Дмитрий Милютин - Дневник. 1873–1882. Том 1 [litres]

Заехал к бедной Александре Николаевне Мухортовой. Вечером был на большом обеде у французского посла Ле Фло.

27 марта. Суббота.Несколько дней тому назад, при одном из моих докладов, государь заговорил о статьях в газете «Русский мир», исполненных злобных нападок на наши военно-учебные заведения. Хотя государю хорошо известно, что эта газета имеет специальную цель извергать хулы на Военное министерство и лично на меня, однако ж помещаемые [82] в этом гнусном издании. в ней почти ежедневные клеветы и порицания, доводимые добрыми людьми до высочайшего сведения, не проходят бесследно, и мне казалось, что статьи в нескольких последних номерах действительно произвели некоторое впечатление. Иначе государь не стал бы и говорить о них.

Между прочим «Русский мир» порицал и занятия музыкой в военных гимназиях, выставляя их в том смысле, будто занятия эти отвлекают учеников от серьезного учения и ведутся только напоказ, чтобы давать перед публикой концерты. Такое толкование очевидным образом лишено всякого основания, тем не менее заметно было, что у государя зародилось сомнение.

Так как мною принято за непременное правило не входить в полемику с враждебными Военному министерству газетами, то ничего другого не остается, как представлять опровержения статей «Русского мира» в записках, составляемых собственно для государя. Такую записку, написанную генералом Исаковым, и представил я сегодня, при докладе. Через несколько часов, еще до возвращения моего домой, записка эта была возвращена мне со следующей собственноручной резолюцией: «Дай Бог, чтобы и впредь военно-учебные наши заведения приносили ту пользу, которую они приносят и о которой свидетельствуют почти все начальники строевых войск». Конечно, я поспешил отослать эту резолюцию к генералу Исакову, чтобы успокоить его и достойных его помощников, так усердно и разумно потрудившихся, чтобы довести наши военно-учебные заведения до настоящего их превосходного состояния.

Между этими заведениями низшее место занимают военные прогимназии, которые были учреждены с весьма малыми средствами на развалинах прежних батальонов кантонистов. Батальоны эти еще в 1857 году были переименованы в «училища военного ведомства» [83] Кантонисты – дети солдат, воспитывавшиеся в батальонах и с детства приготовлявшиеся к военной службе, независимо от их желания. Эта повинность была отменена Александром II к 1856 году. – Прим. ред. . Военные прогимназии, естественно, унаследовали много нехорошего от прежнего уродливого учреждения кантонистов, и нужно было много усилий, много настойчивости, чтобы искоренить прежний дух и характер этих солдатских училищ.

Петербургская прогимназия и до последнего времени удерживала этот характер, несмотря на частые с моей стороны внушения. Только с прошлого года, с увольнением прежнего начальника (полковника Гарина), зачерствевшего в старой школе, и с назначением на его место полковника Генерального штаба Рудановского Петербургская военная прогимназия начала принимать другой вид, так что я стал уже охотно посещать это заведение. Затронутое самолюбие Рудановского дало очевидные результаты: сегодня я имел удовольствие в этом удостовериться. Рудановский пригласил меня послушать составленный из воспитанников прогимназии хор и оркестр; я был удивлен успехами, достигнутыми в несколько месяцев. Конечно, тут для меня имела важность вовсе не музыка, а та перемена, которую я нашел в воспитанниках сравнительно с недавним еще временем: они облагорожены, смотрят весело, смело, а не имеют вида забитых и осолдаченных кантонистов. Мы с Исаковым предполагаем пойти далее: некоторые из теперешних военных прогимназий обратить в гимназии, а другие – слить с последними в виде вспомогательных отделов их, собственно для малоспособных детей.

Сегодня же после доклада представлял я государю топографические работы, произведенные в Азиатской Турции офицерами Кавказского округа. Ими пройдены многие пути по разным направлениям, и снятые маршруты составляют уже богатый материал для карты. При этом представлялся государю генерал Франкини, которому его величество лично объявил свою непременную волю: в Закаспийском крае ни под каким предлогом не предпринимать никаких движений к Мерву.

Во втором часу назначена была панихида на станции Николаевской железной дороги по умершем Самарине. Тело его перевозят в Москву. На панихиду собралось довольно большое число его родных, приятелей и почитателей. Известный проповедник и профессор богословия Янишев сказал перед панихидой речь не совсем удачную, а по окончании панихиды отец Горчаков, профессор богословия в здешнем университете, произнес короткое, но сильное надгробное слово. В обеих речах преобладала, разумеется, религиозная сторона характера и жизни покойного Юрия Федоровича: ему воздавалась хвала как бойцу за православие в тех окраинах империи, где оно было подавлено иноземным влиянием.

Вечером был на панихиде по Захару Николаевичу Мухортову.

28 марта. Воскресенье.Утром был на отпевании покойного Мухортова, а потом на разводе.

30 марта. Вторник.Посещая сколь возможно чаще военно-учебные заведения уже много лет сряду, я постоянно твержу начальству их и преподавателям, что в этих заведениях, более чем в каких-либо других, по специальному их характеру и назначению, необходимо обратить особенное внимание на два предмета: 1) в классах русского языка и словесности приучать воспитанников к толковому, правильному и сжатому изложению на темы научного или практического характера; развивать в них не столько фантазию и воображение, сколько логичность мышления и систематичность изложения; и 2) в курсе математики не ограничиваться теоретическим заучиванием теорем и формул, но сколь можно более упражнять в механизме вычислений и в применении теории к решению разнородных задач.

К сожалению, до сих пор я замечаю мало успеха в обоих этих требованиях; указания мои остаются без исполнения. Учителя словесности продолжают задавать темы на сюжеты, заимствованные из сочинений Гоголя и Грибоедова, теряют дорогое время на пустую болтовню под фирмой «разбора образцов»; а учителя математики не уделяют довольно времени механизму вычислений и графическим решениям задач.

В прошлом году в журнале Министерства народного просвещения обратила мое внимание статья об испытаниях выпускных воспитанников гимназий; в этой статье между прочим были указаны и темы, которые задавались по разным предметам преподавания и решение которых обусловливало получение свидетельства зрелости. Мне пришла мысль провести опыт в военных гимназиях и выяснить, насколько наши воспитанники развиты, чтобы удовлетворительно решать такие же задачи.