Дмитрий Милютин - Дневник. 1873–1882. Том 1 [litres]

Клевреты нашего канцлера разгласили, будто Россия вовсе и не намерена вести серьезную войну, а канцлер для того и сопровождает государя, чтобы заключить мир при первой возможности и уж во всяком случае не переходя Балкан, и что всё дело разыграется в течение лета конгрессом где-нибудь в Швейцарии. Весьма правдоподобно предположение, что, действительно, у нашего престарелого канцлера преобладает давнишняя мечта о конгрессе и он даже во сне видит, какую роль будет сам играть на этом конгрессе, чтобы закончить с блеском свое дипломатическое поприще.

От семьи получил я известия, что все разъехались в разные стороны: жена с двумя дочерьми (Надеждой и Еленой) на Друскеникские воды, дочь Ольга – в Подмосковье к графине Олсуфьевой, Маруся с племянницей – в Бессарабию, в имение Евгения Михайловича Понсэ; осталась в Царском Селе только старшая дочь Елизавета.

9 июня. Четверг.Отъезд опять отложен на один день. Утром, во время моего доклада, приехал из Браилова прикомандированный к Генеральному штабу поручик Гершельман, курьером от командира 14-го корпуса генерал-лейтенанта Циммермана, который уведомляет начальника штаба армии, что из-за недостатка в средствах к переправе и в особенности по причине продолжающегося обширного разлива он должен исполнить предположенные действия в Галаце и Браилове сутками позже и считает всё это предприятие крайне рискованным. За отъездом начальника штаба генерал-адъютанта Непокойчицкого вместе с главнокомандующим конверт был распечатан самим государем, который и приказал немедленно отложить наш отъезд.

В последние дни несколько раз являлись ко мне известные евреи-аферисты Варшавский и Поляков с предложением быстрой, в три месяца, постройки военной железной дороги от Бендер до Галаца, сокращающей наш путь сообщения чуть не на 250 верст. Дело само по себе полезное; государь сочувствует ему и приказал спросить мнения министров финансов и путей сообщения. По вызову моему сегодня приехал сюда заведующий военными сообщениями армии инженер Горчаков; с его помощью надеюсь привести дело в такой вид, чтобы можно было отправить проектированный договор на обсуждение названных министров.

11 июня. Суббота.Полученные в течение вчерашнего дня телеграммы от генерала Циммермана показывают, что он не имеет окончательного плана действий и колеблется. Одной из этих телеграмм он извещал, что решился уже в ночь на 10-е произвести переправу на судах в Галац, а предприятие из Браилова в Мачин отлагает до воскресенья; другой же – что переправа у Галаца исполнена удачно, хотя с потерями; переправу же в Браилове невозможно произвести и в воскресенье. Государь уже колебался, ехать ли ему туда или совсем отказаться от этой поездки; однако же решил все-таки ехать, и вчера, в 9 часов вечера, мы отправились по железной дороге, а сегодня, еще до свету, прибыли в Браилов, где не нашли генерала Циммермана. Расспросив тех, кого нашли там из военного начальства, продолжали путь до Галаца, куда приехали около 5 часов утра. Оказалось, что мы разъехались с генералом Циммерманом, который в то же время проехал на пароходе в Браилов.

Оставалось только взглянуть на раненых, привезенных с поля сражения в галацкий госпиталь; их было уже до 90 человек, но прибывали еще вновь привозимые. Из привезенного капитаном Гершельманом донесения генерал-майора Жукова видно, что бой накануне был горячий. Государь обошел все палаты, ободряя раненых ласковым словом, одного офицера наградил Георгиевским крестом, потом осмотрел лагерь Московского пехотного полка и поехал обратно в Браилов, куда мы прибыли около 9 часов утра. В Браилове осмотрели бивак расположенных тут войск, а потом батарею, построенную против выхода из Мачинского рукава, ту самую, выстрелы с которой потопили первый турецкий броненосец. С этой батареи отлично видна вся местность за Дунаем до Мачина и возвышенности, на которой вчера бригадой генерал-майора Жукова занята позиция.

