Чарльз Сноу - Лакировка

Хамфри исполнил просьбу Фрэнка Брайерса. Но ничего сколько-нибудь интересного не выяснилось, подумал он. Правда, поскольку окончательно установлено, что убийство не могло быть совершено позже половины одиннадцатого, одно теперь несомненно: Том Теркилл его не совершал. Однако Хамфри никогда его всерьез не подозревал и был уверен, что Брайерс — тоже. Правда, уже после половины одиннадцатого были восемнадцать необъясненных минут, интересных для тех, кто вел следствие, но сам Хамфри их сразу отбросил.

Тем не менее поведение Тома Теркилла в эту ночь само по себе было весьма любопытно. Какое дело он проворачивал? Хамфри не сомневался, что Хиггсу это известно. Он вновь задумался над привычной проблемой прошлых дней: как устроить тайную встречу людей, которые всегда на виду. Однажды ему было поручено найти решение, и у него ничего не получилось. Решения вообще не существовало. Многие люди, никогда не пробовавшие менять свою внешность, трогательно верят в переодевание. Блестящий ход в какой-нибудь елизаветинской пьесе — персонаж надевает парик, и собственная жена его не узнает. Но вот можно ли рассчитывать на это в реальной жизни?

Хамфри позабавила мысль, что человек вроде Теркилла никак не смог бы исчезнуть на неделю-другую ни в одном большом городе западного мира. Тем не менее его уловки, пусть и на одну ночь, оказались успешными. Причем совершенно незаслуженно. Любой порядочный агент постыдился бы к ним прибегнуть… Но тем не менее в газетах ничего не появилось, а Теркилл, несомненно, прятался именно от репортеров. И Хамфри, пожалуй, догадывался почему. Все это попахивало тайными переговорами, в которых Теркилла использовали как подставное лицо. Возможно, инициатива исходила от англичан. Из того, что американцы прислали большую группу, выводов девать не стоило: американцы всегда присылают для переговоров большие группы. А были эти переговоры политическими или нет, честными или сомнительными, полуофициальными, псевдоофициальными или просто закулисной сделкой — Хамфри решить не мог. Он о многом догадывался и полагал, что кое-что знает твердо, но лишь малую часть, а отнюдь не все.

Вот почему он удивился не меньше остальных, когда несколько дней спустя после того, как навел справки о Томе Теркилле, он увидел фамилию на первой странице «Таймс». Результаты своего визита к Хиггсу, пусть и скудные, он сразу же сообщил Фрэнку Брайерсу и тут же забыл о Теркилле. Но теперь пришлось о нем вспомнить.

«Назначение мистера Теркилла. Официально объявлено, что мистер Т. Теркилл, лейборист, член парламента от Лестер-Иста, назначен финансовым секретарем министерства финансов. Он пока не получает портфеля, но будет иметь прямой доступ к премьер-министру и министру финансов. В его ведение поступают международные финансовые операции».

Этим исчерпывалось официальное сообщение. Но газета навела на него дополнительный глянец:

«Мистер Теркилл — признанный авторитет по международному валютному рынку еще укрепил свою репутацию недавними речами в палате общин и вне ее стен.

Мистер Теркилл известен как один из лидеров правого крыла лейбористской партии, и, судя по первым признакам, его назначение не найдет поддержки у левых. Ведущие представители группы „Трибьюн“ отозвались о нем так: „Из этого следует, что правительство распродает страну“ и „Теркилл приглядит, чтобы они нарушили пока еще не нарушенные предвыборные обещания“…»

Официальные объявления многое сообщают между строк. Так, упоминание о том, что Теркилл пока не получает портфеля, означало, что он его скоро получит. Он, несомненно, сумел выторговать свою цену. Следовательно, решил Хамфри, его позиция была очень сильна. Вероятно, его использовали как эмиссара во время летних переговоров с международными финансовыми организациями — и не только с Международным валютным фондом. А теперь выяснилось, что и не просто как эмиссара.

Нападки на Тома Теркилла давно уже прекратились: его адвокаты сделали все, что от них требовалось. Членам кабинета нужны гарантии.

И все-таки это был риск. Хамфри не любил поддаваться низменным чувствам, но тут он ничего с собой поделать не мог. До того несправедливо, что просто невыносимо, думал он, почти повторяя восклицание Кейт, когда она узнала о смерти леди Эшбрук. Только дурак ждет от жизни справедливости, констатировал бесстрастный наблюдатель в его мозгу. Из всех людей, каких он знает, большинство более приемлемо, чем Том Теркилл, большинство более честно оценивает себя, и подавляющее большинство куда более уравновешено. Мания Теркилла, казалось бы, должна стать непреодолимым препятствием, но она как будто обернулась козырем. Многие из знакомых Хамфри были умнее Теркилла, а некоторые и гораздо способнее. Хотя никто, должен он был признать, не обладал таким чутьем на деньги.

Несправедливо, несправедливо! Теркилл выступил в тот же день с заявлением, что не принял бы такого поста, если бы не видел в этом долга перед своей страной и перед своей партией. У него нет других желаний, кроме желания помочь родной стране в трудную минуту. Нельзя допустить, чтобы фунт упал еще ниже. Он и так уже никогда столь низко не опускался. Потребуется много времени и усилий, чтобы восстановить доверие, но этого можно добиться. Мы должны оздоровить фунт. Надо сомкнуть ряды и всем дружно налечь. Только так. Мы должны построить трамплин для процветания.

Может быть, в нем есть что-то от кинозвезды, может быть, у него есть чутье на деньги, раздраженно думал Хамфри. Но пишет он левой ногой. Однако других этот недостаток тревожил меньше: в тот же день на бирже началось оживление, а фунт поднялся по отношению к доллару на двадцать центов.

К этому времени Брайерс уже рассказал Хамфри все, что полиции удалось узнать о финансовом положении леди Эшбрук. Они бросались по ложным следам, они делали ошибки, они не могли отыскать никакой связи с тем, в чем подозревались Лоузби и Сьюзен. Когда они убедились, что алиби Лоузби на ту ночь неопровержимо, их усилия сосредоточились на Сьюзен. Не исключалось, что она была его сообщницей, хотя никому еще не удалось придумать, какой у них мог быть мотив.

С самого начала, а особенно после ознакомления с завещанием, Брайерс и его сотрудники старались выяснить, как леди Эшбрук умудрялась сводить концы с концами. Завещание сбило их с толку, но потом Флэмсон, которого поддержали молодые сотрудники, умевшие лучше формулировать свои мысли, заявил, что все это слишком уж подогнано одно к одному. Заслуги Брайерса тут не было никакой. Но теперь, уже ничего не скрывая от Хамфри, он с гордостью руководителя подчеркивал, какими проницательными показали себя его ребята. И с насмешливым удовольствием подчеркнул, каким тупым показал себя он сам. Разобрался во всем Джордж Флэмсон, хотя и не один. Джордж Флэмсон смахивает на простецкого краснолицего деревенского парня. Но на самом деле его отец служил в управлении угольной шахты где-то в центральных графствах. Многие считают Джорджа Флэмсона простоватым, и, безусловно, утонченность ему не свойственна, но он умеет разбираться в фактах.