Чарльз Диккенс - Том 2. Посмертные записки Пиквикского клуба (Главы I — XXX)

— Нет, не подадите,— возразил Уордль.

— Подам, клянусь…— Но, заметив насмешливое выражение лица Уордля, мистер Пиквик запнулся и спросил: — А что?

— Да то,— сказал старый Уордль, заливаясь смехом,— что дело можно обратить против кое-кого из нас и сказать, что мы выпили слишком много холодного пунша.

Как ни удерживался мистер Пиквик, но на лице его появилась улыбка, улыбка уступила место смеху, смех — хохоту; хохотали все. А для того чтобы поддержать хорошее расположение духа, остановились у первой придорожной таверны и потребовали по стаканчику грога для всех и большой стакан экстраординарной крепости для мистера Сэмюела Уэллера.

В нижнем этаже мрачного дома в самом дальнем конце Фрименс-Корта, на Корнхилле, сидело четверо клерков фирмы Додсона и Фогга, двух поверенных [65]его величества при Суде Королевской Скамьи [66], Общих Тяжб в Вестминстере и верховного Канцлерского суда [67]; у вышеупомянутых клерков во время дневных занятий было столько же надежды уловить проблески небесного света и солнца, сколько и у человека, посаженного на дно достаточно глубокого колодца; и притом они не могли увидеть днем звезды, каковой возможности не лишает пребывание в колодце.

Комната для клерков в конторе Додсона и Фогга была темной, сырой, затхлой, и в ней находились: высокая деревянная перегородка, долженствовавшая заслонять клерков от взглядов непосвященных, два старых деревянных стула, очень громко тикающие часы, календарь, стойка для зонтов, вешалка и несколько полок, заваленных перенумерованными связками грязных бумаг, старыми сосновыми ящиками с бумажными наклейками и пустыми, всех видов и размеров, глиняными бутылками из-под чернил. Стеклянная дверь выходила в коридор, выводивший во двор. С наружной стороны этой стеклянной двери в пятницу утром, наступившим после событий, правдиво изложенных в предыдущей главе, и предстал мистер Пиквик в сопровождении Сэма Уэллера.

— Входите, что же вы! — раздался голос из-за перегородки в ответ на тихий стук мистера Пиквика.

Мистер Пиквик и Сэм вошли.

— Мистер Додсон или мистер Фогг дома, сэр? — вежливо осведомился мистер Пиквик, направляясь со шляпой в руке к перегородке.

— Мистера Додсона нет дома, а мистер Фогг очень занят,— ответил голос, и в то же время голова с пером за ухом,— та, которой принадлежал этот голос,— показалась из-за перегородки перед мистером Пиквиком.

Это была неопрятная голова, на которой рыжеватые волосы, тщательно разделенные боковым пробором и напомаженные, завивались полукруглыми хвостиками, обрамлявшими плоскую физиономию, украшенную парой маленьких глазок, очень грязным воротничком сорочки и порыжевшим черным галстуком.

— Мистера Додсона нет дома, а мистер Фогг очень занят,— сказал человек, которому принадлежала голова.

— Когда вернется мистер Додсон, сэр? — осведомился мистер Пиквик.

— Не могу вам сказать.

— Скоро ли освободится мистер Фогг, сэр?

— Не знаю.

Тут человек принялся преспокойно чинить перо, а другой клерк, который размешивал зейдлицкий порошок [68]под крышкой своей конторки, одобрительно засмеялся.

— В таком случае я подожду,— сказал мистер Пиквик.

Ответа не последовало. Мистер Пиквик уселся без приглашения и стал слушать громкое тиканье часов и приглушенный разговор клерков.

— Вот была потеха, правда? — сказал джентльмен в коричневом фраке с медными пуговицами, в закапанных брюках мышиного цвета и блюхеровских башмаках [69], заканчивая рассказ о своих похождениях прошлой ночью.

— Здорово, чертовски здорово! — сказал человек с зейдлицким порошком.

