Эрскин Колдуэлл - Мальчик из Джорджии

— У тебя десяти центов не найдется, сынок? — шепнул он мне. — Отдам при первой возможности.

Я мотнул головой и сказал ему, что у меня есть только одна монета в двадцать пять центов, которую я приберег на билет в балаган, где показывают ковбойские скачки.

—Дай, сынок, взаймы, — сказал он, щупая снаружи мой карман. — Я сейчас же верну. Ты и спохватиться не успеешь, есть у тебя деньги или нет.

— Мне хочется посмотреть ковбоев, па, — ответил я и, сунув руку в карман, зажал монету в кулаке. — Не бери, па! Ну, пожалуйста! Я больше двух недель копил.

Человек, который продавал билеты, взял большой желтый рупор и начал кричать в него. Мой старик так и заплясал от нетерпения, не переставая дергать меня за карман.

— Слушай, сынок,— сказал он. — Из-за чего у нас спор? Из-за чепухи — подумаешь, двадцать пять центов! Когда ты захочешь их потратить, я тебе верну. Мигом верну.

— Ведь мама велела нам найти Хэнсома, — сказал я. — Пойдем лучше поищем его. Знаешь, какая она, опять будет браниться, если мы не приведем Хэнсома домой.

— Подумаешь, какая спешка — разыскивать этого черномазого, — сказал он, хватая меня за локоть и стараясь выдернуть мою руку из кармана. — Я, сынок, дело говорю. Давай деньги без лишних споров. Когда ты просишь то десять центов, то больше, разве я тебе отказываю, если у меня есть что дать? Надо по-честному — теперь ты давай. Ведь мне ненадолго.

В балагане заиграла музыка, и человек, продававший билеты, опять взялся за рупор.

— Спешите! Спешите! — закричал он, в упор глядя на моего старика. Представление начинается! Голенькие танцовщицы — звезды всех стран мира — готовятся к выходу. Пользуйтесь таким случаем, больше он вам не представится. Если не пойдете, будете каяться всю жизнь! Торопитесь, пока есть билеты! Девушки хотят плясать, зачем томить их! Спешите! Спешите! Спешите!

— Слышишь, сынок? — сказал мой старик, изо всех сил дергая меня за руку. — Представление сейчас начнется, и я все прозеваю.

Он выдернул мою руку из кармана, разжал мне пальцы, и я не удержал монету, потому что сладить с ним было трудно. Он сцапал ее, подбежал к человеку с рупором, выхватил у него билет и бросился в балаган. Делать мне было нечего, и я сел на землю и стал ждать своего старика. Музыка в балагане играла все громче и громче, потом я услышал, как там забили в барабаны. Прошло минут пять, музыка вдруг смолкла, и кто-то откинул изнутри полы балагана. Оттуда высыпала толпа мужчин, и позади всех, предпоследним, шел мой старик. Теперь вид у него был гораздо спокойнее, но он попер почему-то напрямик и, неожиданно для самого себя, наткнулся на фонарный столб,

— Па, а где сдача с двадцати пяти центов? — спросил я, догоняя его. — Ты отдашь мне сдачу?

— Потом, сынок,— сказал он, потирая ушибленную скулу, — у меня в кармане она будет целее. Тебе отдай, а ты ее, чего доброго, потеряешь.

Мы пошли между двумя рядами балаганов, поглядывая по сторонам, нет ли где Хэнсома. И, пройдя почти до самого конца, вдруг увидели его.

— Господи! Что он здесь делает, этот Хэнсом? — сказал папа, останавливаясь. Хэнсом стоял за большим куском брезента, высунув голову в круглую дыру, вырезанную посредине. Шагах в десяти - пятнадцати от него была скамейка, а на ней лежала груда бейсбольных мячей. У скамейки стоял человек в красной шелковой рубашке, в руках у него тоже были мячи.

