Алеко Константинов - Избранное

А теперь остановимся в Вашингтоне. Теперь уж мы люди опытные. Вышли в центре города. Оставив пожитки на вокзале, отправились искать гостиницу. Она оказалась тут же, на противоположной стороне улицы. Снимаем номера и посылаем слугу за вещами. Смываем с рук и лица сажу и, словно старожилы, идем гулять по улицам. Нам сопутствует удача: не прошли и пятидесяти шагов, как попали на широкую асфальтированную улицу — Pennsylvania Avenue — одну из самых красивых в Вашингтоне. Сворачиваем направо, и перед нами, на холме, в окружении садов возникает во всем своем величии Капитолий. Никто из нас не спрашивает, что это за великолепное здание, — мы уже знаем по карте, что это Капитолий, и, не сговариваясь, идем наверх, прямо к главному входу. Пройдя по темноватым длинным коридорам, попадаем в центральный круглый зал, над которым поднимается колоссальный купол с изящно расписанным плафоном. На стенах — картины из истории Соединенных Штатов и портреты президентов в полный рост. Мы поднялись наверх, прошли по галереям и осмотрели залы, в которых заседают сенат и конгресс, — шли и все осматривали сами, без гида, потому что гиды, предлагавшие нам свои услуги при входе, говорили только по-английски и не могли быть нам полезны. Есть здесь и богатая библиотека, для которой сейчас строится громадное здание, несколько в стороне от Капитолия. Ходишь себе свободно по всему зданию, и никто не спрашивает, кто ты и что здесь делаешь. В Америке доступ в административные здания не обставляется такими торжественными формальностями, как в Европе. Свободно вошли мы и в Белый дом — резиденцию президента. У входа стоял привратник, который даже не поинтересовался, что нам надо. Мы вошли в фойе, к нам явился молодой американец и пригласил ознакомиться с теми залами, в которые разрешен доступ посторонним. Он что-то говорил нам о мебели, картинах и портретах, мы же, ничего не понимая, для приличия кивали головами, потом поблагодарили его за любезность и вышли во двор. Белый дом — это обычный дом белого цвета, украшенный по фасаду несколькими колоннами. Пол в фойе сделан из каменной мозаики, стена напротив входа — из цветного стекла с неровной поверхностью. Залы — обыкновенные парадные залы. В одном из них пол был застлан циновкой. Когда я говорю «циновкой», не следует понимать, что циновка эта такая, как у нас, — то есть самая грубая на земном шаре. Я беру на себя смелость утверждать, что видел изделия почти всех существующих на свете племен, но, честное слово, даже самые дикие островитяне плетут куда более изящные циновки, чем наши. К Белому дому примыкает оранжерея, а вокруг разбит сад. Публике разрешается посещать только первый этаж White House. Мы со двора глазели на окна верхних этажей, в надежде увидеть госпожу Клевленд, но ее не было. Вот в каком доме живут президенты, правящие шестьюдесятью миллионами богатых граждан.

