Марсель Пруст - Сторона Германтов

— Я знаю, что партия социалистов громогласно требует его головы, а также немедленного освобождения узника с Чертова острова. Но сдается мне, что мы еще не так низко пали, чтобы пройти под кавдинским ярмом господ Жеро-Ришара и прочих [156] …под кавдинским ярмом господ Жеро-Ришара и прочих . — Выражение «пройти под кавдинским ярмом» означает тяжелое унижение, позор (в Кавдинском ущелье в 321 г. до н. э. римляне потерпели поражение, и победители-самниты прогнали их под «ярмом», под воротами, сооруженными из воткнутых в землю копий). Альфред Леон Жеро-Ришар (1860–1911) — главный редактор социалистической газеты «Петит Репюблик»; интересно, что только к концу 1898 г. социалисты заинтересовались делом Дрейфуса и под началом Жана Жореса встали на его защиту; поначалу они считали, что это склока внутри класса буржуазии. . Пока что ничего еще не решено. Не думаю, чтобы та или другая сторона скрывали особо непорядочные деяния. Возможно, некоторые более или менее бескорыстные защитники вашего протеже питают добрые намерения, я не утверждаю обратное, но вы же знаете, чем вымощена дорога в ад, — добавил он с хитрым взглядом. — Главное, нужно, чтобы правительство показало, что его не захватили левые группировки и что оно не даст себя парализовать по первому окрику армии, поддерживающей диктатуру, тем более что никакая это не армия. Само собой разумеется, если обнаружится новый факт, начнется процедура пересмотра. Последствия очевидны. Требовать этого — значит ломиться в открытую дверь. Или правительство выскажется ясно и четко, или бездарно утратит свои основные преимущества. Тогда уже пустой болтовней они не отделаются. Придется назначить Дрейфусу судей. И это будет нетрудно, потому что, хотя в нашей милой Франции, где все любят на себя клеветать, люди привыкли сами верить и других уверять, будто для того, чтобы услышать правдивые и справедливые слова, необходимо пересечь Ламанш (причем сплошь и рядом это лишь окольный путь к берегам Шпрее [157] …окольный путь к берегам Шпрее … — На реке Шпрее стоит Берлин. ), и все-таки, что ни говори, судьи есть не только в Берлине [158] … что ни говори, судьи есть не только в Берлине . — Норпуа имеет в виду стихотворную сказку Франсуа Андриё (1759–1833) «Мельник из Сан-Суси»; знаменитая цитата из этого произведения «Есть судьи в Берлине!» означает, что право и справедливость способны дать отпор силе. . Но пускай даже правительство начнет действовать — станете ли вы его слушать, сплотитесь ли вокруг него? Не останетесь ли глухи к его патриотическому призыву, отзоветесь ли на него?

