Чарльз Диккенс - Том 2. Посмертные записки Пиквикского клуба (Главы I — XXX)

Капитан Болдуиг был маленький сердитый человек в синем сюртуке и жестком черном галстуке; когда он снисходил до прогулки по своим владениям, то совершал ее в обществе толстой трости с медным наконечником, а также садовника и его помощника с раболепными физиономиями, которым (садовникам, не трости) капитан Болдуиг отдавал приказания со всем подобающим величием и строгостью; ибо свояченица капитана Болдуига была замужем за маркизом, дом капитана был виллой, а земля его — «владениями», и все это было очень внушительно, даже величественно.

Мистер Пиквик не проспал и получаса, как явился маленький капитан Болдуиг в сопровождении двух садовников, шагая со всей быстротой, какую допускали его осанка и важность. Приблизившись к дубу, капитан Болдуиг остановился, глубоко перевел дух и окинул взглядом расстилавшийся перед ним пейзаж, словно этот пейзаж должен был испытывать великое удовольствие от того, что капитан Болдуиг обращает на него внимание; засим он выразительно ударил по земле тростью и позвал старшего садовника.

— Хант! — сказал капитан Болдуиг.

— Что прикажете, сэр? — сказал садовник.

— Завтра утром утрамбовать здесь, слышите, Хант?

— Слушаю, сэр.

— И позаботьтесь о том, чтобы содержать это место в полном порядке. Слышите, Хант?

— Слушаю, сэр.

— И напомните мне сделать объявление о нарушителях права владения, пороховых ловушках [63] Пороховые ловушки — капканы со взрывчатыми веществами, применяемые землевладельцами для охраны своих полей от браконьерства. и тому подобном, чтобы сюда не лазили. Слышите, Хант… Слышите?..

— Не забуду, сэр.

— Прошу прощенья, сэр,— сказал второй садовник, приподнимая шляпу.

— В чем дело, Уилкинс? — спросил капитан Болдуиг.

— Прошу прощенья, сэр, но, мне кажется, здесь кто-то уже побывал сегодня.

— Ка-ак! — сказал капитан, грозно озираясь.

— Да, сэр, мне кажется, здесь обедали, сэр.

— Проклятье! Какая наглость! Совершенно верно! — сказал капитан Болдуиг, когда его взгляд упал на корки хлеба и объедки, валявшиеся на траве.— Здесь действительно жрали. Хотел бы я застать этих бродяг! — воскликнул капитан Болдуиг, сжимая свою толстую трость.

— Прошу прощенья, сэр,— сказал Уилкинс,— но…

— Что «но»? А? — заревел капитан, и, следуя за робким взглядом Уилкинса, его глаза остановились на тачке и мистере Пиквике.

— Кто вы такой, негодяй? — спросил капитан, тыкая толстой тростью в мистера Пиквика.— Как ваше имя?

— Холодный пу…унш…— пробормотал мистер Пиквик, снова погружаясь в сон.

— Что? — вопросил капитан Болдуиг.

Никакого ответа.

— Как он себя назвал? — спросил капитан.

— Кажется, Панч, сэр,— ответил Уилкинс.

— Вот наглость, черт подери, вот наглец! — воскликнул капитан Болдуиг.— Он только притворяется, будто спит! — яростно кричал капитан Болдуиг.— Он пьян! Пьяный плебей! Увезите его, Уилкинс, увезите его немедленно!

— Куда прикажете, сэр? — робко осведомился Уилкинс.

— К черту! — отвечал капитан Болдуиг.

— Очень хорошо, сэр,— сказал Уилкинс.

— Стойте! — сказал капитан.

Уилкинс послушно остановился.

— Отвезите его,— сказал капитан,— в загон для скота и посмотрим; назовет ли он себя Панчем, когда очнется. Я не позволю над собой издеваться, я не позволю над собой издеваться! Увезите его!

И мистера Пиквика увезли, подчиняясь категорическому предписанию, а величественный капитан Болдуиг, пыжась от негодования, продолжал прогулку.

Трудно передать изумление охотников, когда они, вернувшись, обнаружили, что мистер Пиквик исчез вместе со своею тачкой. Случай был весьма таинственный и необъяснимый. Ибо одно то, что хромой человек вдруг встал на ноги и ушел, было фактом чрезвычайным; но если он вдобавок покатил перед собой для развлечения тяжелую тачку — случай казался поистине сверхъестественным. Все вместе и каждый поодиночке они обшарили все уголки и закоулки; они кричали, свистали, хохотали, звали — и все безрезультатно. Мистер Пиквик пропал бесследно. После нескольких часов бесплодных поисков они пришли к печальному выводу, что придется вернуться домой без него.

Между тем мистер Пиквик, по-прежнему спавший в своей тачке, был отвезен в загон для скота и бережно водворен там, к невыразимому восторгу не только всех деревенских мальчишек, но и трех четвертей взрослого населения, собравшегося в ожидании его пробуждения. Если одно его появление в тачке доставило им величайшее удовольствие, то во сколько же раз усилился их восторг, когда, после нескольких невнятных возгласов: «Сэм!» — он приподнялся, сел в тачке и с неописуемым удивлением воззрился на лица, перед ним находившиеся.

Крики толпы были, конечно, сигналом его пробуждения; его невольный вопрос: «Что случилось?» — вызвал новый взрыв криков, пожалуй еще более громкий.

— Вот так потеха! — ревела толпа.

— Где я? — воскликнул мистер Пиквик.

— В загоне,— отвечали голоса.

— Как я сюда попал? Что со мной было? Откуда меня привезли? Выпустите меня! — кричал мистер Пиквик.— Где мой слуга? Где мои друзья?

— Какие еще друзья! Ура! — И в мистера Пиквика полетели брюква, картофель, яйца и другие знаки игривого расположения духа.

Трудно сказать, сколь долго тянулась бы эта сцена и сколько пришлось бы претерпеть мистеру Пиквику, если бы быстро мчавшийся мимо загона экипаж не остановился и из него не вышли старик Уордль и Сэм Уэллер; первый значительно быстрей, чем можно это описать и даже прочесть, проложил себе дорогу к мистеру Пиквику и усадил его в экипаж как раз в тот момент, когда второй, вступив в единоборство с бидлом [64] Бидл — низшее должностное лицо в приходе (районе), избираемое общим собранием налогоплательщиков, живущих в приходе. Сперва бидл был курьером приходских собраний, затем в его руки перешел надзор за судьбой бедняков нуждающихся в помощи или помещенных в «работный дом» (см, роман «Оливер Твист»), и за «порядком» в церквах при богослужениях. , закончил третий и последний раунд.

— Бегите к судье! — раздались голоса.

— Вот-вот, бегите,— сказал мистер Уэллер, вскакивая на козлы. — Привет от меня, привет от мистера Уэллера судье, и скажите ему, что я намял бока его бидлу, а если он назначит нового, я зайду завтра, чтобы и тому намять бока. Погоняйте, старина!

— Как только, приеду в Лондон, подам жалобу на этого капитана Болдуига и привлеку его к суду за незаконное задержание,— сказал мистер Пиквик, когда экипаж выехал из города.

— Кажется, мы вторглись в чужие владения,— заметил Уордль.

— Мне все равно,— отвечал мистер Пиквик,— я подам в суд.