— Три мяча на десять центов, а тому, кто попадет в черномазого, выдается душистая сигара, — говорил он. — Подходите, друзья, проверьте свою меткость. Если черномазый не увернется, сигара ваша.

— Хэнсом, как это ты попал в такую передрягу? — крикнул мой старик, — Что случилось?

— Здрасте, мистер Моррис! — сказал Хэнсом. — Хэлло, мистер Вильям!

— Хэлло, Хэнсом! — сказал я.

— Тебя привязали? — спросил папа, — Ты что, не можешь уйти оттуда?

— А я, мистер Моррис, вовсе не хочу уходить, — ответил Хэнсом. — Я здесь на службе.

— Что это тебе вдруг приспичило сегодня утром, почему ты удрал?

— Вы, мистер Моррис, сами знаете почему, — сказал Хэнсом. — Мне у вас надоело — работаешь даром, да еще банджо у тебя отнимают. Мне надоело, когда со мной так обращаются. Но я на вас не сержусь, мистер Моррис.

— Сейчас же вылезай оттуда и марш домой, — сказал папа.— Дома беспорядок, а прибрать некому, Так нельзя — вдруг взял да ушел.

— А я, мистер Моррис, совсем от вас ушел, — сказал Хэнсом. — Вот спросите у белого, который продает мячи, он вам все объяснит.

Мы подошли к человеку в красной шелковой рубашке, Он протянул нам мячи, но мой старик покачал головой.

— Я пришел за своим негром, — сказал папа. — Вон за тем, который высунул голову в дыру.

Человек в красной рубашке захохотал,

— За своим негром? — спросил он,— Почему же он ваш негр?

— Это Хэнсом Браун, — сказал папа.— Он с одиннадцати лет у нас живет. Я пришел за ним и уведу его домой. Человек в красной рубашке оглянулся и крикнул Хэнсому:

— Эй, малый! Ты пойдешь с ним? Хочешь у него работать?

— Нет, сэр! — ответил Хэнсом, мотая головой. — Совсем не хочу. У меня теперь другая служба, я буду получать настоящее жалованье, а не какие-нибудь обноски и всякую там чепуху.

— Молчать, Хэнсом Браун! — крикнул папа. — Тебе столько добра сделали, а теперь ты вот как разговариваешь! Стыдись, Хэнсом!

— Теперь уж ничего не поделаешь, мистер Моррис,— сказал Хэнсом. — Я работаю здесь и буду получать жалованье.

— Не пойдешь домой?

— Нет, сэр, не пойду,

Мой старик вынул из кармана сдачу в пятнадцать центов и положил деньги на скамью,

— Сколько полагается мячей за пятнадцать центов? — спросил он.

— Вам сделаю скидку,— сказал человек в красной рубашке, — получайте шесть мячей. Только помните: надо попасть в черномазого. Если он увернется и мяч пролетит в дыру, это не в счет. Надо угодить в голову.

— Штука не хитрая, —сказал папа, примериваясь к мячу. — Только отойдите, дайте мне размахнуться.

Пока мой старик размахивал правой рукой от плеча, готовясь к броску, точно заправский бейсболист, Хэнсом так вращал глазами, что у него стали видны одни белки.

Наконец, папа пустил мяч и угодил Хэнсому прямо в лоб. Хэнсом даже не понял, что, собственно, произошло. Он плюхнулся на землю и так и остался сидеть, потирая голову, пока человек в красной шелковой рубашке не подбежал нему посмотреть, что с ним случилось. Потом Хэнсом встал, чуть пошатываясь, и опять сунул голову в дыру.

— Получите сигару, мистер, — сказал человек в красной рубашке. — А вы, оказывается, старый бейсболист! Меткость-то какая!

— Случалось, играл в свое время, — сказал мой старик. — Только теперь уж рука не та.

— Ну-с, посмотрим, как будет со следующим мячом. Может, вам просто повезло с первым?

— Отойдите, дайте размахнуться, — сказал папа.