Георгий Караславов - Избранное. Том второй

Он всю ночь провел здесь, в часовне, поэтому немного устал, но зато лицо его приобрело более кроткий и смиренный вид, глаза светились мягко и доброжелательно. Он сейчас и выглядел совсем по-другому — аккуратный, серьезный, уважаемый всеми видными людьми села. Воспоминания о его драном балахоне, слипшихся космах грязных волос, всклокоченной бороде и насмешках, которыми осыпал его и стар и млад, уже выветрились из памяти многих. Ясно помнилось только представление живой картины и пантомимы. Даже те, кто знал о том памятном вечере лишь понаслышке, из чужих рассказов, тоже не могли его забыть.

Азлалийка, в дорогом черном платье, сновала между телегами и часовней, смотрела, как варятся жертвенные барашки, обходила лотки и всем говорила «добро пожаловать», считая себя хозяйкой этого великого торжества. Она всматривалась в даль, в сторону шоссе, и грохот повозок, крики возниц, смех молодых парней говорили ей о том, как много народу устремилось к часовне святого Петра. Что и говорить, эта часовня была построена, считай, на ее деньги, и поэтому она смотрела на нее как на свою собственность. Досадно было только, что учителя разъехались — кто по родным местам, кто по курортам — и не могли видеть, сколько народу собралось на освящение ее часовни и на престольный праздник. Но, утешала она себя, они узнают и потом, когда вернутся, и тогда она гордо пройдет мимо них, как настоящая победительница…

С самого утра пришел сюда и Геню Хаджикостов, сыновья которого делали последние приготовления к приему гостей в пивной. Время от времени Геню выходил из-под низкого навеса, радостно смотрел в небо, прозрачное и синее, и, довольный, потирал руки.

— Ну и денек! Просто чудо! — бормотал он. — Поедят и попьют люди на славу, лишь бы товару хватило, — он начинал подсчитывать, сколько пива привезли и хватит ли его, если народу набежит особенно много. А когда попозже на лугах внизу стало тесно и шумно, а по дорогам все тянулись повозки, все шли и шли люди, он поспешил в прохладную пивную и велел своему старшему сыну привезти еще несколько бочек с пивом. Но сын был хорошим торговцем, опытным корчмарем и вообще отличался сообразительностью, поэтому давно уже распорядился на этот счет и послал батрака с телегой аж в город.

— На сегодня и воды не хватит, — сказал он, окинув взглядом небо.

Время от времени Геню заходил и в часовню, где уже толпилось много народу. Освящение длилось дольше, чем следовало бы, на его взгляд, и он с трудом дождался конца, чтобы снова вернуться в пивную поглядеть, как там идут дела. Но, как он ни спешил, все же улучил минутку — отвел Димитра Плахова в сторону:

— Слушай, когда начнется распродажа даров, не забудь меня, ладно? — И он приятельски подмигнул Димитру, показывая тем самым, что они свои люди и должны помогать друг другу. В толпе, с краю, он заметил старосту. Чуть поодаль стояла старостиха с сынишкой. Она не заметила его, но он погладил ребенка по голове и улыбнулся:

— Ну что? На праздник? Дело хорошее, дело хорошее…

Староста, поглощенный разговором с одним из сторожей, чинно стоявшим со старым турецким карабином на спине, увидав Геню, дружески кивнул головой.

— Так пойдем, выпьем пивка! — Геню мотнул головой в сторону своего заведения. — Обязательно!

— Идем, Геню, сейчас идем! — сказал староста, не забывший своего вчерашнего обещания.

— Ну так пошли!

И хотя Геню очень хотелось оставить их и поскорей посмотреть, что делается в его заведении, как справляются с работой его сыновья и слуги, он постоял еще немного и лишь потом повел своих гостей вниз.

У лотков им повстречался Аврамов, который сделал вид, что не видит их. Он отвернулся к лотку, спрашивая у хозяина, сколько стоит мячик, а потом пошел дальше. Однако, заметив доктора Василева, приехавшего из села с дочерью Ивана Касабова, кассир кредитной кооперации, расталкивая народ, бросился к нему.

— Эй, доктор! Доктор! — крикнул он, высоко задирая голову. — Что же вы опаздываете? Я с ног сбился в поисках хорошей компании… Такие все рожи попадаются… — Он поздоровался за руку сначала с барышней, потом с доктором. — Ну, как дела, Дафинка? — обратился к девушке Аврамов, — как идет изучение аптекарских премудростей? А, значит, ты уже кончила? Браво! Браво! И экзамены сдала? Чудесно! Сейчас тебе ничего другого не остается, как пойти работать в какую-нибудь сельскую аптеку на кооперативных началах. Ну как, согласна?

— Согласна, — засмеялась девушка, чуть смутившись.

— Ну вот, — все так же легко и свободно продолжал начатый разговор Аврамов, — доктор будет каждому больному выписывать по три-четыре рецепта, чтоб была работа и для аптеки. А за труды мы будем отчислять ему процент от сверхприбыли…

— Нет, шутки в сторону, — серьезно сказал доктор. — Идея организации аптеки в селе совсем неплоха.

— Да ты только посмотри вокруг, доктор! — повернулся Аврамов, обводя рукой собравшуюся толпу. — Посмотри, сколько народу съехалось — просто диву даешься. Какой-то грязный оборванец обвел вокруг пальца целую околию…

— И тебя в том числе! — усмехнулся доктор, хлопнув его по плечу.

— Хлеба и зрелищ! — пожал плечами Аврамов. — Делать нечего, приходится идти в ногу со временем.

— Все это легко объяснимо, — серьезным тоном начал доктор. — Ведь на селе свадьба, хоровод и престольный праздник — все еще единственные развлечения для людей… Куда ж еще пойти, что делать? Ни кино, ни театра, ни музея…

— Стало быть, глухонемому нужно памятник поставить за полезную культурную деятельность? — подмигнул Аврамов, усмехаясь.

— Ему еще поставят памятник, пусть только вспыхнет здесь какая-нибудь эпидемия, — с угрозой сказал доктор. — Пошли, пошли, посмотрите, что творится там, у источника. — И он начал пробираться вперед в густой толпе.

Источник был в глубине под навесом, у стены маленького алтаря часовни. Склонясь над железными перилами, люди черпали воду кувшинами, черпаками из тыквы-горлянки, медными кружками, мисками и бутылками, разливали, пили ее и брызгали себе на головы и лица. Под ногами у людей образовалась целая лужа. Они шлепали в жидкой грязи, проливая воду. Иногда кроме брызг в родник попадали целые струи черной, липкой грязи.

— Здоровье поправляют, а? — возмутился Аврамов. — Эх, взгреть бы их всех хорошенько.

— Ну-ка дайте взглянуть! — Молодая аптекарша, стараясь не испачкать свои белые туфли, тоже нагнулась к источнику. — Нет, это невозможно, просто невозможно! — Она передернула плечами и отшатнулась.

— Только тифа и не хватает! — произнес доктор Василев. — Вот это — настоящее преступление! — И он показал на мутный, загрязненный источник.

Потом они заглянули в часовню. Внутри и перед входом толпилось человек сто. Все ждали, когда начнется распродажа даров.