Сергей Щипанов - По ту сторону

Станко замолчал, чего-то обдумывая.

– А хочешь, – опять зашептал он горячо, – я ночью сестру приведу?

– Чего? – не поняла я.

– Тебе же нужна женщина, Джек, я вижу. Знаю, тебе голые снятся. Ведь, снятся?

Ах, паршивец, что удумал! Прибить бы тебя на месте!

– Скотина ты безрогая, – сказала я по-русски. – Родную сестру готов продать!

Станко, кажется, уловил родственные слова – они с сестрой родом из Далмации, хорваты. Во всяком случае, он понял, что я сержусь, сидел понурясь.

Я перешла на немецкий:

– Уходи! И больше не заходи сюда!

Словарный запас не позволил, а то выдала бы всё, что о нем думаю.

Станко убрался восвояси, а я пребывала в смятении: он теперь раззвонит, мол, у Джека волшебная коробочка есть; не ровен час, кто-нибудь пожелает её заполучать. Да и сам мальчишка может, чего доброго, зарезать. Ему так захотелось заиметь игрушку, что даже сестру-близняшку собрался подложить под «парня», с которым и знаком-то без году неделю. Мало мне проблем – ещё одна добавилась.

Я убрала мобильник так далеко, как смогла. И спала теперь «в пол-уха», каждого шороха пугалась. Станко я, по возможности, старалась держать в поле зрения.

А этот негодник, видя, что наблюдаю за ним, истолковал по-своему, и стал делать знаки глазами: укажет взглядом на сестру, и мне подмигивает, паразит! Его логика понятна: парень, то есть я, не может не испытывать влечения к женщинам, а денег на жриц любви у него нет, значит, рано или поздно, он сдастся и примет предложение. Меня бесили его цинизм и беспринципность.

Впрочем, может здесь такие сделки в порядке вещей?

Когда я смотрела на хрупкую Стеллу, у меня тошнота подступала к горлу при мысли о мерзких предложениях её братца, и злость закипала, хотелось двинуть ему по… между ног, в общем.

А девчонка бесстрашно ходила по канату, натянутому между двух столбов – их мы возили с собой – на высоте не менее четырёх метров. Балансировала специальными штуковинами, вроде больших вееров, и не просто ходила, а танцевала, выполняла кульбиты, садилась на шпагат. Честное слово, я за неё больше переживала, чем за себя, когда с меня кнутом сбивали парик.

Станко тоже работал хорошо, ничего не скажешь: ловок, как наша любимица Лоло. И по интеллекту недалеко ушёл. (Тут во мне злость говорила).

Вечер был как вечер – обычный. Погода пасмурная, но без дождя и ветра, что здорово облегчало нашу цирковую жизнь. Канатоходцы работали номер, зрители умолкли, с восторгом наблюдая за танцующей Стеллой.

«Вор! Держи его!», – раздался вдруг истошный вопль, возникла небольшая суматоха. Из толпы зрителей вынырнул мальчишка лет десяти и стремглав бросился наутёк, прямо через нашу «арену».

Себастьян – он уже отработал и грелся возле костра – оказался у воришки на пути. Циркач ловким движением схватил пацана за шиворот, а тот извернулся и впился ему в руку зубами. Тут уже Себастьян взревел медведем, и так саданул беднягу, что незадачливый вор с визгом отлетел на середину площадки.

Этот шум и послужил причиной трагедии: Стелла сбилась с шага, оступилась и полетела вниз. Станко стоял на верхушке столба и ничем не мог помочь сестре. Девочка попыталась ухватиться рукой за канат – тщетно. «А-ах!», – пронеслось над публикой.

Наши со всех сторон поспешили к несчастной девочке. Я подбежала первой.

То, что я увидела, заставило вздрогнуть: у Стелы из окровавленного предплечья торчали острые края переломанной надвое кости.

Я подавила готовый вырваться крик и закусила губу – не время охать да ахать. Без паники, взять себя в руки. Так, что мы имеем…

Отбросив обывательскую растерянность, я «включила» в себе профессионала – даром ли на «скорой» работала.

