Ян Неруда - Стихотворения. Рассказы Малостранские повести Очерки и статьи

Эти состарились, умерли,
Те лишь родиться успели.
Кто по-ребячески прыгает,
Кто уже движется еле.

Что нам Ураны с Нептунами!
Холодны, дряхлы, безбурны…
Рядом, стесненному кольцами,
Трудно дышать и Сатурну.

Что же сказать о Юпитере?
Стар, застывает в бессилье.
Щеки его пожелтевшие
Густо морщины изрыли.

Скверно, что эта громадина,
Эта руина седая
Всюду по-старчески ползает,
Нашему бегу мешая.

Марс — этот был бы приятнее,
Марс — недурен, но, однако,
Красен всегда подозрительно…
Впрочем, как всякий вояка!

Да, вот Земля — это женщина!
Трудится вечно и все же
Дышит цветами и песнями,
С липой цветущею схожа.

Есть и Венера беспечная,
Полная пламенной бури,
А на коленях у матери
Глупый младенец, Меркурий.

Мать о малютках заботится, —
Нежная к маленьким чадам.
А за детьми возмужавшими
Смотрит внимательным взглядом.

Есть и планеты погибшие —
Те, что когда-то и где-то
Трупами стали, рассыпались
И превратились в кометы.

К звездам умчались неведомым,
Словно и жить перестали, —
Все же они вспоминаются
Матери в светлой печали.

Мать окликает умчавшихся,
Мечется, плачет, томится…
В небе тогда и проносится
Огненных слез вереница.

Земля была дитя, она считала,
Что равной ей на свете нет,
Лишь для нее — Луна, и Солнце,
И небо, и весь свет.

Затем девичество настало,
И трепет сердце обуял —
Чуть в первый раз она оделась
Для выезда на бал.

Вот бал. Смеются звезды в зале:
«Ей свет большой в новинку, но
Нам эта милая девица
Известна уж давно!

Мы за бутоном наблюдали,
И вот теперь настал расцвет.
Мечта! Красавица какая
Она во цвете лет!»

И блещет перед нею Месяц
И приглашает горячо
На танец первый и последний
И множество еще!

Месяц, кавалер блестящий,
Нежным ликом серебрится,
Как вокруг голубки голубь,
Вкруг земли по небу мчится.

Видит — приливной волною
Взволновалась грудь земная
И уста дрожат от страсти,
Внутренним огнем пылая.

Но Земля всегда жеманна:
Вновь уста земные стынут,
Веет холодом, и Месяц
Сохнет, вянет, — он покинут!

Если б знал ты нрав девичий,
Ты бы вел себя иначе:
Днем жеманятся красотки,
По ночам от счастья плачут.

В ночь Земля налюбовалась,
Как твои глаза блестели, —
Утром росы, точно слезы,
Как у девушки в постели.

Был баснословен и призрачен сон
Юной Земли; будто ей посвящен
Звездный, влюбленный, пылающий сонм.
К ней обращен и роится вокруг…
Ах, это был только призрачный сон.
Сонмы светил… Но остался лишь он —
Месяц, единственный друг.

Только лишь Месяц остался у нас.
Сколько миров в небесах ни свети —
Только с Земли не отводит он глаз,
Только с Землею ему по пути.

Месяц с Землею навеки вдвоем.
Девушка — хрупкий бутон человечий,
Сколько светил в хороводе твоем!
Не пропусти только с Месяцем встречи.

Неужто Месяц — лишь мертвец?
А как же он струит сиянье,
Даря Земле священный свет?
Прекрасней этой смерти нет
Во всем бескрайнем мирозданье.

И я б хотел, когда умру
(Чего желать мне больше?), —
Светить, как месяц, для людей —
Подольше бы, подольше!

Веками облака, склонясь с любовью,
Мать-Землю кормят собственною кровью.
Слезами сеть морщин с чела смывают
И волосы, лаская, освежают.
В движенье мира, вечном, бесконечном,
Из века в век путем туманным, млечным
Они несут ее, как в одеяле.

О облака, вы лебеди седые!
Вы письмена несете золотые;
На небесах, осенних и печальных,
Летите вы в нарядах погребальных,
Несете мертвых вздохи и страданья
И нерожденных первое дыханье.
Вы — прошлое и будущее мира!

Кто я такой в кругу миров —
Могу ль я выразить словами!
Но загляните во дворцы —
Кто князь, кто раб — поймите сами.

Я с Сириусом стал на «ты»
И с Солнцем, а светила эти
Мне с высоты, издалека
С услужливой улыбкой светят.

Как львы, решетки мы грызем,
Как львы, мы в клетке тесной.
Хотим, прикованы к земле,
Уйти в простор небесный.

Доносится к нам голос звезд:
«Ну, господа, рванитесь,
Ну, скованные гордецы,
Поближе подымитесь!»

Идем! Прости нас, мать-Земля,
Мала для нас ты ныне;
Молниеносна наша мысль,
Хоть ноги вязнут в глине.

Придем! Желаньем бьется пульс,
Дух молод непогасший,
Стремлением к иным мирам
Сердца томятся наши!

Львы духа, рвемся к звездам мы,
Миров простор огромен!
Мы, узники земной тюрьмы,
Ее решетки сломим!

Лягушки в луже собрались,
На небо пуча очи,
И вздумал просветить тупиц
Квакун, ученый очень.

Обрисовал им небосвод,
Подробно разработав
Вопрос о личности господ,
Премудрых звездочетов.

«Кроты Вселенной» — их зовут —
Столь высоко витают,
Что двадцать миллионов миль
За локоть почитают!

Таков уж звездный их масштаб,
Ведь он особой меры:
Мол, до Нептуна — пять локтей,
Пол-локтя — до Венеры!

А Солнце! Можем из него, —
У жаб тут пасть отвисла, —
Земных шаров мы настругать,
Пожалуй, тысяч триста.

Ну, а пока его никто
Не стружит и не мелет,
Оно исправно служит нам —
На годы вечность делит.

Кометы? Это, так сказать,
Вот именно кометы;
Нельзя о них судить легко,
Подчеркиваю это.

Но не всегда они грозят
Бедою неминучей,
И рыцарь Любенецкий {19} вам
Такой расскажет случай:

«Едва кометного хвоста
Зажглись лучи шальные —
Подрались в глинковской корчме
Бесстыдные портные!»