Андрей Дай - Андреевский крест

Еще, зимой бывший пастух промышлял охотой. Браконьерил конечно. Откуда у него деньги на лицензии? А так — на лошадке своей в горы смотается, козу какую-нибудь подстрелит, мясо хозяйкам продаст, и все в порядке. Неделю можно куражить.

В тот день Ваську начали поить с самого утра. Целый автобус туристов выгрузился возле Железного моста. Палаток — не счесть. Все им интересно. Как та гора называется, как эта? Что за суслики по дороге толпами носятся? Каким богам алтайцы поклоняются и где ближайшее место силы? Глупые туристы и смешные. Но Васька там хорошо время провел. Виски он не любил, считал что самогон гораздо лучше, но и не отказывался никогда.

К нашему лагерю он не сам подъехал — лошадь привезла. На том месте лагерь редко кто разбивал — хоть и виды оттуда открываются шикарные, но до воды слишком далеко. А вот отставной пастух этот пригорок любил. Там тепло и ветра почти никогда не бывает. Его туда часто кобыла приносила, и аккуратно сгружала в тенечке. Пока хозяин отсыпался, умное животное спокойно пощипывало травку.

А тут, совсем не вовремя, какая-то часть сознания в нем таки проснулась. Нет. Сам-то он момент перехода вовсе не помнил. Только смазанные светлые пятна чьих-то лиц и сияющая арка Подковы. Потом уже, на морском песочке, Васька голову напрягал изо всех сил, решая загадку — как он тут очутился и что делать дальше.

Говорил наш невольный "летчик-испытатель", и на меня все поглядывал. Ждал, что я смогу-таки открыть эту страшную тайну. А мне что? Жалко? Щелкнул только сначала гарнитурой, чтоб и Леха мою версию послушал, да и поведал заинтересованному потребителю о том, как он нас всех расталкивал и в портал кидался. И как лошадь сама за ним туда побежала, и как проход вдруг сам собой закрылся. Как мы потом несколько недель отгадывали метод, чтоб снова дверь открыть и Ваську спасти, и как открыли, но путешественника на островке уже не застали. И как пошли его искать. Пока не нашли на борту страшного, черного корабля. Короче, я усиленно подводил "Гагарина" к самому для нас интересному.

Ну и, вполне ожидаемо, получил ответ.

Васька переплыл пролив на лошади. Они, я коняжек имею в виду, вообще отлично плавают. Так что никаких затруднений у алтайца это предприятие не вызвало. Удивительно, но и людей, местных, туземцев, он нашел в тот же день. Просто ехал себе потихоньку прямиком на север, пока не уперся в другой берег моря, и не нашел дорогу. А там уже дело техники.

— Все одно, — вяло усмехнулся он. — Направо пошел, к Вану в селение пришел. Налево — к дядьке Ролу бы приехал. Там, километров через десяток еще одна деревенька имеется…

Я быстренько достал сделанную Егоркой карту и попросил указать место. Васька минуту разглядывал прихотливые изгибы морского берега, а потом решительно ткнул в бухточку почти точно на запад от нашей сопки.

— А на том, южном берегу селения есть?

По словам нашего первопроходца выходило, что нет. Запретный это берег. И море к югу от Ножа — запретное. Я засмеялся даже, спросил — кто такой дерзкий, что этакой-то туче народа запретить посмел?! На что Васька совершенно серьезно ответил, что, сам-то он кхаланов не встречал… В рыбацких селищах всякий народ проживает. Много местных. Тех, кто тут и родился, и чьи деды-прадеды тут же обитали. А есть и пришлые. Кто с восточных княжеств, или даже еще дальше — из земель Железных Людей. Кто с северных островов. Даже из Уральского царства беглецы есть.

Вольница тут у них. Граница между территориями южных племен, и относительно цивилизованными землями на востоке. Живи как хочешь. Можешь к деревенькам прибиться, но тогда придется какие-никакие правила соблюдать. Совсем лихих людей и здесь не любят. Иные отдельно живут. Своим умом и на свой страх и риск. Хищников на острове нет, но из-за моря иногда приплывают. Двуногие. И тогда лучше вместе держаться. Да и немногочисленные торговцы, меняющие дары моря на зерно и металлы, у каждого мыска останавливаться не станут.

А вот с юга, из кхаланских степей — ни единого человека не приходило. Васька затруднялся сказать почему. Мялся долго, а потом, практически шепотом, торопливо выговорил, что будто бы эти самые кхаланы — колдуны. С животными знаются, чуть ли не разговаривать с ними научились, и очень не любят тех кто под парусами или на машинах по морю плавает.

— Охренеть, — сказал мне в ухо Леха. И я был с ним полностью согласен.

— Ты мне тут бананы в уши не вкручиваешь? — прорычал я довольному произведенным эффектом Ваське.

— А ты вон у старого Вана спроси, — самодовольно предложил отставной пастух. — Почему китобои в южные бухты носа не кажут. Он тебе много чего скажет. Ты только сразу на него не обижайся… Я смотрю винтовочка у тебя модная… А Ван со всеми так разговаривает… Некультурно, бляха от ремня.

— Ну тебя-то они приняли, я смотрю.

— У меня лошадь есть, — приосанился алтаец. — Тут это просто круто. Мне за Катуньку два баркаса предлагали!

— Это так кобылу твою кличут? — удивился я. — Катунька?!

— Катунь, — поправил меня Васька.

Я только головой покачал. Фантазия у этого человека и правда через край била.

— А на корабль-то тебя какой черт занес?

— Так захотелось мне тутошний мир посмотреть…

Захотелось нашему Василию, по фамилии, кстати, Мундусов, с купеческой шхуной до восточных городов-государств добраться. Посмотреть, как там люди обитают. Что матросы, что хозяин и капитан толстобрюхого судна, все в один голос убеждали алтайца в том, что Катунь его — животное просто каких-то невероятных статей, и будет пользоваться у них на родине невероятным успехом. Ну и ее хозяин, соответственно. Вот Васька и собрался…

И прежде чем "Гагарин" продолжил рассказ, мне нужно было обязательно выяснить ответ еще на один важный для меня вопрос. Я про тех людей, с разноцветными поясами, которых мы с братом оставили мертвыми в придорожных кустах. Почему один из них хотел выстрелить в моего Никитоса?

Вот тут уже наш соотечественник удивился. Они-то в деревне как раз на кхаланов и грешили. Какое-то время даже по засадам на подходах к селению сидели, ждали атаки хозяев юга.

В общем, ничего внятного Васька не сказал. Единственное — что люди это с торговой шхуны были. Один простой матрос, второй — вроде наемного охранника. А почему на сына моего покушались — то один Господь ведает. Может с грозными колдунами нас спутали, или лодка блестящая понравилась. Прямо пастух не говорил, но все-таки дал понять, что купцы тут тоже не простые по морям ходят. Такие акулы попадаются — при случае в миг палец по самую задницу откусят. В деревнях болтали, что некоторые хутора и выселки после посещения их такими вот торговцами, как раз и обезлюдели. И кто его знает, толи люди по доброй воле решили переселиться, толи нет. Свидетелей не осталось.