Льюис Уоллес - Вечный странник, или Падение Константинополя

— Принц Магомет! — вскричал комендант.

— Вот именно. Не важно, что привело его сюда, а то, что он желает оставить римлян в неведении относительно своего присутствия, я знаю не хуже тебя; тем не менее мы получили его царское обещание. Что до тебя — да пусть даже ты держал руку на бороде Пророка, когда обещал нам защиту и гостеприимство, и в этом случае я скорее предложил бы княжне отдаться на волю волн.

Сергий подошел и встал рядом, однако, поскольку разговор велся на турецком, он слушал, но не понимал.

— Глупец! — продолжал князь. — Тебе даже не ведомо, что родственница римского императора находится под этой крышей по договору с могущественным Мурадом, заключенному при посредничестве его сына, и она — наша хранительница! Когда шторм утихнет и волны улягутся, она продолжит свой путь. И тогда — а возможно, это случится уже утром — она спросит про нас, и повелитель твой осведомится, как мы провели ночь. А, похоже, ты начинаешь понимать!

Голова коменданта поникла, взгляд остановился на собственном животе; когда же он поднял глаза, они были полны самоуничижения и мольбы.

— Ваше сиятельство, высокородный господин, соблаговолите выслушать меня.

— Говори. Уши мои открыты для той лжи, которую ты измыслил, дабы скрыть свое небрежение к нам и измену ему, щедрейшему из повелителей, благороднейшему из рыцарей.

— Ваше сиятельство изволят судить обо мне превратно. Во-первых, вы забываете о том, что замок переполнен. Все помещения и даже проходы заняты свитой и сопровождающими…

Он осекся и побледнел, будто человек, внезапно оказавшийся в великой опасности. Однако его проницательный гость тут же подхватил незавершенную фразу и закончил ее:

— Принца Магомета!

— Свитой и сопровождающими, — повторил комендант. — Во-вторых, у меня не было намерения оставить вас без всяческих удобств. Отдан приказ доставить из моих личных покоев светильники, постели и стулья, а также яства и воду, чтобы вы могли умыться и утолить жажду. Распоряжение это уже выполняют. Право же, ваше сиятельство, готов поклясться первой главой Корана…

— Поклянись чем-то не столь святым! — вскричал князь.

— Тогда — клянусь костями Праведного, что собирался обеспечить вам всяческие удобства, даже поступившись ими сам.

— По просьбе твоего господина?

Комендант склонился до самой земли.

— Что же, — проговорил князь, смягчаясь, — понять это превратно было немудрено.

— Да, воистину.

— Тебе осталось лишь доказать истинность своих намерений, осуществив их.

— Доверьтесь мне, ваше сиятельство.

— Довериться тебе? Только когда получу доказательства. Есть у меня одно поручение…

Князь снял с пальца перстень.

— Возьми, — сказал он, — и отнеси эмиру Мирзе.

Он говорил с уверенностью, противостоять которой было невозможно, а потому турок тут же протянул руку, чтобы принять в нее талисман.

— А также передай эмиру, что я прошу его поблагодарить Всеблагого и Всемилостивого за то избавление, свидетелями которого мы оба стали у юго-западного угла Каабы.

— Как? — вскричал комендант. — Ты — мусульманин?

— Я не христианин.

Приняв перстень, комендант поцеловал вручившую его руку и удалился, пятясь задом и опустив глаза долу, — все это свидетельствовало о высочайшем смирении.

Едва дверь за ним затворилась, как князя одолел тихий смех, именно тихий, ибо он испытывал не веселье, а самодовольство, и еще он принялся потирать руки.

Это был хитрый ход — усомниться в личности того, кто встретил беглецов на причале; еще более хитрый ход — догадаться, что принц Магомет решил сыграть роль коменданта; но вся игра, при помощи которой это вышло на свет, — можно ли ее описать иначе, чем гениальную выдумку? Посмеиваясь, индийский князь думал про себя: «Мурад скоро отправится к праотцам, и тогда — Магомет».

Тут он остановился на полушаге, устремив глаза в пол и сжав руки за спиной. Стоял он столь неподвижно, что можно было, не погрешив против истины, заявить: живой в нем осталась одна только мысль. Да, он, безусловно, верил в астрологию. Воистину, жизнями людей всегда правило то, что сами они принимали за небесные знаки. Как отчетливо помнил он времена оракулов и авгуров! После их исчезновения он уверовал в пророческую силу звезд, а потом стал адептом их науки; через некоторое время он достиг состояния, в котором раз за разом принимал самые заурядные и естественные результаты и даже совпадения за подтверждение звездных предсказаний. Сейчас же он замер, затаив дыхание, поскольку вспомнил, что гороскоп, оставшийся лежать на его столе в Константинополе, имеет отношение к Магомету и к его будущему Завоевателя. И разве не чудом является то, что сразу после встречи с Константином на городской улице его отнесло бурей на встречу с Магометом в Белом замке?

Эти обстоятельства, сколь бы незначительными они ни представлялись читателю, имели для индийского князя колоссальное значение. И вот он стоит, застыв, точно фигура, превращенная в движении в мрамор, и говорит про себя: «Аудиенция состоится — на то есть воля Небес. Знать бы только, что представляет собой Магомет!»

Да, он уже видел красивого юношу, с грациозной осанкой, плавной и учтивой речью, хорошо воспитанного и явно привыкшего повелевать. Прекрасно, но сколь полезно было бы заранее прояснить себе склонности и причуды царственного отрока.

И тут в игру вступило его хитроумие. Принц ребячится — ходит в боевых доспехах, когда хватило бы легкого вооружения, а это — признак честолюбия, мечты о завоеваниях, о воинской славе. Вот и прекрасно! А как он повел себя под взглядом юной годами княжны — как стремительно его покорила ее благородная краса! Такого не случилось бы, не будь он по натуре романтиком, поэтом, мечтателем, странствующим рыцарем.

Князь хлопнул в ладоши. Он знал, как воздействовать на такие натуры. Осталось лишь добиться аудиенции. Да, но…

Он вновь погрузился в размышления. Юноши вроде Магомета склонны к своеволию. Как овладеть его разумом? Князь разворачивал в мыслях один план за другим, стремительно отвергая их все. Наконец нашелся подходящий! Как и все его предки, начиная с Эртогрула, юный турок верил в указания звезд. Не исключено, что и в замке он находился с благословения своего астролога. Более того, если Мирза пересказал ему слова и предсказания, прозвучавшие в Эль-Зариба, индийского князя наверняка ждали здесь с нетерпением, какого заслуживает мастер гадания по звездам. Скиталец воскликнул вновь:

— Да выпадет мне эта встреча!

И им овладели покой и уверенность к себе, но тут в комнате раздался громкий удар, а потом она заполнилась долгим гулом — твердый пол задрожал, откликаясь. Князь оглянулся и успел заметить, как дрожит большой барабан, по которому ударил Нило.