Виктор Сиголаев - Фатальное колесо

Ну, ни хрена ж себе!

В принципе, можно было бы и возвращаться.

Труп инспекторши — убийственная (извиняюсь за черный каламбур) улика против покойного (тьфу-тьфу-тьфу) Гришко. Расклад меняется диаметрально. Чаша весов, на которую взгромоздилась моя легковесная команда, получает бонус в виде железобетонного аргумента. Можно уже и пободаться против скептически настроенных обитателей комфортных кресел.

Вот только…

Спускаясь по лестнице к темному изгибу прохода, я задумался. Не могла объемная милиционерша попасть в каморку тем же путем, как перемещался я. Даже если втиснется в люк, и выдержат ее гнилые скобы, в нишу перед проходом — ну, ни как! Я — запросто. Гришко — с трудом. Она — абсолютно невозможно!

Значит в помещение, ставшее ее склепом-могильником, она попала через легальный вход в будку. С улицы, через ворота. Как и Лариса Викторовна в свое время. И в этой «засекреченной комнате» Гришко ее убивает,… бр-р… как же жутко здесь под землей… а сам, сделав свое черное дело, выбирается через люк в кусты за будку, где я его и замечаю. И…

И-и…

… что-то дальше просится в качестве логического продолжения, но я отвлекаюсь на правое ответвление прохода и неожиданно для самого себя шагаю в темноту. Как говорил известный персонаж — подумаю об этом завтра.

Что у нас тут? Изгиб наконец-то выпрямился и шагов через тридцать превратился в… перекресток. Неожиданно. Я остановился, внимательно рассматривая образовавшуюся развилку. Пространство слегка раздвинулось: проход стал шире и выше. Снизу — земляной пол. Немного сыроватый, но жидкой грязи не видно. Под ногами хрустит осыпавшаяся каменная крошка, прессованная пыль и битый щебень. Кладка стен выполнена из старинного бутового камня со следами обтесывания, в швах — покрытый мхом известковый раствор. Над головой — что-то вроде арочного свода. На уровне головы тянется небольшой каменный выступ, который можно расценить, наверное, даже как декоративный. Или — специально подо что-то приспособленный. К примеру, для кабельных путей или трубопровода.

Серьезный коридорчик! Может быть, назад? Специалисты тут будут гораздо уместнее. Я вспомнил горькую иронию, с которой Сан-Саныч рассказывал мне о перипетиях последних суток. Когда обрюзгшие и политически правильно подкованные кабинетные клерки учили его, оперативного волкодава охранять беззащитное советское стадо. Прямо как у нас, в двадцать первом веке!

Я упрямо стиснул зубы и шагнул направо. Буду придерживаться правила «правой руки». Потому что мы правы! И потому что, всегда можно вернуться назад, к исходной точке… по левой руке…

По мере продвижения вперед я заметил, что появился небольшой уклон. Я куда-то спускался. Чувствовалось еле заметное движение воздуха мне навстречу — неровное, похожее на сонное дыхание гигантского зверя. Запах был соответствующий. По пути встретилось два ответвления в левую сторону. Оба надежно залиты бетонными заглушками. Довольно свежими в сравнении с древней каменной кладкой. После второго запечатанного прохода вдоль левой стены потянулся узкий и не очень глубокий желоб прямоугольной формы, местами перегороженный ржавыми стальными полосами. Возможно, кабельный канал? Возможно, эти подземелья в свое время активно использовались дяденьками-военными. Причем, неизвестно какого государства. И в какой войне.

Проход закончился прямым поворотом налево, потом, метра через три — направо, и… У-ух! Сердце словно сорвалось в область живота. Я, хладно потея, прижался к влажной стене. Поворота направо не было. Там сразу, без какой-нибудь площадки или порога начиналась… бездна. Тонкий луч фонарика бессмысленно пытался пробить толщу мрака. Где-то далеко звонко и отчетливо раздавались звуки капель. А еще — низкий, на гране инфразвука шорох воздуха.

Очень смутно, метрах в десяти подо мной удалось разглядеть тусклые нитки железнодорожного полотна, пропадающего слева и справа в глубокой черноте. Огромный заброшенный тоннель под самым центром города. От места, где я стоял, не было ни спуска, ни какой-либо лестницы или перил. Просто обрыв. Не совсем ровный, причем. Один неосторожный шаг и…

Я перевел дух. По-моему, я уже нагулялся.

Сделав два осторожных шага на безопасную твердь, я развернулся и отправился восвояси. Будем считать, не солоно хлебавши. Тем более, свет фонарика стал заметно тусклее. Успеть бы вернуться!

Я вообще погасил свет, экономя энергию аккумулятора. Проход был ровный, прямой как стрела и мне достаточно было лишь слегка прикасаться рукой к холодному камню стены, чтобы держать правильное направление. Сколько я там шел до этой жуткой бездны? Минут десять? Где-то так. Ну, за двадцать обратно дойду и без фонарика.

Я возвращался назад, осторожно щупая грунт подошвой. Иногда казалось, что зрение так привыкло к темноте, что я начинал не то видеть, не то чувствовать стены вокруг меня.

Ну, точно. Хотя…

Стоп!

На самой грани ощущений до меня действительно стали долетать еле видимые отблески прыгающего света. Я зажмурился, потряс головой и снова открыл глаза. Точно! Это не глюки. И еще мне показалось, что где-то слышатся…

… шаги!

Отдаленно нарастающий шаркающий звук человеческого шага! И все более резкий для отвыкшего глаза прыгающий свет за углом. Всего метрах в шести от меня.

Я быстро присел, прижался к мокрой стене и затаил дыхание. Первую паническую мысль броситься назад к железнодорожному тоннелю я отбросил моментально. Побег в абсолютной тишине наделал бы массу шума. Да и бежать, собственно, было некуда. Разве что, броситься вниз головой в пропасть тоннеля. Самое большее, что я позволил себе — медленно, сантиметр за сантиметром смещаться назад. Как будто, пара-тройка лишних сантиметров что-то может изменить.

Фонарик неизвестного путешественника уже впрямую осветил перекресток передо мной. Человек шел слева, со стороны трансформаторной будки. Если он здесь не в первый раз, то в ту сторону, где я приник к влажным камням как трепещущая мышь, он повернуть не должен.

Заклинаю тебя! Сюда не поворачивай! Слышишь? Аминь!

Темная фигура, из которой бил луч света миновала перекресток, не преминув осветить мимоходом и мой проход. Заметил или нет? Ты не должен был меня заметить! Нет тут никого, я просто камушек…

Шаги стали медленно удаляться. Пронесло! Видимо, неизвестный, минуя развилку, просто мазнул светом вправо-влево на уровне своих глаз. А я прикидывался булыжником где-то на уровне плинтуса и остался в темноте.

Будем считать, что повезло. Блин! Второй раз за последние полчаса сердце в пятки уходит! Не хватало мне еще инфаркта в семилетнем возрасте.

Я до звона в ушах вслушивался в затихающее шаркание, пока мне не стало мешать биение собственного сердца. Темнота снова стала абсолютной. И такой же глубокой, как отсутствие ясности в моей голове.