Нгуен Хонг - Избранное

Бинь, не выдержав, опустилась прямо на мокрую траву и потеряла сознание. Очнувшись, она огляделась вокруг, но никак не могла понять, где находится, хотя хорошо помнила каждый дом в их деревне. В проеме двери чернело небо, словно вход в глубокую темную пещеру. В комнате, где она лежала, не было даже отблеска света.

Мать Бинь сидела рядом и что-то тихо говорила незнакомой женщине со странным лицом. Они были явно недовольны друг другом и препирались:

— Шутка ли — три пиастра! Коли так, я лучше просто уйду, и пусть оно останется у вас.

Женщина засмеялась и ответила:

— Тем лучше! Оно завтра же попадет к деревенским старостам, я заявлю им…

— Что ж, милости просим.

— А меня и просить не надо, все равно я обязана заявить.

В холодной, давящей темноте хищно блеснули глаза повивальной бабки. Потом где-то в доме послышался детский плач, и Бинь поняла, что уже родила. Господи, хоть бы дали взглянуть на него… Но она не смела просить об этом. Время тянулось бесконечно, казалось, прошли долгие часы, пока наконец мать принесла малыша и сунула его дочери:

— На, цацкай своего выродка!

Но даже эти жестокие слова не омрачили радости Бинь. Она нежно положила руку на теплое тельце ребенка, пальцы ее коснулись маленьких ножек, и Бинь тихонько вскрикнула:

— Сыночек!

Мать от злости заскрипела зубами:

— Молчи, шлюха! Что мальчишка, что девчонка — все равно позор падет на нашу семью. Порадовала ты меня!

Бинь мучила жажда. Но мать, не дав ей даже напиться, велела встать и потащила ее во двор.

Возвращались они другой дорогой — вокруг зарослей бамбука, шелестевшего на берегу реки. Прижав ребенка к груди, Бинь старалась ступать как можно осторожнее. Ее бил озноб, ноги совсем не двигались, но она продолжала идти, стиснув зубы. Мать, ворча, шла рядом и время от времени заглядывала ей в лицо с такой нескрываемой злобой, что Бинь содрогалась от страха.

Когда они подошли совсем близко к дому, мать язвительно прошипела в самое ухо Бинь:

— Ну, я для вас, дорогая мамаша, сделала все… Чаду вашему помогла явиться на свет… Уж вы, мамаша, теперь позаботьтесь, чтобы выродок ваш не слишком громко орал, а не то пеняйте на себя…

Бинь тяжело вздохнула: «Скоро опять родится ребенок, смогу ли я его вырастить?»

Она медленно приподнялась, собираясь встать и налить себе чаю, и вдруг увидела деньги, лежавшие на постели. Бинь покачала головой: «Лучше умру, а их денег не трону».

Двигаясь словно во сне, Бинь спустила ноги на пол, встала и, подойдя к шкафу, стала перебирать свои платья, ища что-нибудь получше. Но все вещи были из простой материи и изрядно уже поношены. Бинь откинула крышку сундука и начала рыться в нем. Вытащив оттуда шелковый пояс, два платья из легкого флера и штаны из плотной шелковой ткани, — все еще совсем новое, — она старательно разгладила пояс, вытряхнула из складок платья толченую кору камфарного дерева [20] Из коры камфарного дерева приготавливают средство против насекомых. и расправила каждую штанину. Потом присела, бездумно уставясь вдаль…

Прозрачные золотистые лучи теплого осеннего дня заливали дом… Перед глазами Бинь проплывали отрадные видения. Ветер колеблет листья банана. На узенькой тропинке среди зеленых полей, убегающих к ярко-синему небу, показалась вдали легкая фигурка. Вот уже видно улыбающееся лицо. Корзины на коромысле раскачиваются и танцуют в такт быстрым шагам; гибкие маленькие ручки придерживают платье, а ветер вырывает его из рук… Это она, Бинь, простая деревенская девушка. Она идет со своими корзинами на ближний базар или на ярмарку, рядом с нею подружки, веселые, смешливые… И было все это совсем, совсем недавно…

Вдруг луч надежды озарил душу Бинь, как молния, сверкнувшая на темном грозовом небе: она будет торговать! Будет торговать здесь, на базарах, будет кормить ребенка, который скоро родится у нее, будет кормить Нама… И он бросит свою преступную жизнь; потом она вернется на родину, выкупит своего первенца, поможет родителям вырастить сестричку и брата…

Бинь погрузилась в мечты. Лучи солнца ударяли ей прямо в лицо, но она ничего не замечала.

Бинь разложила свои товары у ствола высокой мелии. Солнце стояло еще высоко, но покупателей было мало. На всем базаре оставалось лишь несколько торговок, продававших безделушки, овощи, рис, соль, рыбу и мясо…

Бинь попросила одну из женщин, подметавших рынок, принести немного воды. Она намочила в воде платок, потом умыла лицо. Сегодня она встала очень рано, приготовила рис и сразу пошла на базар, не успев даже умыться. Знакомая торговка шутливо окликнула Бинь:

— Ты так занята, что только теперь прихорашиваешься?

Бинь подняла голову, улыбнулась и ничего не ответила. Она отбросила волосы, упавшие на лицо, поправила косынку; лицо ее посвежело, на щеках заалел румянец, длинные ресницы казались еще длинней.

Одна из товарок погладила Бинь по спине.

— Ты такая миленькая, такая хорошенькая, как цветочек. Тебе уж никто ни в чем не откажет!

Бинь ничего не ответила, она вдруг увидела какую-то старуху, пристально смотревшую на нее. Бинь вгляделась ей в лицо, потом подбежала к старухе и робко спросила:

— Дорогая бабушка, простите, вы не с пристани Шой в Намдине?

Старуха степенно кивнула головой.

— Да, а ты, верно, Бинь — дочь почтенного перевозчика Тхина?

Обрадованная Бинь пригласила ее к своему ларьку, усадила на скамеечку и, подозвав торговку бетелем, угостила старуху. Та положила бетель в рот и с удовольствием принялась жевать.

— И давно ты сюда приехала?

— Уже год, бабушка.

— Ну, как торговля?

— Да так, на жизнь хватает.

Бинь стала расспрашивать о своей семье, о деревне. Старуха отвечала ей, не упуская ни малейшей подробности.

После исчезновения Бинь в деревне обо всем узнали и судачили о девушке на все лады. Смотритель Тот, родственник помощника старосты Тхыонга, сватавший раньше Бинь и получивший отказ, рассказывал всем — даже священнику, что Бинь испугалась публичного наказания, бросила ребенка в реку и убежала. Он говорил, что своими глазами видел, как Бинь принесла ребенка на берег и швырнула его в воду, а потом ночью села в лодку перевозчика Тюена и уехала в Намдинь.

Старуха, неторопливо примешивая в бетель известь и волокна лаосского табаку, спросила Бинь:

— Что это — правда или наговор?

Бинь помолчала минуту, потом ответила:

— Господь бог все видит! А я не знаю, что и сказать!..

— Ты всегда была благочестива, Бинь, даже священник так говорил. Разве могла ты такое сделать? Но почему ты ушла из дома?

Бинь, вконец смутившись, подбирала слова:

— Чему же вы удивляетесь?.. Ведь в нашей деревне торговать трудно… Вот я и перебралась сюда. Здесь у нас есть родня. Все-таки легче… Торгуешь на базаре, даже в обычный день можно заработать несколько хао…