Нгуен Хонг - Избранное

Когда Бинь вернулась в комнату, Нам спросил ее:

— Ну, как теперь, красиво?

Бинь пришлось согласиться и сделать довольное лицо, чтобы не раздражать Нама. Потом, когда она собралась готовить обед, Нам остановил ее и спросил:

— У тебя хоть есть деньги?

— Только два пиастра. Но если надо, я могу одолжить еще.

Нам похвалил Бинь и стал торопить ее, чтобы она быстрее переоделась. Потом он подозвал рикшу, и они поехали в Супной ряд.

В начале Гостевой улицы Нам вдруг заметил Ты Лап Лы. Он постучал ногой по дну коляски, приказывая рикше остановиться, и, махнув рукой, окликнул дружка. Тот со всех ног бросился к коляске, радостно похлопал Нама по плечу и спросил:

— О, когда же ты вышел?

— Сегодня днем, братишка.

— И куда ты теперь?

— Вон туда, куда ж еще? — Нам указал на одну из харчевен. — Пойдем за компанию, а?

Ты посмотрел на другую сторону улицы, потом взял Нама за руку и повел в харчевню как раз напротив той, куда Нам собирался зайти.

Усевшись поудобнее, Нам велел принести две миски лапши, мяса, разных приправ и водки. Вдруг Ты шепнул ему:

— Слушай, Нам! Там карась — кайстра [22] Карась — на воровском жаргоне — человек, у которого есть деньги; кайстра — карман, мешок. набита, полно башлей.

— Ты его уже щупал? — усмехнулся Нам.

— Нет! Он сунул их в клифт [23] Клифт — пиджак, короткое пальто. , застегнулся, трудно взять, черт!

Нам нахмурился:

— Откуда ты знаешь, что он не пустой?

— Мелкий черт сказал, он только что получил девять диконов с хозяина рыбной лавки. Я его вел и как раз встретил тебя.

Подошел официант с подносом и принялся расставлять блюда и чашечки с приправами на столиках незнакомца и Нама. Бинь колебалась, не зная, с чего начать. Ты быстро сказал ей:

— Берите, сестрица, все, что вам нравится, а мы пока выпьем. И нечего зырить туда: карась допрет и сорвется.

Бинь кивнула и начала накладывать лапшу сперва Наму, потом себе. Она хотела было приняться за еду, как вдруг Нам остановил ее и, налив полчашечки водки, заставил выпить. Когда два графинчика были выпиты, Ты Лап Лы велел принести еще полбутылки. На этот раз Нам наполнил чашечку Бинь до краев. Бинь пыталась отказаться, но Нам ничего не хотел слушать. После второй чашки Бинь раскраснелась, лицо ее сморщилось в уморительную гримасу. Нам и Ты расхохотались. Бинь смеялась вместе с ними.

Водка горячими волнами разошлась по всему телу. Сначала Бинь смущалась, потом перестала обращать внимание на посторонних; тело совсем не слушалось ее, стало каким-то невесомым. Такого с ней еще не бывало.

Блестящими глазами уставилась она на Нама, он отвечал ей горящим взглядом. Вдруг взгляд ее упал на мужчину с бумажником, она отвела глаза и улыбнулась Ты Лап Лы. Бинь уже не чувствовала жалости к этому человеку. А ведь недавно еще, когда Ты разговаривал с Намом, сердце Бинь отчаянно колотилось при мысли, что они хотят совершить преступление. Теперь же она просто слегка волновалась, ожидая, чем кончится их затея.

Неожиданно Ты расхохотался и сказал Бинь:

— Эх, сестра, а ведь вы хвалились, что только у вас и есть такая вещь!

Он подвел Бинь поближе к столику, где сидел незнакомец, и показал на висевшую на стене картину.

— Вот! Что скажете? Здесь и птицы, и тигр, и такие же развесистые деревья, та же «Встреча богатырей» — все точь-в-точь, как у вас!

Нам из Сайгона подбежал к ним.

— Где, где? Дай-ка и я взгляну.

Ты Лап Лы быстро шагнул назад, уступив место Наму, и на секунду заслонил своим телом брошенное на стул короткое, легкое пальто… Будь у владельца пальто глаза и позорче, ему б все равно не заметить, как указательный и средний пальцы Нама скользнули во внутренний карман. Через мгновение толстый бумажник с деньгами был уже в левой руке Нама и очутился в кармане у Бинь.

А человек по-прежнему сидел, наклонившись к чашке с супом, и ел как ни в чем не бывало.

Все трое вернулись на свои места. Ты мигнул Наму:

— Отканывай! [24] Отканывать — на воровском жаргоне — уходить, убегать.

Нам оттопырил губы.

— Опрокинем еще по чашечке, чего спешить.

Сердце Бинь гулко забилось, она тихо упрекнула Нама:

— Опрокинем! Смотри — сам перекинешься!

Бинь торопливо вышла на улицу. Нам остался купить ароматных сигарет. Было уже совсем темно, на противоположной стороне улицы за шпалерами заморских растений едва виднелись фигуры прохожих. Через некоторое время загорелись фонари, но их слабые желтоватые лучи не в силах были разорвать завесу мрака, окутавшую шумную, суетящуюся толпу.

Маленький Шео передернул плечами и, запустив большой палец в ноздрю, солидно произнес:

— Чего зря трепаться-то!

— Не веришь?

— Нет…

Другой мальчишка, Минь, грубо сказал:

— Восьмая Бинь — твоя бабушка, что ли? Чего ты так за нее заступаешься?

Шео засмеялся, презрительно сморщив нос.

— А кому какое дело? Тебе-то что, если я заступаюсь за бабку?

— Господи! Да мы сами видели, своими глазами, как она работала. Тебе правду говорят, а ты не веришь!

Минь подбежал к мальчишке, щеголявшему в самом драном костюме. Это был его сверстник, с жесткими черными волосами, растрепанными и такими длинными, что не видно было ушей.

— А ну, Хиеу, расскажи этому Шео все, что видел! Мне уже надоело с ним спорить.

Хиеу тихо засмеялся, выставив напоказ гнилые зубы.

— Да, скажу тебе: Бинь работала очень красиво.

Шео уставился на него, раскрыв рот. Хиеу похлопал его по плечу и сказал покровительственно:

— Присядь-ка на тротуар, я расскажу тебе все, как было.

Шео уселся, опершись рукой на парапет, рядом с приятелями, обнял их за плечи и принялся слушать Хиеу.

Позавчера Хиеу и Минь болтались по улице и вдруг увидели какую-то женщину с большой сумкой, выходившую из лавки тканей. Они решили, что даже если в сумке одна мелочь, то и тогда им фартит, а уж если крупные деньги, то и говорить нечего. Дружки перемигнулись и зашагали следом за женщиной. Но, дойдя до Сада провожаний, они встретили Нама из Сайгона и Восьмую Бинь, появившихся со стороны французского театра. Не зная еще, на какое дело идет Нам, они вдруг увидели, что он тоже положил глаз на сумку и сделал им знак смываться…

Тут Минь сердито прервал рассказчика:

— Шео! Ну не обидно ли, а?

Шео, нахмурив брови, кивнул головой и подтолкнул Хиеу, чтобы тот продолжал.

Мальчишки отшились, но прошмыгнули в сад, чтобы посмотреть, как будет работать сам Нам из Сайгона. Вдруг женщина с сумкой остановилась. Бинь подошла к ней поближе, а Нам попросил женщину разменять бумажку в двадцать пиастров. Та поставила сумку на землю…

Шео расхохотался:

— Тут-то ее и накололи, а?

— Ясное дело! — подтвердил Минь.