Петр Радченко - На заре

— Пойдем, я тебе что-то скажу.

Галина пошла с ним по дорожке вдоль плетней и заборов. В саду, где-то совсем близко, надсадно плакал филин. В заливистом, зловещем его крике Галина уловила что-то предвещающее, недоброе, и ей вдруг стало не по себе. Она поправила платок на голове: «Ой, не к добру, что ли!..»

А филин знай свое: то плакал, то дико хохотал, и по саду с перекатами неслось гулкое, стонущее уху-уху!., ха-ха-ха-ха!..

— Чего он душу надрывает? — спросила Галина.

— Кто? — не понял ее Григорий.

— Да этот… сыч…

— Хай… — буркнул Григорий. — Лихо кому-то накликает. — Он взял камень и, швырнув его в сад, прикрикнул: — Кши, окаянный!

Филин вспорхнул с дерева, зацепив крылом ветку…

В предутреннем мглистом небе блекли звезды, гасли одна за другой. Из-под крутого берега реки тянул сырой низовой ветер. С плешивых курганов и распаханных бугров сползали на росистую шелковистую зелень дымчатые хлопья тумана, клубились над пенистой рекой. Закубанский лес вздрагивал от порывов ветра, отряхивал с себя жемчужную росу, горел в радужном отблеске зари…

Солнце еще не всходило. Заунывно гудел церковный колокол, звал прихожан к заутрене. По улицам бабы гнали в стада коров. Где-то далеко тарахтела пустая арба. В свежем воздухе, точно звон серебряного колокольчика, раскатывалось голосистое ржанье жеребенка, отбившегося от своей матери.

К станичному ревкому подошел Виктор Левицкий. Около церковной ограды, дымя цигарками, стояло несколько молодых щеголей — сынков богатеев. «Краснюк!» — донеслось до Виктора. Тот бросил на них сердитый взгляд и подал часовому повестку. Часовой пробежал ее глазами.

— Председатель еще не пришел.

— А скоро будет?

Часовой пожал плечами. Виктор проводил взглядом стариков и старух, шедших к заутрене, прислонился к шершавому стволу тополя и, вынув из кармана газету, остановился на статье «Кадетские банды», прочел:

«Из горных станиц все чаще и чаще поступают сведения, что бродячие офицерские банды стали нападать на мирное население, грабить его и даже местами убивать представителей Советской власти…»

Виктора окликнули зубоскалившие парни.

— Что нужно? — недовольно спросил тот.

— Дело есть, — криво усмехнулся казак.

Виктор взглянул на него исподлобья и снова уткнулся в газету:

«Скрываясь в горах группами в двадцать или тридцать человек, они порою совершают налеты на станицы и забирают у населения скот, хлеб и одежду.

Чего желают эти бродячие в горах офицерские банды? Неужели они думают, что им удастся еще раз втянуть население Кубани в гражданскую войну с трехмиллионной Красной Армией? Или они просто, не желая работать, решили заниматься грабежом и больше ничего?

Мы спрашиваем, кому же они приносят вред своими разбойничьими проделками?..»

Подошел Корягин с трубкой в зубах, протянул Виктору руку.

— Давно ждешь?

— Минут десять, — ответил тот и пошел с председателем в ревком.

— Что там? — стрельнув глазами в сторону газеты, поинтересовался Корягин, и шрам, белевший вдоль левой его щеки, прорезался еще глубже, придав загорелому лицу суровое выражение.

— О бело-зеленых пишут… Баталпашинский отдел [21] Баталпашинский отдел — административная единица в составе Кубанской области Российской империи и Кубано-Черноморской области РСФСР, существовавшая в 1869–1922 годах. Административный центр — станица Баталпашинская. На территории бывшего Баталпашинского отдела сейчас располагаются Карачаево-Черкесская Республика, части Кочубеевского района Ставропольского края, Отрадненского и Успенского районов Краснодарского края. — прим. Гриня на осадном положении. Призывают население горных станиц к борьбе с бандами…

Корягин взял газету, скользнул глазами по строчкам:

«Казаки, горцы и крестьяне, уничтожайте эти разбойничьи офицерские банды, как бешеных собак, выдавайте их агентов, не пропускайте им никакого продовольствия, выставляйте повсюду караулы и заслоны».

Во дворе ревкома чоновцы [22] ЧОН — части особого назначения, иррегулярные военные формирования, создававшиеся с мая 1920 года при местных партийных организациях для охраны внутреннего порядка. — прим. Гриня и милиционеры под деревьями чистили винтовки.

Корягин и Виктор поднялись на крыльцо длинного кирпичного здания. В коридоре густой кисеей плавал табачный дым…

У двери за столом сидел дежурный. Вскочив со стула, он принял выправку, приложил руку к кубанке и стукнул каблуками. Корягин в свою очередь козырнул, прошел в кабинет, широко распахнул окно, указал Виктору на стул и вынул из стола бумаги.

— Ну, как твой батько? — спросил он, присаживаясь в старое потертое кресло.

— Поправляется…

Корягин выбил пепел из трубки, сунул ее в нагрудный карманчик гимнастерки и стал рассматривать исписанный фамилиями листок.

— А знаешь, зачем я вызвал тебя? — неожиданно спросил он и, встретившись со взглядом Виктора, сказал: — В ЧОН хочу записать.

— В ЧОН? — протянул Виктор. — Как это, записать?

— Обнаковенно, как и других, — улыбнулся Корягин, и лицо его помягчело. — Нам нужен при ревкоме сильный чоновский отряд, а то при Мартыне Гречке тут сидели одни богатеи…

— Действовали они открыто, — заметил Виктор.

Корягин пытливо посмотрел на него.

— Ну как, запишешься?

Виктор, пожав плечами, стал теребить кубанку в руках.

— Пока воздержусь… — наконец проговорил он. — Подумаю…

— А чего думать? — возразил председатель. — Время не ждет.

Виктор отрицательно покачал головой.

— Нет… тут с бухты-барахты нельзя…

— Как же это? — недоуменно спросил Корягин. — Твой отец только что пришел из Красной Армии, а ты…

— То отец, а то я, — уклончиво ответил Виктор. — Повременю малость.

Корягин уже смотрел на него настороженно, с подозрением… Выйдя из-за стола и глубоко сунув руки в карманы солдатских брюк с потертыми кожаными леями, он остановился перед Виктором, продолжая глядеть ему в глаза, потом зашагал у стены, проговорил:

— Не понимаю…

Виктор смутился, чистое безусое лицо слегка покрылось розовыми пятнами, глаза посуровели.

— Вы не напирайте, Петр Владиславович, — сказал он с напряженной улыбкой. — Это дело серьезное.

— А кто говорит, что несерьезное? — спросил председатель и заглянул ему в глаза: — Я знаю тебя как честного парня. Ты должен понять, что сейчас нельзя стоять в стороне от Советской власти. Для того чтобы окончательно добить врага и построить новую жизнь, нужны надежные люди. Понимаешь?

— Понимаю, конечно.

— Вот тут многие записались, — указав на список, продолжал Корягин. — Нельзя станицу без защиты оставлять. Сам знаешь, кругом рыскают банды… Везде разруха. Ветряк без крыльев, вальцевая тоже негодная, муки смолоть негде; школа сожжена, а детишек мы обязаны учить. — Он опустился в кресло, положил жилистые руки на стол. — Мартын Гречка другими делами занимался, — гневно прозвучали его слова. — Советская власть поперек горла ему стала…