Стивен Крейн - Третья фиалка

Выходя из мрачной забегаловки, они заметили старика, который пытался проскользнуть на улицу с маленьким пакетиком еды в руках. Однако высокий человек с пышными усами преградил ему путь, словно сторожевой дракон из сказки. Они слышали, как старик заунывно протестовал:

— Эх, вам каждый раз надо знать, что же я такое выношу отсюда, но вы никогда не замечаете, что я приношу пакетик с собой, с рабочего места.

Когда бродяги медленно плелись по Парк-роу, убийца развеселился и принялся изливать свои чувства.

— Черт побери, ну прямо королевская жизнь! — воскликнул он, довольно чмокнув губами.

— Берегись, не то вечером придется за все расплачиваться, — мрачно предостерег его юноша.

Но мужчина не захотел обращать взор в будущее. Он шел прихрамывая, а временами подпрыгивал, словно резвящийся ягненок. Его рот кривился в ухмылке, обнажавшей розовые десны.

В парке Сити-Холл они уселись на неприметную скамейку, одну из тех, что облюбовало себе нищее сословие. Оба поеживались в своих ветхих одежонках, ощущая в полудреме, как бежит время, утратившее для них всякое значение.

Туда и сюда сновали прохожие; их темные фигуры едва различались в тумане или же, наоборот, внезапно приобретали четкие очертания. Все были в добротной одежде, шли наверняка по важным делам, и не было им никакого дела до двух бродяг, примостившихся на скамейке. Для юноши они олицетворяли то космическое расстояние, отделявшее его от всего, что он ценил в жизни. Общественное положение, комфорт, житейские радости были теперь недосягаемы, как заколдованное царство.

Он ощутил внезапный страх. Высившаяся на горизонте громада сверкающих зданий была для него символом нации, вознесшей свою царственную главу к самым облакам. Те, кто наверху, никогда не смотрят вниз; в величии своих устремлений они игнорируют несчастных, копошащихся у них под ногами. Шум города казался сплетением странных, невнятных голосов, беспечным лепетом. В этом шуме выделялся звон монет, воплощающий надежды города, которые больше не были его надеждами.

Он почувствовал, что значит быть выброшенным из жизни, и в глазах его, скрытых полями низко надвинутой шляпы, появилось виноватое выражение, то самое, что бывает у преступника, которого осуждают все.

Американский поэт и прозаик Стивен Крейн прожил недолгую жизнь — всего 28 лет, однако многое успел. Наследие его обширно — это романы и рассказы, эссе и журналистские зарисовки, стихи и фрагменты драматических произведений.

Биография Крейна коротка, но тем не менее богата событиями. Родился он 1 ноября 1871 года в Ньюарке (штат Нью-Джерси). Когда мальчику было 10 лет, умер его отец, методистский священник. Семье пришлось в поисках лучшей доли переезжать из города в город.

В 1888 году Стивен оканчивает школу и летом подрабатывает в агентстве новостей. Осенью он поступает в подготовительные классы военно-морской академии в городе Клеверак (штат Нью-Йорк). Однако воинская дисциплина и казарменный дух оказываются ему чужды. Оставив академию, будущий писатель осенью 1890 года поступает в Лафайет-колледж, чтобы изучать горное дело.

Сказать, что Стивен был нерадивым студентом, значит отозваться о нем достаточно мягко. Юноше 19 лет, он опьянен яркостью жизни, хочет запечатлеть ее с помощью пера. Это не первые его попытки самовыражения — самая ранняя из дошедших до нас рукописей Крейна («Сценки из жизни») датирована 1885 годом (Стивену было тогда всего 15 лет). Устремления молодого человека неизбежно приводят его в газету — он пробует писать короткие заметки и репортажи. Помогает ему брат Таунли, профессиональный журналист.

С горного факультета Стивена отчислили после первого же семестра. Нимало не огорчаясь, он записывается в университет города Сиракузы, но жизнь уже распахнула перед ним двери своих университетов. Наблюдательность и умение одним штрихом изобразить целое помогли освоить профессию журналиста. Начинал он в том числе и как спортивный репортер — здоровье у него в юности было отменное, он даже входил в университетскую бейсбольную команду. Однако главная его специальность в журналистике — очеркист. Мастерство Крейна довольно скоро было признано, и вот ему уже заказывает обзоры провинциальной жизни солидная газета «Нью-Йорк геральд трибюн». В это время Стивен много читает; как он сам признавался, большое влияние на него оказал знаменитый английский писатель Редьярд Киплинг. Вот уж у кого можно было поучиться яркости описаний!

Зимой 1891 года умирает мать Стивена. Он переселяется в Нью-Йорк, в квартал Бауэри, где обитает беднота. Сотрудничает он все с той же «Трибюн». Наверное, каждый журналист в душе мечтает стать писателем. Очень скоро Крейн тоже решает испытать себя на этом поприще. Первый его небольшой роман — «Мэгги, уличная девушка» — был написан в 1892 году. Один из машинописных экземпляров романа Крейн посылает своему новому другу Хэмлину Гарленду, писателю, у которого он еще год назад брал интервью в штате Нью-Джерси, а потом часто встречался с ним на бейсбольных площадках: Гарленд тоже был заядлый спортсмен.

«Мэгги» — история девушки из нью-йоркских трущоб, которую ледяное равнодушие близких вкупе с жестокими условиями жизни загнали на панель. Впоследствии Крейн писал: «У меня была единственная цель — показать людей такими, как они есть». Роман произвел большое впечатление на Гарленда, одного из основоположников американского натурализма, пытавшегося привить художественный метод Эмиля Золя на древо американской прозы. Писатель советует юному другу издать книгу. Из унаследованных от матери денег Крейн оплачивает типографские работы (издатели — люди осторожные, и брать на себя риск — тратить деньги на публикацию произведения молодого автора — никто не захотел). В 1893 году «Мэгги» выходит в свет.

Книгу заметили, появляются рецензии — как благожелательные, так и критические. Дебютировавшего писателя (пожелавшего остаться анонимом) хвалят за мастерство стиля, удивительное для человека, написавшего первый свой роман (то, что он первый, было ясно всем, ведь стиль Крейна ни на что не похож). Другие же критики бросают ему обвинения в безнравственности. Для того чтобы защитить Крейна от критических стрел, Гарленд пытается заинтересовать его судьбой признанного главу американской реалистической школы Уильяма Дина Хоуэлса. Одобривший роман мэтр выступает в печати, характеризуя «Мэгги» как произведение сильное и правдивое: «Никому еще не удавалось так ярко изобразить фатальную силу нужды». Хоуэлс любил помогать молодым писателям — к этому времени он выпестовал уже таких авторов, как Джордж Пеллью и Ральф Кийлер, оказал всяческое содействие Брету Гарту и самому Гарленду.