Первым делом гемостаз – остановить кровотечение. Наложить повязку, приподнять конечность повыше, холод местно. Мысли щелкали как на экзамене.

А пострадавшую подняли с земли Себастьян и Зуко.

– Осторожно! – воскликнула я. – Ради бога, аккуратнее!

От волнения говорила по-русски.

А тем двоим только и забот – убрать девочку «со сцены», чтобы продолжить представление – работа, мол, прежде всего.

Станко – он был уже внизу – плакал, не стесняясь. Мне стало жаль мальчишку: переживает за сестру, значит, не совсем безнадёжный эгоист. Но им заниматься не досуг.

Зуко, прежде чем пойти к публике, спросил:

– Ты сможешь ей помочь, Джек?

Я молча кивнула. Потом вспомнила: нужен антисептик.

– Зуко, мне надо… как это… – перешла на русский, – спирт, водку, или что тут пьют… ах, да – «выборову»!

– «Выборова»? – переспросил Хозяин, и уточнил: – Алкохоль?

– Да, да, алкоголь.

Зуко крикнул своего мальца, тот притащил мне початую бутылку с зеленоватой жидкостью. Сам Хозяин пошёл делать номер.

Я, как смогла, обработала рану хмельным напитком, и наложила повязку из принесённого Станко куска бязи. Потом достала из кармана лекарство – две таблетки из оставшихся четырёх, размяла в порошок и всыпала Стелле под язык. Станко по моему указанию отправился за дощечками для шины.

Девочка громко стонала. Я уговаривала:

– Потерпи, милая. Всё будет хорошо…

Какое там, хорошо! Не начался бы столбняк, а то и гангрена. У нормального врача антисептики и антибиотики, а у меня – чёрта лысого. Но ведь как-то здесь лечат раны…

Подошла Барбара, заохала:

– Ой, лихо! Бедное чадо!..

Ну, причитаний мне здесь не хватает! Хотела сказать бабке: «заткнись!» да спровадить с глаз долой, но та, оставив нытье, стала помогать, и довольно умело.

Она поспешила к себе в «шатёр», принесла котомку, а в ней – «походную аптечку». Барбара извлекла шкалик с мутной жидкостью, нацедила в кружку.

– Что там? – строго спросила я. – Чем её напоить хочешь?

– Отваром. Маковым зельем, – пояснила старая. – Боль уймёт. Дюже доброе снадобье. Давай-кось, придержи чаду головку…

Обезболивающее?.. Чёрт с ним, хоть такое…

Репозицию обломков кости, по правилам, должен делать врач. Но правила остались там, в двадцать первом веке. Вместе с рентгеновскими аппаратами. Я не раз ассистировала хирургу и хорошо знала, что делать, и как. Больше всего опасалась развития у пострадавшей болевого шока. Постоянно контролировала пульс девочки. Барбара помогала: подержать, подать, приподнять… Попутно она объясняла, какие травы надо использовать, и в какие сроки.

Я ничего не поняла и не запомнила. Ладно, потом разберёмся.

Провозились мы до полуночи.

Несчастье, случившееся с девочкой, поломало планы Зуко. Он-то собирался в ближайшие дни двигаться дальше на запад, а тут такое несчастье. Я категорически заявила: «Больная должна оставаться на месте весь ближайший месяц». Хозяин, разумеется, из-за одной девчонки не стал бы задерживаться, просто оставил бы её здесь – пусть выживает, как сможет, но Станко ни за что не хотел бросать сестру одну. Молодец, хоть тут оказался человеком. Зуко не с руки остаться совсем без канатоходцев, кроме того, не за горами Рождество, а затем Святки – время «делать чёс», как сказали бы артисты двадцать первого века. Что касается рождественского поста, начавшегося нынче, то он нам не помеха: в Гданьске даже в пост власти не накладывали запрет на цирковые представления.