Бана - Кадамбари

Из пыльцы, собранной с лотосов, она соорудила в игрушечной реке небольшую песчаную отмель, чтобы пара ручных чакравак, утомленных ночным бдением, могла на ней отдохнуть. «Привяжи на цепь из стеблей лилий гусей, которые бегают за моими служанками, привлеченные звоном их браслетов», — приказывала она смотрительнице за гусями. Она кормила колосками ячменя домашнего олененка и пыталась отвлечь его от уха своей подруги, с которого он пытался слизать блики от изумрудных серег. Она дарила свои украшения смотрительнице сада, которая сказала ей, что на выращенной царевной лиане распустились первые цветы. Она старалась вовлечь в разговор смотрительницу игрушечной горки, которая принесла ей корзинку со всевозможными цветами и фруктами и, будучи чужестранкой, смешно и непонятно выговаривала слова. Она, будто с черными мячиками, играла с пчелами, когда они, опьяненные ароматом ее дыхания, слетались к ее лицу, а она снова и снова отгоняла их рукой. Она с улыбкой хлопала лотосом по голове держательницу опахала, когда та не к месту смеялась, заслышав воркование голубей в клетке. Она пудрила грудь своей хранительнице ларца с бетелем, делая вид, что принимает отражение жемчужного ожерелья на ее груди за царапины ночи любви, на которых проступили капли пота. Словно оказывая услугу, она листком лотоса, снятым с уха, смеясь, прикрывала щеку держательнице своего опахала, делая вид, что принимает отсвет красных серег на ее щеке за полукружье следов ногтей ее возлюбленного.

Подобно земле, отвергнувшей притязания царственных гор и нашедшей прибежище на капюшонах Шеши {284} 284 Подобно земле, отвергнувшей притязания царственных гор и нашедшей прибежище на капюшонах Шеши… — Горы, согласно одному из мифов, притязали заполнить собою всю землю (см. примеч. 28 ); змей Шеша рассматривается как одна из опор земли. , она отвергла притязания царственных женихов и довольствовалась исполнением своих прихотей. Подобно месяцу мадху, чьи яркие краски приглушены цветочной пыльцой, которую разносят пчелы, она смягчала блеск красного лака на ногах цветочной пудрой. Подобно осени, умеряющей веселье павлинов {285} 285 Подобно осени, умеряющей веселье павлинов… — Наступление осени знаменует собой конец сезона дождей, любимого павлинами (см. примеч. 253 ), а возвещает начало осени в поэтической традиции прилет гусей с озера Манаса. пением птиц с озера Манаса, она умеряла гордыню Шивы пением стрел Манматхи, порожденных ее взглядами. Подобно Гаури, украсившей голову диадемой из лунных лучей, она украсила свои волосы белым, как луна, диамантом. Подобно роще деревьев тамала на берегу океана, ее чело осеняли темные волосы, черные, как рой пчел. Подобно жене великого гуру, соблазненной Чандрой {286} 286 Подобно жене великого гуру, соблазненной Чандрой… — Чандра, бог луны, соблазнил, по одному из мифов, Тару, жену гуру (наставника) богов Брихаспати и увел ее от супруга. Он возвратил ее лишь спустя долгое время после вмешательства Брахмы. , она чаровала взоры своей высокой грудью. Подобно лесной чаще, сумрачной от лиан кадали, на чаше ее живота темнела складка, похожая на лиану. Подобно утру, сияющему яркими красками лотосов и жаркими лучами солнца, ее одежда сверкала красным жаром рубинов и светлым блеском жемчуга. Подобно прозрачному озеру неба с прекрасным, как лотос, созвездием Мула, прозрачный муслин ее платья не скрывал прекрасных бедер-лотосов. Подобно хвосту павлина, сплошь в ярких кругах и полосах, вдоль спины ее кружевом ниспадали густые волосы. Подобно Древу желаний, дарящему каждому свои плоды, она казалась каждому желанным даром любви.

Прямо перед Кадамбари сидел Кеюрака, который рассказывал о своей встрече с Чандрапидой и всячески восхвалял его красоту, а Кадамбари снова и снова спрашивала: «Кто этот юноша? Чей он сын? Как его зовут? Как он выглядит? Сколько ему лет? О чем он говорил? Что ты ему говорил? Сколь долгой была ваша встреча? Как он познакомился с Махашветой? Собирается ли он прийти сюда?»

