Ян Неруда - Стихотворения. Рассказы Малостранские повести Очерки и статьи

Мне рок сказал: поэтом чешским стань,
Но пой лишь о страданиях народа,
О том, как силой попрана свобода,
И песен горькой болью души рань,
Пусть исцелят народ твой песни эти.
Пусть грудь они терзают и язвят,
Кем только не был я на этом свете,
И кем бы ни был я — всему был рад.

Мне рок сказал: простым солдатом будь!
Все вытерпи — пусть враг твой напирает,
Пускай плевок глаза твои пятнает
И камень злобы рассекает грудь.
Познай с народом горечь лихолетья,
Будь ранен с ним и умирай стократ.
Кем только не был я на этом свете,
И кем бы ни был я — всему был рад.

Пусть шлет судьба мне грозы и метель,
Но честь и правду сохраню я свято,
Не дрогнет сердце верного солдата —
Пусть новый день мою укажет цель.
И пусть судьба, свои расставив сети,
Меня язвит, как много лет назад.
Пусть буду кем-нибудь на этом свете,
Но кем ни быть — всему я буду рад.

Я спел последнюю песню
И отложил свою лиру.
Не верю ни в эти струны,
Ни в то, что нужен я миру.

Поют невесело струны
О той ли красе минувшей,
О зря растраченных годах,
О младости промелькнувшей.

Они посеклись, пожухли,
Как вдовьи волосы, смялись.
Но все ж, как в арфе Эола,
В них звуки скорби остались.

На старый дом, на ветхий дом
Гляжу в благоговенье.
Недаром в нем я пережил
Сладчайшие мгновенья.

Он дорог мне и по сей день.
Пусть люди не смеются,
Что только подойду к нему,
И слезы льются, льются.

Я шорох слушаю его,
И в полночи кромешной
То голос матери звучит,
То шепот страсти нежной.

Не смерю гордым взглядом дом —
Он за моей спиною
Молитвы детские мои
Твердил вослед за мною.

Покровы сняты — сна в помине нет!
Как будто смерть, коснувшись, застит свет, —
Сижу испуганный, с дрожащими губами.
Я ль заточен меж этими стенами?
То голова гудит, иль рядом за стеною
Уже звучит безжалостный ответ?
А сердце, сердце ноет.

Я постарел? Не верю больше в рай?
Но до сих пор ведь цвел он, светлый май!
Я видел, как земля и небо дышат негой!
Где ж этот май? Мой путь завален снегом,
И время голову мне мертвой сединою,
Как инеем, покрыло невзначай,
А сердце, сердце ноет.

Все думаю невольно об одном:
Я прожил жизнь, иль это было сном?
Мне кажется, что для большого дела
Я сильным был рожден, решительным и смелым…
И что ж? С чужих полей цветы я рву весною,
Я нищий, а мечтал быть королем.
А сердце, сердце ноет.

И я, и я хотел счастливым быть,
Горя, как солнце, горячо любить
И детские головки гладить нежно…
Ах, где ж он — океан любви безбрежный?
О, как мучительно с душой моей больною,
Ища покоя, взаперти бродить!
А сердце, сердце ноет.

Как мне терзает притупленный слух
За окнами веселый крик и стук!
Там смех и грех смешались в хороводе,
Что в шумном вихре масленица водит,
Там юность и любовь, и только грусть — со мною,
От муки перехватывает дух,
А сердце, сердце ноет.

О, потаенные страданья,
о, мука, сдержанная мной,
о, заглушенные рыданья
и мерный голос, ледяной.

К своей груди, мечтаний полной,
я человека рад прижать,
чтоб, заключив его в объятья,
хоть иногда все рассказать.

Но я не пощажу и брата
и яд в вине ему подам,
чтоб о моих слезах минутных
он рассказать не смог бы вам.

Мое сердце, как осеннее ненастье,
Как вершина, где одна трава сухая.
Вдалеке страна, где молодые страсти,
А вокруг блуждает только ночь глухая.

Ты прости меня, что лгал о жгучем счастье,
Что тебя разжег, ответно не пылая.
Сам я верил, что любовь еще возможна,
Сам не ведал, что иссякла песнь былая.

Я украл богатства сердца молодого,
Не кори меня случившейся напастью,
Лгал без умысла и воровал невольно,
Не по злобе это вышло — по несчастью.

Пришла любовь и с попрошайничеством милым
Так робко у моей стучалась двери!
Но я холодным взглядом деву смерил
И ей ответил: «Позже!»

Прошли года и с попрошайничеством жалким,
Надежды взором гаснущим измерив,
Я постучался сам у милой двери
И тут услышал: «Поздно!»

«Богов» мне наших жаль, — ужасный рок:
Быть совершенством — сущее несчастье!
Их ровен путь, в душе покой, бесстрастье…
Как счастлив я, блуждая без дорог!

Все хвалят их — и «боги» это знают.
Меня с ума свело б такое зло.
И, я клянусь, еще им повезло,
Что люди все ж порой их проклинают!

Как неоперившийся птенец,
Сердце мое наго.
Сразу видно — каково ему:
Худо или благо.

Словно щеки девы молодой,
Сердце мое ало,
Ибо к человечеству любовь
В нем не угасала.

Рад бы я несчастному народу
Новой буйной песнею ответить,
Только звуки замирают в горле,
Словно не родившиеся дети.
Спел бы я, чтоб медленную вашу,
Братья, кровь огнем воспламенило;
Лишь начну — и как могильным камнем
Сердце мне тоскою придавило.

Что запеть мне? Может быть, поможет
Нам сегодня дедовская слава?
Дни, когда народ не поскупился
Кровь пролить за попранное право?
Но не смею вспомнить эти дни я,
Как бы ни был век тот достославен;
Мы другим народам дали волю,
А на свой надели тесный саван {12} .

Прошлое — тяжелый ржавый панцирь.
Матери детишек в нем качают;
Подрастут они — падут пред теми,
От кого подачку получают.
Лучше не бывать бы этой славе:
И она повинна в нашем сраме.
Если б с глаз туман ее рассеять —
Легче было б справиться с делами.

Иль мне запеть про современность,
Воспевать весну и обновленье?
Только как же это сделать, если
Звон кандальный слышен в нашем пенье?
Нам дышать позволено, но молча,
Говорить — но на чужом наречье,
Смеем жить — но только по указке,
Даже драться — но в какой же сече?