Эрнест Хемингуэй - Полное собрание рассказов

Но теперь Ник старался сжиться с этой мыслью и найти выход. Он понимал, что паниковать нечего. Ничего не изменилось. Расклад сил оставался таким же, как и в тот момент, когда он решил прийти сюда и отсидеться. Младший Эванс мог выследить его путь и до этого убежища, но он в этом сомневался. Эванс мог выследить его только раз, когда он пришел сюда через ферму Ходжеса, но Ник полагал, что этого не произошло. В этой речке никто не ловил рыбу. Ник это точно знал. И Эванс не любил рыбалку.

– Этому мерзавцу нравится только одно – выслеживать меня, – сказал он. – Трижды из-за него у меня случались неприятности.

– Я знаю, Ники. Но не убивай его.

«Вот почему она пошла со мной, – подумал Ник. – Вот почему она здесь. Я не могу это сделать, когда она рядом».

– Я знаю, что нельзя его убивать, – ответил Ник. – Сейчас мы ничего сделать не можем. Давай об этом не говорить.

– Если только ты не собираешься его убить. Пользы от этого никакой не будет.

– Пошли в лагерь. – Ник развернулся.

– Без ягод?

– Ягоды соберем в другой день.

– Ты нервничаешь, Ники?

– Да. Извини.

– Но какой смысл возвращаться?

– Быстрее разберемся, что к чему.

– Неужели мы не можем собрать ягоды?

– Не сейчас. Я не боюсь, малышка. И ты не бойся. Но что-то заставляет меня нервничать.

От реки Ник поднялся к опушке леса, и обратно они шли в тени деревьев, чтобы прийти в лагерь со стороны гребня.

К лагерю они приближались с осторожностью. Ник шел чуть впереди, с винтовкой в руках. В их отсутствие никто в лагере не побывал.

– Ты оставайся здесь, – велел Ник сестре. – Я посмотрю, что делается вокруг.

Мешок с куропатками и ведерки он положил на землю, а сам пошел вверх по течению реки. Как только сестра исчезла из виду, поменял в магазине винтовки короткие патроны на длинные. «Я не собираюсь его убивать, – думал он, – но это правильно». Он тщательно обыскал окрестную территорию, но не нашел признаков чьего-то присутствия. Потом прошел вверх по течению реки и только после этого вернулся в лагерь.

– Извини, что я разнервничался, малышка. Сейчас мы плотно поедим и уже не будем волноваться о том, что в темноте костер смогут увидеть издалека.

– Я теперь тоже нервничаю, – призналась его сестра.

– Тебе нервничать незачем. Все хорошо, как и раньше.

– Но он заставил нас вернуться без ягод в лагерь, хотя его тут даже и не было.

– Я знаю. Но главное, что его здесь не было. Возможно, он никогда не видел этой речки. Может, и мы его больше никогда не увидим.

– Он меня пугает, Ники. Пугает своим отсутствием даже больше, чем присутствием.

– Я знаю. Но бояться смысла нет.

– Так что же нам делать?

– Может, лучше подождать с готовкой до вечера.

– А что это изменит?

– Он не останется здесь ночью. Он не сможет пройти по болоту ночью. Мы можем не волноваться из-за него поздним вечером, ночью и ранним утром. Нам придется вести себя, как оленям, и показываться только в это время. А днем будем ложиться на дно.

– Может, он никогда не придет.

– Согласен. Очень может быть.

– Но я могу остаться, да?

– Мне надо переправить тебя домой.

– Нет. Пожалуйста, Ники. Кто тогда удержит тебя от убийства?

– Послушай, малышка, не говори об убийстве и помни, что я никогда не говорил об убийстве. Никаких убийств не будет.

– Правда?

– Правда.

– Я так рада.

– Чему тут радоваться? Никто никогда об этом не говорил.

– Хорошо. Я никогда об этом не думала и никогда не говорила.

– Я тоже.

– Естественно, и ты тоже.

– Я никогда об этом даже не думал.

«Да, – сказал Ник себе, – ты никогда об этом не думал. Только день и ночь напролет. Но ты не должен думать об этом, когда она рядом, потому что она это почувствует: она твоя сестра, и вы любите друг друга».

– Есть хочешь, малышка?

– Не так чтобы очень.

– Съешь немного шоколада, а я принесу свежей воды из родника.

Они смотрели на большие белые облака, которые надвигались на них с синих холмов за болотом. Небо над головой оставалось чистым и синим, и белые облака плыли высоко-высоко, а их тень бежала сначала по болоту, потом по склону. Подул ветер, холодный, потому что они лежали в тени. И вода из родника в жестяном ведерке тоже была холодной, а шоколад – не таким уж горьким, но очень твердым и крошился на зубах, когда они жевали его.

– Вода такая вкусная, – сказала его сестра. – А после шоколада кажется еще вкуснее.

– Мы можем приготовить еду, если ты голодна.

– Если ты не голоден, я тоже могу не есть.

– Я почти что голоден. Показал себя дураком, не пойдя за ягодами.

– Нет. Ты вернулся, чтобы выяснить, все ли в порядке.

– Послушай, малышка, я знаю место около завала, где растут ягоды. Мы можем пойти туда через лес, набрать пару ведерок и оставить на завтра. Получится неплохая прогулка.

– Хорошо. Но я могу обойтись без ягод.

– Ты не голодна?

– Теперь, после шоколада, совсем нет. Я бы осталась и почитала. Мы отлично прогулялись, когда охотились.

– Ладно, – кивнул Ник. – Ты устала после вчерашнего?

– Есть немного.

– Тогда напрягаться не будем. Я почитаю «Грозовой перевал».

– Это не такая взрослая книга, чтобы ты не мог почитать ее мне вслух?

– Не такая.

– Ты почитаешь?

– Конечно.

Поезд до Канзас-Сити остановился на запасном пути на восточном берегу Миссисипи, и Ник посмотрел на дорогу, которую покрывал слой пыли толщиной в полфута. Видел он только дорогу да несколько присыпанных пылью деревьев. Какой-то фургон тащился по рытвинам, возница, согнувшись, подпрыгивал на подпружиненном сиденье, вожжи свободно лежали на спинах лошадей.

Ник смотрел на фургон и гадал, то ли возница живет около Миссисипи, то ли выбрался на рыбалку. Все так же покачиваясь, фургон исчез из виду, и Ник подумал о «Мировых сериях» [130] «Мировые серии» – финальная серия (до четырех побед) первенства США по бейсболу. , проходящих в Нью-Йорке. Вспомнил феерическую подачу Слима Солса и круговую пробежку Счастливчика Фелша в первой игре, которую он смотрел на чикагском «Уайт-Сокс-Парк» [131] «Уайт-Сокс-Парк» – стадион чикагской профессиональной бейсбольной команды «Уайт Сокс». Команда выигрывала «Мировые серии» в 1906 и 1917 гг. . Белая точка мяча взмыла в воздух, направляясь к зеленой стене, огораживающей центральную зону. Фелш, наклонив голову, рванулся к белому квадрату первой базы, а потом под восторженный рев зрителей мяч приземлился среди болельщиков на трибуне со стоячими местами.

Поезд тронулся, и запыленные деревья, и коричневая дорога поползли назад. На пороге купе возник мальчишка, торгующий газетами и журналами.

– Есть что-нибудь о «Сериях»? – спросил его Ник.