Против того места, где мы стояли, на возвышенном берегу Дуная наведен мост на козлах. К сожалению, мостом этим невозможно пользоваться, так как на правом берегу местность до гор и Мачина еще под водой. Вот почему генерал Циммерман и находит большие затруднения в исполнении предположенной тут переправы, а между тем положение отряда Жукова за Дунаем не совсем безопасно.

В самом Браилове не было положительных сведений о том, занят Мачин турками или оставлен; кто-то утверждал, будто этот городок уже занят нашими войсками; но откуда же они могли взяться? Сам генерал Циммерман сознался, что ничего наверное не знает и только намеревается еще произвести разведку, а затем сообразит, можно исполнить предположенное движение к Мачину по камышам или придется совсем отложить его. В таком положении оставили мы дело в Браилове, уехав оттуда в 11 часов утра. В Плоешти возвратились к 4½ часам.

В Галаце я только несколько минут видел своего сына, для которого приезд наш стал совершенным сюрпризом.

Поздно вечером получили от генерала Циммермана телеграмму о том, что он, узнав об оставлении Мачина турками, прибыл туда на судах с Бородинским пехотным полком и занял город без выстрела. Духовенство и жители-христиане вышли навстречу с иконами, хоругвями и пением по-русски многолетия русскому царю. Бородинский полк расположился в городе; генералу Жукову приказано двинуться туда же. Известие это успокоило государя, который был доволен тем, что первый неприятельский город за Дунаем занят полком имени его величества.

13 июня. Понедельник.Вчера и ночью получено несколько телеграмм с разных пунктов Дуная. Турки, по-видимому, очистили весь правый берег нижнего Дуная; генерал Циммерман уже занимает Тульчу, Исакчу, посылает отряды к Бабадагу и намеревается вводить управление в Бабадагской области. На среднем Дунае предпринято нашими моряками несколько новых попыток против турецких пароходов; но теперь эти смелые предприятия как-то не удаются: мины не действуют; несколько офицеров и художник Верещагин ранены.

Сегодня утром было довольно хлопот и суеты: следовало телеграфировать Циммерману и великому князю главнокомандующему, в то же время разбирать и докладывать государю бумаги, привезенные срочным курьером из Петербурга, а в промежутках – смотр проходившей колонны 13-го корпуса и приезд дона Карлоса, который, впрочем, должен сейчас же уехать обратно в Бухарест.

Мы выезжаем сегодня же в 4 часа дня через Бухарест в Слатину, где ночью пересаживаемся в экипажи для дальнейшей поездки к Дунаю.

15 июня. Среда. Драча.Около полуночи 14-го доехали по железной дороге до Слатины и здесь простояли почти до 3½ часов утра в ожидании прибытия экипажей, перекладки вещей и разборки полученной от князя Горчакова из Бухареста шифрованной телеграммы. Канцлер выехал из Плоешти в одном поезде с государем, но вагон его отцепили на последней станции перед Бухарестом, где канцлер и должен остаться. С государем поехал из дипломатов один Амбургер, который и разобрал телеграмму; она оказалась довольно важной. Новиков сообщает, что венское правительство, не считая себя вправе ныне вмешаться в борьбу между Черногорией и Турцией, объявит, однако же, что в случае, если турки будут угрожать независимости Черногории или позволят себе жестокости с населением края, Австро-Венгрия сочтет своим долгом действовать не только дипломатически, но и оружием. Вместе с тем, по донесению Новикова, Венский кабинет в ответ на английскую ноту советовал Лондонскому кабинету признать удовлетворительными заявленные графом Шуваловым условия, на которых Россия согласилась бы заключить мир с Турцией, не исключая даже и предложения нашего о срытии крепостей между Дунаем и Балканами.