Город Вашингтон если не самый красивый, то, во всяком случае, один из самых красивых городов, какие мне довелось видеть в Европе и Америке. Большая часть его улиц заасфальтирована, везде вдоль тротуаров посажены деревья. Многие кварталы, исключая торговые, больше похожи на зону летних резиденций, чем на городские районы. Здесь каждый дом — элегантная вилла. Вокруг домов — красивые, прибранные сады. Стены покрыты вьющимися растениями, свободное место оставлено лишь для дверей и окон. Нет здесь, слава богу, фабрик, нет дыма, нет духоты. Это — столица, город чиновников. Мы проехали на трамвае по всем направлениям и повсюду видели чистые, прямые улицы, одетые зеленью виллы. В Вашингтоне много негров. На улицах и в трамвае мы встречали столько же белых, сколько и чернокожих. Среди последних много людей зажиточных, живущих в комфорте… Есть разные типы негров, из чего можно сделать заключение, что рабов привозили в Америку из самых различных районов Африки и близлежащих островов. Самые бедные граждане Америки — тоже негры. Вся тяжелая и неприятная работа взвалена на их плечи. Есть немало профессий, которые белый американец считает недостойными себя и предоставляет их неграм. Лишь на роли официантов, лакеев и швейцаров неграм отдают предпочтение. Видеть негров на этих должностях считается более comme il faut [68] Прилично (фр.) . . В богатых домах, больших ресторанах всегда прислуживают негры. Черные стремятся приблизиться к положению белых, но последние отмежевываются, считая себя высшими существами. Очень редко белая женщина выходит замуж за негра или белый женится на негритянке. На это могут толкнуть только крайняя нужда или большое богатство. Негры хорошо приспособились к американскому климату и быстро плодятся. Число их в Соединенных Штатах уже достигло восьми миллионов. Белых гордецов уже сейчас бросает в дрожь при мысли, что будет, когда негры, сильно увеличив свою численность, превратятся в огромную силу и будут иметь веский голос в решении судеб страны. И сейчас встречается довольно много государственных служащих из числа негров.

Неподалеку от Белого дома, на противоположной стороне улицы расположено колоссальное здание пышной архитектуры. В нем размещаются четыре министерства, в том числе и военное. Мы вошли внутрь, но и здесь не встретили человека в военной форме, только в коридорах стояли большие застекленные шкафы, а в них — восковые фигуры, одетые в солдатскую форму всех родов войск, начиная с американского Возрождения и до наших дней. Здесь же висели портреты президентов и выдающихся борцов за свободу Соединенных Штатов, а также картины на тему Освобождения. Здание это имеет пять этажей и пересечено мраморными коридорами, общая протяженность которых четыре километра.

Ходили мы и в сокровищницу (Treasury), но без знания английского языка почти ничего не смогли понять и увидеть. Слышали лишь звон золота. За парком, на холме высится Вашингтонский монумент, о котором говорят, будто это самое высокое каменное сооружение в мире. Этот монумент представляет собой колоссальный обелиск, но не из одного, а из тысяч больших тесаных камней. Внутри него до самого верха идет железная винтовая лестница, которая через каждые двенадцать (а может, восемнадцать, не помню!) ступеней пересекается площадкой для отдыха. Я до верха насчитал восемьсот пятьдесят ступеней! Есть и лифт, но движется он так медленно, что у меня не хватило терпения ждать его, и я стал подниматься пешком. На каждой площадке в стены вмазаны мраморные плиты с барельефами на исторические темы и надписями, посвященными всем американским штатам. Уже почти добравшись доверху, я вдруг стал задыхаться, в глазах потемнело, и у меня даже мелькнула мысль, что я могу потерять сознание. На верхней крытой площадке монумента окна смотрят во все стороны. Перед моими глазами простирался Вашингтон со своими утопающими в зелени кирпичными виллами, а над ним величественно высился Капитолий. Все здания, кроме уже упомянутых выше и еще нескольких, среди которых отель Ebbitt-House — темно-коричневого цвета. С обзорной площадки видны и дальние окрестности Вашингтона, которые пересекает река Потомак. Вашингтон очень красивый город. Вечером, когда зажигают электричество, асфальтовые улицы блестят словно лакированные. Мы сделали ошибку, решив пообедать в ресторане при нашей гостинице — кухня была американская, а следовательно, отвратительная. К счастью, вечером, прогуливаясь по тротуарам блестящей Pennsylvania Avenue, мы увидели над каким-то рестораном немецкую вывеску, вошли и почувствовали себя как дома. И язык понимаем, и еда вкусная, и пиво прекрасное. Ресторан этот был забит немцами. Они тоже не могут привыкнуть к американской кухне. К тому же в этом ресторане не чувствовалась стоявшая в этот день дикая жара — под потолком, создавая ветерок, крутились автоматические крылья вентилятора. Такие вентиляторы, приводимые в движение автоматами, часто встречаются в американских ресторанах.