Исаак Башевис-Зингер - Пена

Макс протянул Школьникову фотографию. Тот посмотрел, поморщился, закусил губу. Перевернул карточку, изучил ее с обратной стороны, покивал головой, дескать, «так я и знал».

— Раньше это называли колдовством, а теперь называют гипнотизмом. Это все воля. Почему Наполеон смог послать на войну миллионы солдат? Потому что его воля была сильнее, чем их. Он проиграл войну не из-за того, что английские и прусские пушки лучше стреляли, а из-за того, что его воля иссякла. Если вы наблюдаете за битвой с холма или башни, вам может показаться, что сражаются человеческие тела. Рубят друг друга саблями, колют пиками, стреляют из ружей. На самом же деле это битва одного духа с другим или, проще говоря, битва характеров. Понимаете, о чем я?

— Прекрасно понимаю.

— Ваша жена ведет против вас войну. Хочет или полностью поработить вас, или уничтожить. Надо сопротивляться!

— Как?

— Я вас научу. Придется посылать ей телеграммы. Примем меры, чтобы усилить ваш магнетизм. Вы будете становиться сильнее, а она автоматически слабее. Как Иаков и Исав. Вы же учились в хедере? «Кэшезэ ком зэ нойфейл» [41] «Когда этот поднимается, тот падает» ( др.-евр. ). Комментарий Раши к книге Бытия, 25:23. . Но это еще не все. В нашей жизни участвуют духи умерших. У вас были родители, есть, наверно, друзья и любимые, которые уже на том свете. Вам кажется, что они ушли навсегда, но они здесь и готовы вам помочь. Надо только знать, как вступить с ними в контакт. По вечерам я провожу сеансы, мы вызываем духи своих близких. Не бойтесь, духи никому ничего плохого не делают. Сейчас ваши родители любят вас не меньше, чем когда вы были маленьким.

У Макса защипало глаза, он с трудом сдержал слезы.

— А я им не написал ни разу. И даже надгробия не поставил…

— Они вас простили. Как мы дышим здесь воздухом, так они дышат любовью. Не буду рассказывать, сами все увидите. Мы проводим сеансы по вечерам, вам надо приходить не меньше двух раз в неделю. Главное, не сомневайтесь и наберитесь терпения. Я сам не медиум, но у меня есть сестра, она медиум. Знаете, что это такое? Скоро узнаете. У некоторых людей есть врожденное свойство общаться с субстанциями, которые нас окружают и хотят прорваться к нам через материальную оболочку. Медиум способен контролировать их и вступать с ними в контакт… Сегодня вечером сможете прийти?

— Нет, сегодня занят…

— А завтра?

— Завтра смогу.

— Хорошо, значит, завтра. Только приходите с верой, а не с сомнением. Вера — потенция, сомнение — импотенция. Понимаете?

— Кажется, да.

— А пока что отправьте жене первую телеграмму. Закройте глаза и повторяйте за мной. Говорите: Рашель, с сегодняшнего дня ты надо мной не властна. Поскольку ты меня не любишь, я имею право искать другую любовь. Я решил стать свободным, независимым, и никто не сможет меня поработить. Твои попытки привязать меня обречены на провал. Наш сын на моей стороне, и я найду в нем друга и помощника…

Тут у Макса даже горло перехватило. С трудом, еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, он слово за словом вытолкнул из гортани последнюю фразу.

— Можете открыть глаза, — сказал Школьников. — Итак, завтра в восемь вечера.

— Сколько я вам должен? — поколебавшись, спросил Макс.

— Пять рублей. Участие в сеансе — три рубля.

Макс приготовил деньги заранее и сразу достал их из кармана брюк. Бернард Школьников поднялся, Макс — тоже.

— Простите, а где вы этому научились?

— Долгая история. Еще ребенком открыл в себе силы…

Макс Барабандер попрощался, и Школьников проводил его к выходу. За дверью Макс посмотрел на часы. Визит продолжался минут сорок пять.

«Кто он, — думал Макс, спускаясь по крутой лестнице, — жулик, сумасшедший, фокусник?» Ни один врач-невропатолог не избавил его от отчаяния, а этот шарлатан, у которого всякие уродцы на стенках висят, сумел пробудить надежду.

Макс не знал, то ли плакать, то ли смеяться. Неужели это правда? Неужели отец, мать, Артуро живы и хотят ему помочь? «Если он может такие чудеса творить, что ему мои пять рублей?»

Какое наслаждение выйти на свежий воздух, почувствовать кожей солнечное тепло! Он не стал брать дрожки, прошелся пешком до парка Красинских. Здесь пахло травой и сиренью, щебетали птицы.

«Ну и где они, все эти души? — подумал Макс. — Почему их может видеть только сестра этого Школьникова? В голове не укладывается. Хотя поди знай, сколько еще всяких тайн на свете!»

Правда, одно этот Бернард Школьников угадал: Рашель исподтишка ведет с ним войну. Макс нередко чувствовал, что она крадется за ним, следит, вынюхивает. Как он это назвал? Магнетизм.

Макс подошел к пруду. Дети бросали лебедям хлебные крошки.

«Допустим, люди продолжают жить после смерти, — размышлял Макс. — А животные? Каждый день режут миллионы быков, телят, овец, кур. Почему же их духи не приходят отомстить резнику?.. А солдаты, которые погибают на войне, а евреи, которых убивают при погромах?.. Ладно, похожу на сеансы, делать-то все равно нечего».

Макс не верил в чудеса, но разве не чудо, что ему позвонил Шмиль Сметана? Взять в руки вчерашнюю газету и вдруг наткнуться на объявление, набранное мелким шрифтом, — в этом тоже есть нечто необычное. Он и дома-то никогда объявлений не читает, а в поездках — тем более.

До пяти еще далеко, надо как-то скоротать время.

Он вышел на Налевки и побрел через еврейский квартал. Ничего себе, тут даже вывески еврейскими буквами! И еврейский язык слышен на каждом шагу. Он вошел в огромный двор. Не двор, а целое местечко! Грузчики ставят на телеги ящики, бочки и корзины. Торговки зазывают покупателей. А вот то ли синагога, то ли хасидская молельня, даже не поймешь.

Макс заглянул внутрь. Пейсатые ученики раскачиваются над томами Талмуда, машут руками, спорят, объясняют друг другу смысл священных книг. Прямо посредине стоит старик, читает поминальную молитву. Не обычную, а с какими-то неизвестными Максу словами. За границей Макс отвык от такой напряженной, густо замешанной еврейской жизни, а здесь служат Богу, как давным-давно в Рашкове. Интересно, а они верят в души? Странно, что этот Школьников бреет бороду. Значит, у него другая вера, не такая, как у них.

Макс стоял на пороге, не решаясь войти. Подошел еврей с рыжей бородой.

— Помолиться хотите? Талес [42] Молитвенное покрывало. и тфилин [43] Молитвенная принадлежность, кожаные коробочки кубической формы с вложенными в них кусками пергамента, на которых написаны четыре отрывка из Торы. Одна коробочка с помощью кожаного ремня крепится на голове, другая на руке. — две копейки!

— Я уже молился, — немного помолчав, ответил Макс, — но две копейки и так дать могу. Вот, возьмите.

«Все вертится вокруг рублей и копеек, — подумал он, доставая из кармана монетку. — Даже в таком святом месте…»