Юрий Гельман - Минтака Ориона

Взбрыкнул ветерок. Разметал дымки над домами, закаруселил. Свил канитель из запахов и звуков и бросил в поле – умирать. И тут же до путника донесся фальцетный лай собачонки. И еще – томный зов каши, преющей в печи.

«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет», – подумал он и зашагал быстрее. И стали перемещаться, приближаясь и увеличиваясь, постройки. Открылись тут и там кривенькие, но плотные ряды поленниц. Где-то скрипнул ворот над колодцем, вторила ему, но другим голосом – жалобно – чья-то дверь. Гулко, тревожно потянула голос корова.

– Сколько жизни в этой угрюмой серой глуши! – сказал путник, и сам удивился своему голосу, таким вдруг незнакомым он ему показался.

И пока он рассматривал деревеньку, к которой приближался, пока вслушивался в звуки, долетавшие до него, – его догнала телега, которую, обреченно склонив голову, тащила через дорожную грязь страшная, худая лошаденка. Отпрянув от неожиданности в сторону и чуть было не упав, путник остановился. И он, и лошадь молча таращились друг на друга.

– Откуда путь держишь, мил человек? – раздалось сбоку от путника, и небольшой рябой мужичонка вдруг возник рядом с ним.

– Из Москвы, – через паузу ответил путник.

– Из самой Москвы! – больше удивившись, чем переспрашивая, воскликнул мужичок.

– Да.

– А куда, коли не секрет?

– В Санкт-Петербург, – ответил путник.

– Вона!

Мужичок с прищуром и без того маленьких глаз, выражая этим сомнение, оглядел путника с ног до головы.

– Давно ли? – спросил так, для дела.

– Что?

– Топаешь, говорю, давно ли?

– Да как вам сказать… А что?

– Уж больно одежка на тебе чуднáя, не нашенская. И сума за спиной. Да и сам ты какой-то чудной, шутейный. Одет не ко времени. Иноземец, что ль?

– Да нет, русский я. Шумилов моя фамилия, Сергей Михайлович.

– Ну, вот! – заключил мужичок. – Говоришь по-нашему, чисто. С приговором каким-то, должно, московским, а?

– Наверное.

– Ну, залазь, подвезу.

– Спасибо.

Шумилов залез на телегу, умостился между двумя вязанками хворосту, рюкзак положил на колени. Заскрипела, затряслась безрессорная Русь под ним.

– Ты, небось, голодный? – спросил мужичок.

– Пока нет, – ответил Шумилов.

– Ну, то пока! Гляди: солнце на закат легло. Куда тебе идти-то? Не станешь отпираться, так и заночуешь у меня. Вона, с самого краю, мой дом стоит. То-то Мария обрадуется со свежим человеком поболтать! Она у меня баба говорливая, но беззлобная. Так чего, едем?

– От ночлега не откажусь, – ответил Шумилов, и робкая улыбка оживила его сомкнутые губы.

– У нас был сынок, навроде тебя, высокий да ладный, – вдруг с грустью в голосе сообщил мужичок. – Семь годков, как не стало. Погиб Афанасьюшка наш на войне-то. В проклятой польской земле его косточки остались. Так и живем с бабой – вдвоем, стало быть.

До самого подворья, небольшого и чисто прибранного, молчали. Растаскивая в стороны створки ворот, связанных из ивняка крест-накрест, мужичок вдруг сообщил:

– Никифором меня зовут. Лыковы мы. А ты, стало быть, Сергий? Ну, заходи, что ли.

– И последний вопрос, – сказала ведущая, заученно растягивая губы. – Наши телезрители сегодня узнали много интересного о вашей коммерческой деятельности, о вашей благотворительности. Это безумно интересно и, я думаю, вызывает у людей настоящее уважение к вам, как к одной из самых успешных бизнес-леди России. Скажите, а как вы проводите свободное время? Что вы читаете? Кто ваш любимый литературный герой?