Г-н де Норпуа задавал Блоку эти вопросы с пылом, который пугал моего товарища, но и льстил ему, потому что посланник говорил с таким видом, будто в его лице обращается к целой партии, задавал ему вопросы так, будто Блок посвящен в тайны этой партии и готов отвечать за ее решения. «Если вы не сложите оружия, — продолжал г-н де Норпуа, не дожидаясь от Блока коллективного ответа, — если раньше, чем высохнут чернила на постановлении, согласно которому начнется процедура пересмотра, вы подчинитесь чьему-нибудь коварному призыву и не сложите оружия, а вместо этого примкнете к той или иной бесполезной оппозиции, которая представляется кое-кому политическим ultima ratio [159] … ultima ratio … — Полностью это изречение звучит так: Ultima ratio regum , что значит «последний аргумент королей» (лат.) . , если вы удалитесь в ваши шатры и сожжете корабли, вы накличете на себя беду. Разве зачинщики беспорядков держат вас взаперти? Или вы поклялись им в верности?» Блок затруднялся с ответом. Г-н де Норпуа не дал ему времени на раздумья. «Если это не так, во что я всей душой хочу верить, если есть в вас хоть в малой степени то, что, к сожалению, как мне представляется, отсутствует у некоторых из ваших вожаков и друзей, а именно политическое чутье, — в тот же день, как вступит в игру палата по уголовным делам Кассационного суда, вы окажетесь победителем, если только не дадите себя завербовать любителям ловить рыбку в мутной воде. Не поручусь, что весь Генеральный штаб сумеет выйти сухим из воды, но хорошо уже, если хотя бы кто-нибудь из них сумеет сохранить лицо, не вызывая взрыва негодования и не затевая потасовки. Впрочем, само собой разумеется, что именно правительству надлежит разрешить спор и положить конец долгой череде безнаказанных злодеяний, но конечно, не в угоду подстрекательствам социалистов или какой-то там солдатни, — добавил он, глядя Блоку в глаза и повинуясь, возможно, общему для всех консерваторов инстинктивному стремлению обзавестись поддержкой в лагере противника. — Правительство должно действовать, не обращая внимания ни на какие угрозы, откуда бы они ни исходили. Слава богу, правительство не подчиняется ни полковнику Дриану, ни — на другом полюсе — господину Клемансо [160] …правительство не подчиняется ни полковнику Дриану, ни… господину Клемансо . — Эмиль Огюст Сиприен Дриан (1855–1916) — офицер и писатель, представлял крайне правые силы, а Жорж Клемансо (1841–1929) — политик, государственный деятель, дважды занимавший пост премьер-министра, — радикальные левые. . Следует обуздать профессиональных смутьянов, да так, чтобы они пикнуть не смели. Огромное большинство французов желает трудиться, желает порядка! Таково мое глубокое убеждение. Однако общественность следует просвещать, не нужно этого бояться; а если какие-нибудь бараны из тех, которых так хорошо изучил наш Рабле, очертя голову станут прыгать в воду [161] … бараны из тех, которых так хорошо изучил наш Рабле, очертя голову станут прыгать в воду … — Имеется в виду, конечно, эпизод с баранами, прыгающими друг за другом с корабля в море, из книги «Гаргантюа и Пантагрюэль» Франсуа Рабле (книга 4, глава VIII). , придется им доказать, что вода эта мутная и замутило ее с умыслом чуждое нам отродье, чтобы скрыть опасное дно. И правительству невместно делать вид, что оно только во имя самообороны вышло из пассивного состояния, ведь оно будет действовать с полным правом — я имею в виду Правосудие, к которому оно прибегнет. Правительство примет все ваши советы. Если окажется, что была допущена судебная ошибка, поддержка подавляющего большинства позволит ему взять разбег».

— Вы, месье, наверняка дрейфусар, — сказал Блок, обращаясь к г-ну д’Аржанкуру, которому его представили так же, как другим, — иностранцы все за Дрейфуса.

— Это внутреннее дело французов, не правда ли? — возразил г-н д’Аржанкур c той особенной наглостью, которая состоит в том, чтобы приписать собеседнику некое мнение, хотя наверняка знаешь, что он его отнюдь не разделяет, поскольку только что высказал нечто противоположное.

Блок покраснел; г-н д’Аржанкур улыбнулся, оглянулся по сторонам; улыбка эта, адресованная другим гостям, на самом деле была обидна для Блока, но обида умерялась сердечностью, с которой в конце концов д’Аржанкур улыбнулся самому Блоку, лишая его возможности рассердиться на его, в сущности, жестокие слова. Герцогиня Германтская сказала на ухо д’Аржанкуру что-то, чего я не расслышал, имевшее, вероятно, отношение к вероисповеданию Блока, потому что на лице герцогини промелькнуло выражение, которому страх, что вас услышат те, о ком идет речь, придает обычно оттенок неуверенности и фальши вперемешку с веселым и недоброжелательным любопытством, какое внушает нам группа людей, абсолютно нам чуждая. Чтобы отыграться, Блок обратился к герцогу де Шательро: «Вы, месье, француз и наверняка знаете, что за границей все поддерживают Дрейфуса, хоть и считается, будто во Франции никогда не знают, что делается за границей. Между прочим, я знаю, что с вами можно поговорить, это мне говорил Сен-Лу». Но юный герцог, чувствуя, что все здесь настроены против Блока, и будучи трусом, как многие светские люди, да к тому же еще и обладая затейливым и язвительным складом ума, словно унаследованным вследствие атавизма от г-на де Шарлюса, огрызнулся: «Простите, месье, что я не буду рассуждать с вами о Дрейфусе, но я принципиально говорю на эту тему только с потомками Иафета [162] …только с потомками Иафета. — Потомками Иафета называли себя во времена дела Дрейфуса неевреи. ». Все усмехнулись, кроме Блока, хотя сам-то он как будто привык иронизировать над своим иудейским происхождением и над тем, что его род в некотором смысле имеет отношение к горе Синай. Но, видимо, у него не было припасено какой-нибудь уместной в подобную минуту фразы, и вместо этого в его внутреннем механизме что-то щелкнуло, и с губ у него сорвались совершенно другие слова. Он просто пролепетал: «Но откуда вы знаете? Кто вам сказал?» — словно был сыном каторжника. Правда, принимая во внимание его фамилию, которую, так же как и его внешность, трудно было принять за христианскую, удивляться было с его стороны несколько наивно.