Петр Радченко - На заре

Игнат Власьевич, оставив в пещере несколько дежурных казаков-стариков и поповну, выехал со своим отрядом «на охоту».

Оксана ехала рядом с мужем. Пробравшись по узкому ущелью, заросшему гигантскими дубами, банда очутилась у крутого спуска.

Игнат Власьевич, скакавший впереди, стал спускаться по узкой тропе, за ним — Андрей и Оксана, потом и весь отряд.

У входа в ущелье с гулом и ревом бушевал поток. Отряд преодолел его вброд, с полчаса двигался по ущелью и наконец выехал на обширную травянистую поляну, блестевшую росою в лучах утреннего солнца. Вокруг поляны рос дубовый лес, высились угрюмые скалы.

Внезапно из-за горы, поросшей кудрявыми дубами, вынырнула кавалерия. С обнаженными шашками, сотрясая воздух могучим «ура», она лавиной устремилась на белых.

— Красные, красные! — в отчаянии закричала Оксана и яростно начала бить каблуками Кокетку в бока.

Игнат Власьевич быстро развернул отряд к бою. Красные понеслись на него во весь опор.

Виктор Левицкий, размахивая шашкой над головой, как птица, летел впереди своего полка. За ним на неутомимом Кристалле следовал Демка Вьюн, а правее, сверкая отточенной шашкой, мчался Лаврентий.

Началась жестокая сабельная рубка. Небольшая группа белоказаков рванулась в лес, но красноармейцы, сидевшие в засаде, преградили ей путь винтовочным и пулеметным огнем. Несколько казаков опрокинулись с лошадей. Под Андреем был убит конь. Андрей вылетел из седла, перевернулся через голову, вскочил на ноги и, вцепившись обеими руками в хвост лошади тестя, запальчиво крикнул:

— Гоните, папаня, шибчее!

Игнат Власьевич огрел лошадь плетью, Андрей несся за ним, точно на крыльях.

Укрывшись от погони, банда залегла в дубовой роще за камнями и деревьями. Тревожный взгляд Игната Власьевича был прикован к дочери, которая мелькала на Кокетке в хаотической массе красных и белых конников, носилась по поляне. Полоска белой стали в ее руке сверкала, искрилась, режущим ударом опускалась на головы противника.

— Молодец, дочко, молодец! — воскликнул Игнат Власьевич и, покрутив дрожащими пальцами широкие усы, повел растерянными глазами по всему полю, густо усеянному трупами.

К нему приполз Андрей, посмотрел в бинокль.

— Кажется, Ксеня не вырвется, — с тревогой проговорил он.

Красноармейцы окружили Оксану, но она так искусно действовала шашкой, что никто не решался приблизиться к ней. Наконец она пробилась сквозь кольцо, словно ласточка, понеслась к ущелью. Но тут путь ей преградил Виктор, совсем не подозревая, что перед ним Оксана. Она метнула на него ледяной взгляд, и в ее глазах вдруг помутилось: горы, лес и поляна перевернулись, запрыгали, как в жарком летнем мареве. Девушка пошатнулась в седле, шашка выскользнула из ее руки, вонзилась в землю. Виктор был уже совсем близко. Оксана схватилась руками за голову и, когда он занес над нею шашку, закричала диким голосом:

— Виии-ии-итя-я!..

Виктор узнал ее, но рука уже сделала свое роковое дело… Оксана, откинув голову назад и обливаясь кровью, свалилась с лошади. Виктор спрыгнул с Ратника, подхватил жену на руки. С перекошенным от ужаса лицом он припал головой к ее груди, застонал:

— Ксеня… я… я… не хотел… Прости…

Игнат Власьевич и Андрей с остатком отряда поспешно возвратились в пещеру. У входа стояла Ава с дежурными казаками. Она кинулась к Андрею, закричала:

— Где Ксюша?

Андрей отвернулся, промолвил, едва сдерживая слезы:

— Нет ее… Ксюши нашей.

