Робертсон Дэвис - Мятежные ангелы. Что в костях заложено. Лира Орфея

«Интересно, доктор пришлет мне счет за новую одежду или сообразит спрятать эти траты среди других своих расходов?» – подумал Даркур. Он имел на это право. На его стол теперь приземлялось столько странных счетов, что он чувствовал себя каким-то вселенским кормильцем. Но в этом был некий глубинный смысл.

Никто из участников Круглого стола не получил музыкального образования, но все они разбирались в музыке – ходили на концерты, покупали записи. И все они решили, что музыка, исполняемая Шнак, хороша. Безусловно, мелодична и эмоциональна. Музыки, кажется, было очень много, и Шнак играла ее неразработанными, прерывистыми кусками. Когда она прекратила играть, заговорила доктор:

– Вот то, что у нас есть. На основании этого Хюльда должна будет построить новую музыку, сшивая фрагменты вместе и кое-где усиливая вставками, похожими на Гофмана, но не настоящим Гофманом. Он оставил много заметок, поясняющих его намерения. Но это еще далеко не опера. Теперь нам нужно подробное либретто, с действиями и словами. Словами, соответствующими этой музыке. Пока что мы даже не утвердили окончательно список действующих лиц. Конечно, мы знаем, какая должна быть оркестровка – на тридцать два инструмента: именно такой оркестр Гофман использовал бы в собственном оперном театре. Струнные, деревянные духовые, несколько медных духовых, барабаны – только два барабана, ибо у Гофмана не было сложных современных литавр. Итак, чем занимались все это время наши литераторы?

– У нас есть схема либретто. Точнее, у меня есть. Примерно такая, как я обрисовал несколько недель назад, – сказал Пауэлл. – Что до действующих лиц, у нас есть семь главных ролей: Артур, Гвиневра, Ланселот, Мордред, Моргана Ле Фэй, Элейна и Мерлин.

– А хор? – спросила доктор.

– В качестве мужского хора у нас будут рыцари Круглого стола. Их должно быть двенадцать, с Артуром – тринадцать. Аллюзия на Христа и апостолов.

– О, это весьма сомнительно, – вмешался Холлиер. – Это романтизм девятнадцатого века, ныне полностью дискредитированный. У Артура было больше сотни рыцарей.

– Ну, у нас он точно перебьется, – сказал Пауэлл. – Кроме Ланселота и Мордреда, мы можем дать ему сенешаля сэра Кея, Гавейна с Бедивером – положительных героев – и Гарета Прекраснорукого; его может играть хорошенький мальчик, если мы найдем такого. Потом нам нужен Лукан, дворецкий, и Ульфиус, распорядитель двора. Для развлечения можно использовать Динадана – он был записной остряк и может время от времени отмачивать шуточки, чтобы оживить действие. И конечно, два негра.

– Негра? – переспросил Артур. – С какой стати в Британии шестого века должны быть негры?

– С такой, что в наши дни невозможно поставить оперу без одного-двух черных певцов, – объяснил Пауэлл. – К счастью, мы можем использовать сэра Пеллинора и сэра Паломида, они оба сарацины, так что наше дело в шляпе.

– Но сарацины же не негры, – возразил Холлиер.

– У нас они будут неграми, – сказал Пауэлл. – Я не хочу неприятностей.

– Это будет неправдоподобно, – не сдавался Холлиер.

– Не будет. В моей постановке все выйдет как надо. Теперь что касается женщин…

– Погодите, – перебил Холлиер. – Вы что, решили все же сделать из оперы комедию?

– Вовсе нет, – сказала доктор. – Я понимаю, что имеет в виду Пауэлл. Опера представляет собой истину мифа, даже если это опера про шлюх с золотым сердцем, живших в девятнадцатом веке. А истина мифа позволяет на практике делать очень многое. Так что у нас с женщинами?

– По женщине на каждого рыцаря, – сказал Пауэлл. – Им не нужно ни имен, ни персонажей. Кроме леди Клариссаны, наперсницы Гвиневры, – она носит за ней веер, ловит ее, когда та падает в обморок, и все прочее по необходимости. Клариссана, по сути, хористка, но будет получать на пару баксов больше, поскольку играет именованную роль. Вот и все. В общей сложности двадцать девять человек; еще несколько на роли всяких герольдов и трубачей, ну и, конечно, второй состав. Так мы обойдемся менее чем сорока людьми, и на сцене никогда не будет больше тридцати четырех зараз. На сцену в Стратфорде больше не влезет, а то будет похоже на метро в час пик.

– В какую сумму это обойдется? – спросил Даркур.

– Деньги – не главное, – сказал Артур. – Не забывайте, это приключение.

– Поиск. Подлинно артуровский поиск, – сказала Мария. – Поиск сокровища, затерянного в прошлом. Гнаться за дешевизной тут неуместно.

Даркур спросил себя, не сарказм ли это. Со времени их разговора – их дивана – в Марии появилось нечто, не новое, но прежнее, от той Марии, которой она была до превращения в миссис Артур Корниш, до ужимания. Она, кажется, обретала свой прежний рост.

– Я рад, что вы такого мнения, – сказал Пауэлл. – Чем больше я думаю об этой опере, тем дороже она становится. Как сказала Мария, погоня за прошлым обходится недешево.

– Какие гонорары запросят певцы? – спросил Даркур.

– У них практически фиксированные ставки, в зависимости от репутации. Для этой оперы вам понадобятся певцы второго разряда…

– А нам обязательно себя так ограничивать? – спросил Артур.

– Вы неправильно поняли. Я сказал «второго разряда», а не «второго сорта». Звезд первой величины вы не сможете заполучить, да они вам и не нужны. Они все законтрактованы на три-четыре года вперед и, кроме того, исполняют роли из узкого репертуара. Они просто не согласятся разучивать новую роль ради десятка выступлений. Они и репетировать не привыкли. Выпрыгнут из самолета, отбарабанят не глядя свою стандартную Виолетту или Риголетто, хвать деньги, и снова на самолет. Нет, я говорю о певцах, которые понимают, что делают, которые еще и музыканты, умеют играть на сцене и не заплыли жиром. Их сейчас много, и они – будущее оперы. Но они всегда заняты и берут недешево. Будем надеяться, что нам повезет. Я уже навел кое-какие справки и думаю, что все будет хорошо. Хор мы наберем в Торонто: здесь много прекрасных певцов.

Восхитительно, подумал Артур. Именно то, чего ему хотелось. Друг Герант весьма инициативен. И все же… деловой человек в душе Артура не успокаивался – ведь Герант наверняка обещал певцам деньги и, может быть, предлагал заключить с ними контракты, но кто все это санкционирует? Импресарио и покровитель искусств аплодировал Геранту, у банкира же зародились кое-какие неприятные сомнения. Пауэлл продолжал:

– Скажу вам, что певцы – не единственная наша проблема. Театральный художник – где его искать, если наша опера ставится уже следующим летом? Слишком поздно. Но нам чудовищно, невероятно повезло. Я связался с одной подающей надежды театральной художницей – она второй художник в Валлийской национальной опере и хочет начать работать самостоятельно. Далси Рингголд ее зовут. Я поговорил с ней по телефону, и она пылает энтузиазмом. Но она выставила одно условие.