Александр Башибузук - Оранжевая страна. Фельдкорнет

— А–а–а!!! — ревел Веня мотыляя вцепившимся в его в штанину медоедом.

— А–а–а… Помогите, да помогите ему!!! — Лизхен лупила палкой по животному, через раз попадая по самому Венечке.

— Да стой же окоянный, тудыть твою ети!!! — Вокруг них метался Степан и целился в медоеда из револьвера, но никак не мог прицелиться, так как Веня справедливо опасаясь урона своему здоровью, постоянно сбегал с линии прицела.

А все остальные тупо ржали, даже пленные…

Вот как это называется?

Хотел сначала вырубить студента, а потом уже расправиться со зверюгой, но потом просто взял жестянку с медом и бросил рядом с побоищем. Медоед мгновенно отцепился от врага, утробно урча подхватил добычу и убрался вон. А я еще придержал Степана, хотевшего его застрелить. Пусть валит, хватит на сегодня смертей. Опять же, не меня он потрепал, а клятого студента. Вот же позор какой, двое соотечественников люди как люди, а третий… тьфу ты…

В общем, суть да дело, день подошел к концу. Проверил караулы, наскоро обмылся и отправился спать…

— Михаил Александрович, вы меня поохраняете? — застенчиво попросила Лиза помахивая полотенцем. — Я помыться хочу.

— Я могу! — Высунул свою мордочку из–за фургона Вениамин. Высунул и разглядев выражение моего лица, сразу спрятался. А там его перехватил и утащил с собой Адольф Шнитке, которому я присвоил звание сержанта и отдал распоряжение, драть студента в хвост и гриву.

Вообще, очень пригодным оказался дойч — для сержанта лучше не придумаешь. Живенький как ртуть, педантично исполнительный и главное, с командным голосом — ревет аки медведь, любо–дорого послушать. Но тоже себе на уме, явно не дурак. По взгляду видно.

— Конечно Лизхен… — я встал и поплелся сопровождать Лизавету.

— Мишель, я вами восхищаюсь… — щебетала девушка. Я ее не видел, так как сидел к ней спиной.

— Я вами тоже…

— Правда? На самом деле, я сегодня первый раз сама оперировала, — с гордостью сообщила Лиза. — Мне так страшно было…

— Мне тоже… — честно признался я.

— Вы пожалуйста не обижайте Веничку… — вдруг попросила она. — Он такой… такой…

— Какой?

— Беззащитный. Вот какой. Ой!!! — Лиза вдруг взвизгнула и завопила. — Ой, здесь кажется змея!!!

— Где? — я обернулся и едва успел поймать девушку в свои объятья. — Спокойно, где она?

— Я кажется ошиблась… — застенчиво пробормотала Лизавета, закрыла глазки, прижалась ко мне и выпятила губки.

Я внимательно глянул на коварную врачиху и понял — на лицо, не более чем искусно разыгранный спектакль. Во–первых, она успела полностью одеться, во–вторых, испугом и не пахло. Ох уж и Лизавета… Вот поцеловал бы тебя, но не буду… из вредности… как–нибудь потом…

— Вот и ладно… — я осторожно отстранился и развернул ее по направлению к фургону. — Спокойной ночи Елизавета Георгиевна. Ложитесь, завтра рано отправляемся. Опять же, вам к раненным может придется вставать.

— Вы… вы… — Лиза в ярости так и не договорила кто я. А потом, вдруг подскочила и чмокнув меня в щеку, умчалась в фургон.

Я постоял немного и отправился к Степану, который спокойно попыхивая трубочкой, при свете керосинового фонаря, чистил винтовку.

— Выпьешь? — я поболтал флягой. — Помянуть убиенных не мешало бы.

— Можно… — не смотря на меня, кивнул парень и ловко загнал затвор в винтовку. — От чегож не помянуть. Все под одним богом ходим.

Молча, не чокаясь, хлебнули рому. Потом еще раз. Уже уходя спать, я обернулся и сказал:

— А ловок ты, казаче…

Степан мазнул по мне цепким взглядом и ответил, не став отказываться от казачьего звания:

— Ты тоже вашбродь, умеешь…

Вот и поговорили…

С первыми лучами солнышка мы выдвинулись по направлению к Блумфонтейну. Тяжелораненые в фургоне, которым правил Вениамин, остальные на лошадях, доставшихся нам в наследство от улан. Хватило даже пленных рассадить, правда по двое, но все же. Вообще, нам перепали очень впечатляющие трофеи. Древние однозарядки ополченцев перекочевали в фургон и теперь, половина волонтеров была вооружена 'бурскими маузерами', а остальные очень неплохими кавалерийскими карабинами Ли — Метфорд Мк 1. Правда палить из этих коротышек на дальние расстояния — занятие для клинических оптимистов, но с другой стороны, моим солдатикам в самый раз — стрелки из них пока аховые.

Патронов к карабинам оказалось прилично — каждый улан в седельных сумках возил по сотне, да еще по шестьдесят — в патронташах — бандольеро [21] Бандольеро — патронные сумки соединенные в патронташ для ношения через плечо. . Конечно, все равно очень мало, но гораздо лучше чем было раньше. Про револьверы и боезапас к ним, я уже говорил. Но больше всего, остался доволен тем, что волонтеры переобулись. Отличные ботинки из прочнейшей некрашеной кожи, с пристегивающимися крагами — век не сносишь. А для солдата, хорошая обувка — это первое дело. Правда не единственное. Форменку уланскую мы трогать не стали, порченная кровью, да и невместно — не поймут свои, но пробковые шлемы все же позаимствовали. Даже не ожидал, что они окажутся такими удобными и легкими. Помимо этого, в мешках и седельных сумках, нашлось немало полезного добра — плащ–палатки, бельишко, котелки, одеяла и другой, не менее полезный в походе солдатский скарб. Так что, теперь волонтеры более–менее экипированы. И пылают желанием, нахлобучить бриттам по самое не хочу. Даже как–то странно, вроде бы какое дело французам и немцам, до маленькой страны сражающейся с громадной Британской империей? Ан нет, для волонтеров это не развлечение, а вполне такая идея. Но ничего, раззнакомлюсь — пойму, что к чему.

А я? Я хочу сражаться с бриттами? М-да… Как бы совсем не против, но все равно не оставляю мысли, свалить с этой войны — не моя она и точка. Да и при всем своем желании, я никак не смогу изменить ее ход. А сражаться, заранее зная, что проиграешь… нет, увольте. Соответственно, соглашаюсь командовать только до Блумфонтейна. А там посмотрим. А вообще, с командованием интересно получилось… как–то само по себе…

— Вениамин Львович, а скажи мне голубчик, какого вы хрена на войну поперлись? — я подъехал к фургону и решил начать знакомство с личным составом. А точнее, с Вениамином Львовичем Мезенцевым, студентом химиком Петербургского университета — ныне волонтером добровольцем. Хреновым, я вам скажу, волонтером.

— А оно вам надо, господин Майкл Игл? — нехотя буркнул паренек и тряхнул поводьями. — Поперся, да и поперся.

Я подавил желание устроить нагоняй студенту и решил применить к нему свой педагогический талант. Если, конечно, получится — педагог из меня, как из бура артист разговорного жанра. И вообще, не дело его гонять в хвост и гриву. Народ посматривает, может автоматически сделать паренька объектом насмешек. А он парень ершистый, возьмет, да и пальнет в кого–нибудь сгоряча. А оно мне надо?