– Это уже не один, а целых три вопроса, – улыбнулась Алла Геннадьевна в ответ. – Но я отвечу. Свободного времени, как вы понимаете, у меня практически нет. Это первое. Что я читаю? Хорошие книги. Люблю мировую классику. Современные авторы… они как-то не дотягивают. А любимый герой – и это, наверное, вызовет некоторое недоумение – не кто иной, как Остап Бендер. Да-да, я поясню. Во-первых, это непревзойденный эрудит и остряк. Во-вторых, это нежный и, вместе с тем, грустный романтик. В-третьих, это человек, по-настоящему чтивший уголовный кодекс. И, наконец, я так же, как он, хочу в Рио-де-Жанейро! Но некогда, увы, некогда!

– Большое спасибо за интервью! – воскликнула ведущая. – Напомню нашим телезрителям, что сегодня мы были в гостях у преуспевающей и романтичной Аллы Геннадьевны Раменской, победившей в нашем конкурсе «Человек года» в номинации «Меценат года». Спасибо за интервью, и новых вам деловых и творческих успехов.

– Спасибо вам. Всего доброго, – ответила Алла Геннадьевна.

Когда камера была выключена, погасли два юпитера, расставленные в углах кабинета, Алла Геннадьевна откинулась на спинку кресла и устало вздохнула.

– Уже не в первый раз, – сказала она, ни к кому не обращаясь, – а все волнуюсь, как девчонка…

– Вы прекрасно держались! – воскликнула тележурналистка. – Все бы так перед камерами, как вы. А то придешь иногда к человеку, выставишь свет, камеру, все как будто обговоришь с ним, а его зажимает, как ледокол между льдин, – слова не вытянешь.

– Я, как и вы, Людочка, готовилась, – произнесла Алла Геннадьевна своим бархатным голосом. – Когда, вы сказали, в эфир пойдет?

– Сегодня в девятнадцать тридцать, – ответила Людочка, – самое козырное время.

– Хорошо, – уже совсем по-деловому, отойдя от роли телегероини, сказала Алла Геннадьевна. Затем позвала секретаря. – Сережа, проводи ребят в малую гостиную. Пусть Владимир Палыч угостит по первому разряду.

– Ой, что вы, Алла Геннадьевна! – застеснялась девушка. – Не стоит беспокоиться.

– Я, дорогая моя, ценю профессионализм во всем, – сказала Раменская. – Вы хорошо сделали свою работу, и мне хочется просто по-человечески вас отблагодарить.

– Спасибо, – ответила Людочка. – С вами приятно иметь дело.

– С вами тоже, – сказала Алла Геннадьевна.

Ее глаза уже похолодели, было видно, что женщина переключилась на свою повседневность.

Когда журналистка с оператором вышли, Алла Геннадьевна подошла к окну. Апрельская Москва, все больше выкрашиваясь в изумрудный цвет, шумела под окнами ее кабинета. Фирма «АГРА», названная по имени и фамилии Аллы Геннадьевны, которую она уже пять лет возглавляла, располагалась на живописной Золоторожской набережной, рядом с музеем Древнерусского искусства имени Андрея Рублева. Главный офис, правда, когда-то находился на Новом Арбате, неподалеку от Садового кольца. Но после смерти мужа, от которого Алле фирма досталась в наследство, она подыскала более тихое место, подальше от центра с его шумом, гарью и вечными пробками на дорогах.

Поначалу никто не верил, что эта красавица Алла Раменская, которая при муже почти не занималась делами, потянет столь огромное хозяйство. Были силы, и весьма серьезные, которые хотели перехватить дело покойного бизнесмена, подмять фирму под себя. Но Алла Геннадьевна оказалась женщиной не робкого десятка, проявила в делах настоящую тигриную хватку и завидную изворотливость. За пять лет, которые она находилась во главе «АГРЫ», Алла не только успешно продолжила дело мужа, но и расширила сферу интересов своего предприятия. Теперь здесь были отделения, занимавшиеся не только нефтью и лесом, но также пушниной, парфюмерией и ювелирным делом. Кроме того, «АГРЕ» принадлежала сеть ресторанов, разбросанных по всей средней полосе России, три ликероводочных завода, фабрика мягкой игрушки и собственный банк.