Петр Радченко - На заре

Из Псебайской белые повели ответную пушечную пальбу. Их снаряды ложились у выхода из Андрюковского ущелья, закрывая путь идущим на подмогу полкам IX Красной армии. Воронов, чтобы не дать врагу возможности подбросить новые силы из Псебайской на помощь своим полкам, занял мост на Малой Лабе, перерезал путь из Псебайской в Андрюковскую.

Шкрумов все время был в первых рядах атакующих. За мостом, на поляне, он едва успел увернуться из-под сабли белого казака и в следующее мгновение сразил того выстрелом из винчестера.

Когда противник был наконец разгромлен, Шкрумов подошел к убитому белогвардейцу и, к большому своему удивлению, узнал в нем Ефима — сына богатея Красинянского из Андрюковской, у которого когда-то служил в работниках. Раньше Ефим отличался кротким характером, никогда не обижал батраков, и Шкрумов жил с ним мирно и дружно. И вот Ефим убит в бою, с саблей в руках. От мысли, что этот человек погиб от его пули, Шкрумов испытывал тягостное чувство. Он снял шапку, вытер рукавом испарину на морщинистом лбу и никак не мог оторваться от застекленевших глаз убитого.

В полдень над Псебайской появилось несколько аэропланов IX Красной армии, которые начали сбрасывать зажигательные и осколочные бомбы. Одновременно красные открыли артиллерийский огонь из-под Андрюковской и из-под селения Шедок по левому берегу Малой Лабы, где засели хвостиковцы.

Противник стал отходить в Шах-Гиреевское ущелье, чтобы вырваться к перевалам Псеашхо и Аишхо, а затем уже в Красную Поляну.

Отряд Юдина и 1-й Афипский полк первыми вошли в улицы Псебайской, вступили в схватку с врагом. Увлекая за собой 5-й казачий эскадрон, Виктор очищал главную улицу от яростно сопротивляющихся хвостиковцев. Левее эскадрона, в других улицах, успешно развивал наступление 1-й Афипский полк. Лаврентий, глотая едкий дым и зорко поглядывая по сторонам, торопил своего дончака:

— А ну, Гнедко, шибче! Добре мы турнули нечистых душ. Лидва-лидва поспеваем за ними!

Конь, высекая копытами искры из каменистой дороги, вынес его на просторную поляну между восточной окраиной Псебайской и хутором Шамшуриным, что лежал у входа в Шах-Гиреевское ущелье. Тут отряд Юдина обрушился на неприятельскую конницу.

Схватка шла недолго. Когда остатки хвостиковской кавалерии скрылись в ущелье, на поляне воцарилась тишина.

Шкрумов повстречался с Лаврентием на берегу реки, рассказал ему, как под Андрюковской застрелил в атаке Ефима Краснянского, и невесело усмехнулся:

— Бывает же такое. Вроде б то хорошего человека убил… Жалко мне стало его. Ну, и дернуло меня к отцу его сходить. Вхожу во двор. Когда тут же у хаты и Краснянские — батько и маты Ефима. Обрадовались они, что пожаловал к ним. Я поздоровался и, знаешь, хотел промолчать про Ефима, но не смог. Краснянчиха как раз держала лопату. Накинулась на меня, зарубить хотела. Но муж ее за руку схватил и крикнул: «Чи сбесилась, дура старая?! В бою ж убил. Теперь сын супротив отца идет, а отец — супротив сына».

Лаврентий иронически прищурился:

— Цебто он в защиту твою пошел?

— Выходит, так, — задумчиво проговорил Шкрумов.

Лаврентий закурил самокрутку, покачал головой:

— Богатеям верить нельзя, Иван Степанович. На словах они ласковые, а на деле — зверюги. При случае тот Краснянский сам тебе голову проломит.

Хвостиковская конница, прикрывая обозы, подъезжала к селу Бурному, приютившемуся на небольшой горной равнине. Крыжановский ехал на коне в окружении конвойных офицеров. Впереди на двух подводах везли прикрытое брезентами его имущество. За ними цугом тянулись три легких полковых орудия, брички, груженные тяжелыми ящиками с патронами и снарядами. В конце колонны катились пулеметные тачанки.

В чистом воздухе с воем пролетел гаубичный снаряд, шлепнулся за селом в Малую Лабу, с тяжелым гулом взметнул голубой столб воды. Гулкое, трескучее эхо покатилось по Шах-Гиреевскому ущелью и не успело стихнуть, как второй снаряд угодил в дорогу. Несколько белогвардейцев вместе с лошадьми были убиты, несколько ранены. Остальные бешеным наметом пустились к селу. Третий снаряд упал невдалеке от генерала. Перепуганные кони рванулись вперед, сбивая на своем пути пеших хвостиковцев, переворачивая и ломая подводы с генеральским имуществом, брички с патронами и снарядами. Крыжановский, с раздробленным затылком, уронив поводья и теряя сознание, еле удержался в седле. Конь промчал его между разбитыми телегами, топтал убитых и раненых, перепрыгивал через валуны и промоины. Наконец генерал свалился в ореховые кусты.

Из-за поворота скалы появились красные кавалеристы, ринулись с обнаженными саблями на разгромленный арьергард врага. Схватка завершилась в несколько минут. Красные понеслись вдоль нескончаемого обоза, палили в воздух из карабинов и револьверов, кричали:

— Сто-о-ой! Поворачивай назад!

Обоз остановился. Два эскадрона 3-й казачьей кавбригады проскочили к Вериюту [709] Вериют — хутор, расположенный при впадении реки Вериютки в реку Малая Лаба. Сейчас — это обособленная (отделенная рекой) северная окраина села Никитино. — прим. Гриня , затерявшемуся в Шах-Гиреевском ущелье, захватили в плен большой обоз и, повернув его назад, двинулись дальше, к реке Черной.

К селу Бурному, где только что завершился короткий бой, подъехали сандружинницы: немедля занялись ранеными. У одной из разбитых телег Соня заметила две деревянные коробки, лежавшие в кустах. Она раскрыла их и, удивленно ахнув, позвала подругу:

— Клава, смотри, что я нашла!

Белозерова подбежала к ней, тоже поразилась:

— Ой, сколько золота и серебра!

С девушками поравнялся Воронов, осадил дончака Соня махнула ему рукой.

— Елисей Михайлович, смотрите, что тут! И часы, и кольца, и браслеты! — кричала Соня, перебирая вещи. — Всякая всячина!

Воронов надвинул кубанку на брови и, покачав головой, промолвил:

— Мародеры [710] Мародер — тот, кто грабит мирное население в районах военных действий, а также убитых и раненых на поле боя, в местах катастроф и т. п. — прим. Гриня .

Шах-Гиреевское ущелье начинается живописными горными воротами у хутора Шамшурина, в семи верстах от Псебайской. По ущелью вьется бурная, неукротимая Малая Лаба. По левому изломанному берегу тянется каменистая дорога.

Оставив в Псебайской 12-ю кавдивизию, Воронов с 3-й Отдельной кавбригадой продолжал преследование хвостиковской армии по ущелью. Под вечер он устроил привал у Кутана [711] Хутор Кутаны (кутан — пастушья стоянка) или Черноречье — сейчас на этом месте кордон Восточного отдела Кавказского Биосферного Заповедника — «Черноречье». Расположен на берегу реки Малая Лаба рядом с устьем реки Уруштен. — прим. Гриня и Черного моста, переброшенного через Уруштен — Черную реку. Издали доносилась винтовочная и пулеметная стрельба. Это передовые подразделения кавбригады вели перестрелку с арьергардными частями белых.