Чарльз Сноу - Лакировка

Хамфри кивнул. Он и сам это замечал.

— Итак, можете говорить все что хотите. Я собираюсь вас кое о чем спросить. И хватит играть в прятки. Я жду от вас полной откровенности, а сам говорить не могу. Мы оба все время старались перехитрить друг друга. К черту! Я хочу попросить вас узнать, что ваш прежний отдел может сообщить нам о Томе Теркилле. Я знаю, что они за ним приглядывают, как за многими другими политиками. Ну, про это говорить не будем…

— Ведь надо же им делать вид, будто им не даром платят жалованье, верно?

Хамфри сознавал, что по старой привычке, почти превратившейся в инстинкт, он уклонился от прямого ответа. Фрэнк так и понял. Он начал снова:

— Так не пойдет. Говорите начистоту. За Теркиллом следят. Это понятно. Но я узнал, что сотрудников нашей спецслужбы заменили вашими. Вот и объясните мне почему. Меня незачем убеждать, что из Тома Теркилла такой же шпион, как из президента Мидлендского банка. Но мне очень нужно знать, что им известно о том, где и когда был Том Теркилл. Ничего лишнего. Я сильно подозреваю, что они могут сообщить нам, где Том Теркилл был в ту субботу вечером. Никого, кто хоть что-нибудь видел, нам найти не удалось. Я считаю, что ваши прежние коллеги могли бы нам кое-что сказать. А вы как думаете?

Хамфри смотрел на Брайерса без всякого выражения, словно находился при исполнении служебных обязанностей, потом уголки рта у него дернулись в улыбке.

— Думаю, это более чем вероятно.

— Ну вот. Вы не могли бы узнать?

— Мне не очень хотелось бы. Но полагаю, что могу.

— На черта нужны контакты по всему Лондону, если нельзя иногда выручить человека.

— В том-то и беда, — заметила Бетти. — Он терпеть не может пользоваться своим положением. Верно, Хамфри?

Хамфри сказал:

— Честно говоря, я не вижу, зачем это нужно. Почему вас так интересует Теркилл? Правда, я сам о нем думал, но это ни с чем не вяжется.

— Да, не вяжется! — Фрэнк был в самом энергичном своем настроении. — И вообще ничто ни с чем не вяжется. Я уже вам говорил: не дело, а кошмар для следователя. Высшие классы, которые не желают помогать, ни малейшего сколько-нибудь осмысленного мотива… Если хотите безнаказанно убить кого-нибудь, Хамфри, выберите одного из самых аристократических ваших знакомых, а для пущей безопасности — знакомого знакомых. И без всякого мотива. Тут я уж вам гарантирую, что мы вас не изловим.

Бетти улыбнулась, и Хамфри попытался представить себе, сколько времени должно ей было понадобиться, чтобы привыкнуть к этому висельному юмору.

— Что ж, — сказал Фрэнк, — подобьем итоги. Конкретно: взломщики, мелкие уголовники, профессионалы — ничего. Но об этом, как вы сами знаете, вопрос с самого начала серьезно и не ставился. Случайный прохожий, сумасшедший, хулиган… «Исключено» — опасное слово, но тут его можно употребить почти без всякого риска. Так что нам остается только старый фокус с тремя картами — выберите кого-нибудь из тех, кто был знаком со старухой. Только карт, как вы тогда сказали, не три, а больше. Мы все еще проверяем. Но скорее для перестраховки. Если я еще в твердом уме, это кто-то из тех, о ком я уже думал. И вы тоже! Правда, для Тома Теркилла я никакого сколько-нибудь правдоподобного мотива придумать не в состоянии. Но когда по-настоящему зайдешь в тупик, остается вспомнить старый совет: не забывай самого неподходящего. Даже если никаких побудительных причин вроде бы нет. А уж более неподходящего, чем Том Теркилл, тут найти трудно. Вот поэтому я и хочу все про него знать. Кстати, что-то он скрывает — и с большим старанием.

В этот вечер ни ему, ни Хамфри не пришло в голову объяснение, которое позже казалось совершенно очевидным. Хамфри спросил:

— А стоит ли он всех этих хлопот? То есть в вашем плане?

— Собственно говоря, — сказал Брайерс, — чтобы им интересоваться, есть и другая причина. Более веская. Думаю, вы и сами догадываетесь. Он, несомненно, должен что-то знать о своей дочке. А она состоит в списке с самого начала: вы ведь тоже так думали. Никакой узды. И не то чтобы очень порядочная. Старая дама довольно-таки успешно мешала ей зацапать нашего друга Лоузби. Не думаю, правда, чтобы кто-нибудь стал убивать по такой причине, разве уж совсем свихнувшись. Но тем не менее вычеркивать ее я не собираюсь. Может быть, есть что-нибудь попроще, чего мы пока не раскопали. Относительно нее и Лоузби. Почему, черт подери, он на ней женился? Я хочу знать все, что знает ее отец.

Хамфри сказал, кивнув:

— Честно говоря, вы меня не особенно удивили.

— Конечно. Все это элементарно. И Лоузби тоже со счетов не сброшен, хотя я все еще не вижу никакого мотива. Во всяком случае, ребята работают. Выясняют, как он жил, то есть на какие деньги. И действительно ли он провел ту ночь у своего приятеля Гимсона. Баш на баш, Хамфри. Вы откроете свои источники информации, а я — наши. — Он взглянул на жену не то заботливо, не то с уважением, не то виновато. — Ты ведь привыкла, дорогая? Сама знаешь: в этой игре нельзя доверять даже лучшему другу. А Хамфри — один из лучших наших друзей, верно?

— Я бы доверила ему твою жизнь, — сказала Бетти. Она любила Фрэнка, и это прозвучало серьезно.

— Я тоже. — Потом Фрэнк добавил с профессиональной усмешкой: — Но из этого еще не следует, что мне так уж легко открывать ему некоторые наши приемы. Мы не любим ими делиться. Не больше, чем в свое время он сам, — надеюсь, ты замечала? Слишком уж часто наши источники не совсем кристально чисты. И его тоже, я полагаю. Но только так можно добиться результатов. Ну, мы испробовали одну старую дорожку. Пока, без толку. Однако осведомителей и в той среде у нас порядочно. Хотя их было больше до того, как изменили закон.

— Хорошо, что изменили, — вставила Бетти мягко, но с неожиданной решимостью в голосе.

— Правда, не для нас, — сказал Фрэнк. — Ну так наши ребята продолжают там копать. Собственно говоря, не из-за Лоузби. Он от этой среды держался в стороне: не в его стиле. Другое дело — Дуглас Гимсон. Мы получили кое-какие интересные сведения.

— Три имени в списке, — сказал Хамфри. — А еще? Может быть, этот врач, Перримен? Не знаю, зачем это могло ему понадобиться, но, во всяком случае, он у нее бывал достаточно часто.

— Мы о нем не забыли. Та маленькая зацепка. Насчет платы наличными. Это так и повисло. Но мы не забыли. Кстати, он единственный из них, кто не представил алиби на тот вечер. Обед с женой и визит к пациентке. Пробыл там только двадцать минут. Он сам нам сказал до того, как мы проверили. Он и не пытался подыскивать себе алиби.

— И выглядит это много убедительнее, чем у остальных, — заметил Хамфри.

— Вот и нам так кажется.

— Кто-нибудь еще?

— Вам что-нибудь известно про Поля Мейсона? Его подружку, или, по слухам, бывшую подружку, старуха допускала к себе чаще других. Но у нее непробиваемое алиби, как и у вашей Кейт.