Лицо у Авы покрылось бледными пятнами. Широко перекрестившись, она припала к дубу, судорожно охватила его руками, глухо зарыдала.

Белоказаки поспешно выносили из пещеры свои пожитки, вьючили на запасных лошадей.

Игнат Власьевич подошел к Федоту Давидовичу. Тот все так же лежал под буркой, тяжело дышал, охал, ворочался с боку на бок, бормотал что-то несвязное. Андрей присел на камень и, кусая губы, угрюмо глядел невидящими глазами в одну точку. Он никак не мог простить себе, что не бросился на выручку Оксане…

— Полно тебе, Андрей, — сказал Игнат Власьевич. — Тебе она — жена, мне — дочь… Твое горе — мое горе.

Федот Давидович с трудом приподнял голову, проговорил:

— Братцы… не оставляйте меня здесь одного… Я помру…

Игнат Власьевич наклонился над ним:

— Нет, нет, Федот Давидович. Не беспокойся, тебя мы не оставим.

В пещеру вбежал запыхавшийся дозорный:

— Беда! Красные на гору лезут!

Бандиты бросились из пещеры, сели на лошадей, пустились по ущелью. 1-й Афипский полк начал преследовать их.

В пещере остался один Федот Давидович. Возле него на стене висело оружие: карабин, наган, шашка и кинжал; тут же, на выступе, стояла вода в котелке, лежал ломоть черного хлеба. Больной метался в жару, скрипел зубами, выкрикивал:

— Меланья, где ты? Чуешь? Принеси воды… Скажи Гришке…

Ночью к пещере явилась стая голодных волков, завыла на все голоса. Федот Давидович пришел в себя, сквозь тьму увидел у входа горящие глаза. Волосы поднялись у него дыбом. Звери завыли еще сильнее, защелкали зубами. Федот Давидович окликнул Игната Власьевича. В ответ по пещере прокатилось эхо. Где-то далеко, точно из трубы, вылетело: «Игнаааа-аа-ат Влааа-аа-сьее-е-ви-ич!» Федот Давидович понял, что его бросили, дотянулся до стены, нащупал карабин. Лег на живот, прицелился в зловещие огоньки. Грохнул раскатистый выстрел. Волки шарахнулись в сторону, пропали в ночи.

Федот Давидович снова впал в беспамятство, но через некоторое время очнулся и, не найдя в темноте карабина, сорвал с колышка шашку, вынул ее из ножен, встал с постели. Передвигая широко расставленные ноги, пошатываясь, медленно пошел к выходу. Тело дрожало, голова кружилась, гудела, как горячий котел, к горлу подступала тошнота. Тяжело дыша, он с трудом выбрался из пещеры и тут же упал, шашка соскользнула с наклона горы, зазвенела по камням…

Октябрь на исходе. По свинцово-серому небу с тяжелыми хвостами плыли угрюмые дождевые тучи. Солнце, точно масляное пятно на воде, расплылось, светило неярко жара еще брала свое, спадала только к вечеру, и тогда в воздухе чувствовалось дыхание осени. Ветер становился порывистым, рвал на деревьях поблекшие листья, гонял их по садам и лесам. Птицы стаями носились над пустующими полями. Ожиревшие русаки выбегали в лунные ночи на опушку леса, поднимались на задние лапы и подолгу высматривали, нет ли поблизости хищников.

Кубань не так бурно и стремительно несла свои мутные воды, как это обычно бывает в троицкие дни [783] Троицкие дни , Троицкая седмица, «Зеленые святки», «Русальная неделя» — неделя после праздника Святой Троицы (50-й день после Пасхи). Существует поверье, что сразу после Троицкой седмицы начнется жаркое лето, а весна уступит свои права. — прим. Гриня , когда на Кавказских горах начинают таять ледники или же льют сильные дожди. Теперь она присмирела, вошла в изрезанные песчаные берега и в верховьях выглядела смирной ленивой речушкой.