— Том Каминс председательствовал,— продолжал человек в коричневом фраке.— В половине пятого я добрался до Сомерс-Тауна [70]и до того нагрузился, что никак не мог попасть ключом в замочную скважину, пришлось разбудить старуху. Интересно, что сказал бы старый Фогг, если бы узнал об этом. Пожалуй, выставил бы?

Это веселое предположение вызвало дружный смех всех клерков.

— Сегодня утром была потеха с Фоггом,— сказал человек в коричневом фраке.— Пока Джек разбирал бумаги, а вы оба ушли вносить гербовый сбор, Фогг был здесь, распечатывал письма, когда пришел, знаете, этот самый, против которого у нас есть судебный приказ [71]в Кемберуэл… [72]Как его фамилия?

— Ремси,— подсказал клерк, который отвечал мистеру Пиквику.

— Да, Ремси… Довольно-таки потрепанный клиент. «Ну, сэр,— говорит старый Фогг и глядит на него очень грозно, сами знаете его манеру,— ну, сэр, вы пришли покончить дело?» — «Да, пришел, сэр,— сказал Ремси, опуская руку в карман и вытаскивая деньги,— долг два фунта десять шиллингов да судебные издержки два фунта пять. Вот деньги, сэр»,— и тяжело вздохнул, вытаскивая деньги, завернутые в промокательную бумагу. Старый Фогг посмотрел сперва на деньги, потом на него, потом кашлянул по-своему, так что я уже знал — сейчас начнется. «Должно быть, вы не знаете, что декларация по иску зарегистрирована [73], а это значительно увеличивает судебные издержки?» — спросил Фогг. «Что вы говорите, сэр! — воскликнул Ремси, отшатнувшись.— Срок истек только вчера вечером, сэр» — «Тем не менее,— сказал Фогг,— мой клерк как раз пошел регистрировать. Мистер Джексон пошел регистрировать декларацию по делу Булмен и Ремси, мистер Уикс?» Конечно, я сказал «да», тогда Фогг опять кашлянул и посмотрел на Ремси. «Боже мой! — воскликнул Ремси.— А я-то чуть с ума не сошел, наскребывая эти деньги, и все ни к чему!» — «Совершенно ни к чему,— холодно сказал Фогг,— а посему вы лучше отправляйтесь назад, наскребите еще кое-что и принесите сюда вовремя».— «Черт подери, больше не могу!» — крикнул Ремси, ударив кулаком по столу. «Не угрожайте мне, сэр»,— сказал Фогг, делая вид, будто испугался. «Я вам не угрожаю, сэр»,— сказал Ремси. «Угрожаете,— сказал Фогг.— Уходите, сэр, уходите из этой конторы, сэр, и возвращайтесь, сэр, когда научитесь, как себя вести». Ну, Ремси попробовал что-то сказать, но Фогг не дал ему, тогда он спрятал деньги в карман и потихоньку вышел. Едва закрылась дверь, как старый Фогг, с приятной улыбкой на лице, поворачивается ко мне и вытаскивает из кармана декларацию. «Уикс,— говорит Фогг,— поймите кэб, поезжайте как можно скорее в Темпль и зарегистрируйте это. О судебных издержках можно не беспокоиться, потому что он человек степенный, семья большая, жалованье двадцать пять шиллингов в неделю, и если он выдаст нам адвокатскую гарантию [74],— а в конце концов он должен будет это сделать,— я знаю, что его хозяева позаботятся об уплате; поэтому, мистер Уикс, мы должны выудить у него все, что можно; это христианский поступок, мистер Уикс, ибо, имея большую семью и получая маленькое жалованье, он извлечет пользу из доброго урока и не будет делать долгов, не так ли, мистер Уикс, не так ли?» И, уходя, он с таким добродушием улыбнулся, что приятно было на него смотреть. Превосходный делец! — сказал Уикс тоном глубочайшего восхищения.— Превосходный, не правда ли?