздохнула, почувствовав его легкое прикосновение к предплечью.

По залу прокатился, разбился о гладкий пол удар колокольчика. Разговоры вмиг стихли, присутствующие начали расходиться, освобождая центр.

Тенями заскользили безмолвные слуги, гася огонь в настенных открытых светильниках. Зал постепенно погружался в темноту. Когда горящими остались лишь несколько свечей у возвышения, на котором стояло кресло великого князя, двери распахнулись, пропуская группу мальчиков в белых одеяниях с капюшонами. С отсутствующими лицами дети прошли в центр зала, бесшумно построились клином, лишь полы их длинных одежд хлопали крыльями птиц. Зал замер. Еще раз ударил колокольчик – и дети запели. Они пели на незнакомом Иви языке, но песня их была одухотворенной, как лики святых в молельнях. Детские голоса, казалось, очищали этот зал, и даже инструменты, которые вступили совсем незаметно, поддерживали их невесомо, не нарушая проникновенную гармонию прозрачных голосов. Ликование баллады сменилось напряжением, перетекло в теплое умиротворение, что вознеслось последними отзвуками к темному потолку.

И вдруг скрипки бесцеремонно прервали барабаны. В центр зала впорхнули девушки в длинных черных платьях, вмиг затмив собой детский хор. Они кружились в своем ведьмовском танце, поддерживаемые ритмичной барабанной линией, очаровывали ладными движениями бедер; вспыхивали в тусклом свете золотые узоры родовых татуировок на их лицах и руках, что плели в воздухе сложные руны. Яркими пятнами в этом бесовском веселье были девичьи венки: поначалу Иви показалось, что в них вплетены цветы, но чуть позже она разглядела, что это обрывки цветных лент. Когда девушки запели, княжна внезапно почувствовала, как по рукам побежали мурашки, а в душе поднялось странное чувство: эту песню, сплетенную из нескольких голосов, хотелось слушать вечно. Хотелось присоединиться к певуньям в их неистовой радости, сбросив тяжелую ношу приличий и обязательств. Барабан ускорял темп, напряжение нарастало. Последний удар был почти оглушительным. Девушки замерли, гортанно вскрикнув, – и в ранее погашенных жаровнях вспыхнул огонь. Иви вздрогнула, ослепленная ярким светом и оглушенная внезапным ликованием присутствующих. Она не могла не признать – обряд был очень красивым. И несколько жутким.

Празднование продлилось до самого вечера. И даже когда окна закрыли ставнями и затянули плотными шторами, музыка не смолкала.

Устав от шума и танцев, Иви стояла чуть в стороне, попивая необычное на вкус, но достаточно приятное вино.

– Почему День огня? – поинтересовалась она у снова приблизившегося Атрея.

– Длинная зима заканчивается, начинается светлое время.

– А не правильнее было бы зажигать священный огонь при наступлении темного времени? Ну, чтобы освещал длинную зиму.

Мужчина посмотрел на нее с необъяснимым выражением и наклонился к самому уху:

– Ты когда-нибудь начнешь уважать чужие традиции?

Празднество и не думало утихать, когда Иви вернулась в свою комнату. Глаза снова начали слипаться, голова гудела. Взгляд упал на сверток – подарок Атрея, который уже услужливо принесли к ней, чтобы он не затерялся в зале, полном людей.

С неохотой поднявшись, девушка разорвала бумагу. В руках оказался блокнот. Очень хороший, с добротной кожаной обложкой и бежевыми плотными листами. Губы сами растянулись в улыбке.