Как только Чандрапида увидел красоту лунного лика Кадамбари, сердце его всколыхнулось от радости, словно волны океана при появлении месяца. И он подумал: «Отчего Творец не превратил все мои чувства в одно только зрение? За какие великие заслуги удостоились мои глаза права любоваться ею? О, как удивительно это средоточие всего лучшего, что только сотворил в этом мире Брахма! Каким образом могли слиться воедино крупицы этой несравненной красоты? Поистине, из капель слез, которые она проронила от боли, причиненной рукой Творца при ее создании, появились, верно, на свет все виды лотосов: и белые, и красные, и голубые, и желтые».

Пока он так думал, глаза его повстречались с глазами Кадамбари, которые широко распахнулись, покоренные совершенством его красоты, и, поняв, что перед нею тот юноша, о котором говорил Кеюрака, она уже не могла отвести от Чандрапиды взгляда. Он, взволнованный ее прелестью и озаренный сиянием ее глаз, походил тогда на гору, освещенную солнцем, а у нее при виде его сначала поднялись волоски на теле, затем зазвенели браслеты, и, наконец, вся она потянулась ему навстречу.

Бог любви с цветочным луком увлажнил ее кожу по́том, но она убеждала себя, что это от слабости, вызванной усилием быстро встать. Дрожь ног мешала ей двигаться, но она предпочла считать помехой стайку гусей, привлеченных звоном ее браслетов. От порывистого дыхания затрепетало ее платье, но разве не был тому причиной ветер, поднятый опахалами? Она прижала руку к сердцу, словно бы стремясь коснуться проникшего туда Чандрапиды, но предлогом было желание прикрыть грудь. На ресницах ее от радости выступили слезы, но извинением послужила пыльца, осыпавшаяся с цветов, украшавших ее уши. Смущение не давало ей говорить, но она винила в этом рой пчел, который вился у ее губ, вдыхая благоухание ее лица-лотоса. Она вскрикнула от боли, когда ее пронзила первая стрела Маданы, но притворилась, что укололась о шип цветка кетаки, который лежал на полу. У нее задрожала рука, но она сделала вид, что отстраняет ею привратницу, пришедшую к ней с докладом.

В тот же миг рядом с Манматхой, покорившим сердце Кадамбари, словно бы оказался другой Манматха, который, приняв образ Кадамбари, овладел сердцем Чандрапиды. И блеск ее драгоценностей стал казаться ему свадебным покровом, ее пребывание в его сердце — брачным обрядом, звон ее украшений — любовным лепетом, плен, в который попали его чувства, — даром судьбы, возможность видеть ее красоту — счастьем обладания.

Встретившись с Махашветой после долгой разлуки, Кадамбари, преодолевая слабость, сделала несколько нетвердых шагов ей навстречу и нежно и крепко ее обняла. В ответ Махашвета обняла ее еще крепче и сказала: «Кадамбари, подруга! В стране бхаратов {287} 287 Страна бхаратов — Бхаратаварша, то есть Индия. есть царь по имени Тарапида. Следы острых копыт его неисчислимого войска остались на берегах всех четырех океанов, и всех своих подданных он навсегда избавил от бед. Перед тобой его сын — Чандрапида, на могучих колоннах рук которого покоится бремя земли и который, завоевав все страны света, посетил и наш край. С той минуты как мы с ним повстречались, он, не имея на то никакой корысти, но только в силу своих природных достоинств, стал моим другом. И как ни окаменело мое сердце, отказавшись от всех привязанностей, оно пленилось его благородным характером и величием духа. Ибо трудно найти человека, который был бы столь же умен, как он, воспитан, искренен, обладал бы таким же прямодушием. Я нарочно привела его сюда, чтобы, свидевшись с ним, ты, как и я, убедилась в совершенстве творений Праджапати, в неувядаемости красоты, в постоянстве пристрастий Лакшми, в счастливом жребии земли иметь таких повелителей, в превосходстве мира смертных над миром богов, в осуществимости женских чаяний, в способности к телесному воплощению всех искусств, во всемогуществе добродетели, в величии человеческого рода. Я много рассказывала ему о тебе, моей дорогой подруге. Поэтому, хоть ты и не встречала его раньше, отбрось смущение; хоть ты и не знакома с ним, оставь недоверие; хоть ты и не знаешь его нрава, прогони сомнения. Обойдись с ним так же, как ты обходишься со мной. Он твой друг, твой родич, твой слуга».