Мазуччо Гуардати - Новеллино

Когда посланец прибыл с подарком и поручением к Филиппу, тот радостно принял его, но затем, рассмотрев качество перстня и надпись на нем, он несколько дней размышлял по поводу его значения и, не будучи в силах доискаться смысла, решил показать его своему другу Шарлю и нескольким другим рыцарям французского королевского двора. Эти последние, потратив все свое остроумие как вместе, так и порознь, также ни к чему не смогли прийти. В конце концов загадку разгадал герцог Жан [275] Герцог Жан (ум. 1470) — сын Рене Анжуйского; восставшие против Фернандо Арагонского бароны призвали герцога Жана, намереваясь передать ему трон, но этот замысел потерпел неудачу. , разумнейший синьор, у которого было гораздо больше ума для подачи советов другим людям, чем счастья для конечной победы в своих многочисленных начинаниях. На самом деле перстень как бы говорил: «Поддельный алмаз, зачем ты меня покинул?» [276] В оригинале игра слов: «Di, amante falso…» может быть переведена и так: «Скажи, неверный любовник…» (а не алмаз — «diamante»); так что тут вес дело в запятой и словоразделе. Услышав это изречение, Филипп понял, что дама весьма тонко и справедливо упрекнула его за поддельную любовь; и он задумал таким же образом ответить на столь изящное послание и уплатить свой долг любви. Не желая долго затягивать это дело, он тут же обратился с просьбой к своему дорогому товарищу Шарлю, умоляя его во имя дружбы сопровождать его во Флоренцию для указанной цели. И хотя тому это было не очень удобно, однако, желая исполнить желание столь близкого друга и, кроме того, думая удовлетворить свою страсть к любимой девушке, он согласился без всяких возражений.

Пустившись в путь, они прибыли в надлежащее время во Флоренцию и, как только представился удобный случай, заявили о своем прибытии, гуляя под окнами своих дам. Немного времени спустя Филипп сообщил своей даме через обычного посланца, что хорошо понял сообщенное ему при помощи посланного ею кольца и, не зная, каким образом опровергнуть ее ложное мнение, решил доказать его ошибочность своим настоящим приездом, и потому ей остается теперь назначить ему час для свидания. Милая дама, которая вместе с сестрой крайне обрадовалась их приезду и сговорилась с нею о том, как поступать далее, услышав это нежное и любовное требование, преисполнилась такой радости, что, казалось, должна была завидовать самой себе. И чтобы не терять более времени, которого было уже столько упущено, она кратко ответила ему, чтобы он пришел вечером следующего дня к дверям ее дома. Когда пришел назначенный час, обрадованный Филипп прибыл со своим Шарлем в указанное место, где они нашли даму, радостно их ожидавшую. Приказав верной служанке открыть и ввести их внутрь дома, дама передала им через нее, что, вследствие невозможности поступить иначе, необходимо, чтобы Шарль, пока она будет наслаждаться с Филиппом, лег голым в кровать с ее мужем, дабы тот, проснувшись и почувствовав его в постели, принял его за жену, а иначе ее жизнь и честь подвергнутся опасности. И потому она умоляла Шарля, чтобы тот согласился ради них пустить в ход столь удобное средство, а не то им придется удалиться обратно. Услышав такую просьбу, Шарль, который готов был отправиться в ад, чтобы услужить товарищу, счел, однако, большим ущербом для своей чести, если ему случится быть там найденным голым; и потому он наотрез отказался отправиться туда в таком виде, предложив весьма охотно отправиться одетым и со шпагой в руке.

Филипп, возвратившийся из Франции только для того, чтобы быть принятым своей дамой, решил, что положение безвыходно, ибо ему казалось, что и приятель его прав, и дама поступает разумно. После долгих обсуждений, убедившись, что дама упорствует в своем решении, он, горя любовью более чем когда либо, почти плача попросил Шарля во имя уз их дружбы, чтобы тот удовлетворил его желание и желание его дамы, исполнив их просьбу, как она ни неприлична. Тогда Шарль, увидев, сколь велика страсть друга и в каком положении находится дело, решил скорее умереть, если это понадобится, чем отказать в чем-либо другу. Итак, служанка взяла Шарля за руку и провела его в темноте туда, где находилась дама; эта последняя, любезно его встретив, отвела его в свою комнату и заставила раздеться донага, после чего он лег в постель со шпагой в руке. И тихонько попросив Шарля быть терпеливым и обещав, что она очень скоро возвратится, чтобы освободить его, дама радостно отправилась к своему Филиппу, и они, удалившись в другую комнату, дали полное и приятное завершение своей любви. Прождав не два, а целых четыре часа и полагая, что если не дама, то по крайней мере хоть благоразумный товарищ позаботится извлечь его оттуда, где он оставался против своего желания и во власти всяких опасений, Шарль, не слыша его прихода, заметил, что уже близится рассвет, и, подумав, сказал самому себе: «Если они, разгоряченные любовью, не беспокоятся о том, что оставили меня здесь в дураках, придется мне самому позаботиться о себе и о своей чести».

И, полагая, что муж дамы спит, он тихонько поднялся с постели и, накинув на плечи одежду, попробовал выйти. Убедившись, что дверь комнаты заперта снаружи на крепкий засов, он крайне опечалился и, не зная, где находятся окна комнаты и куда они выходят, со злобой в сердце возвратился в кровать. И хотя он слышал, что муж, проснувшись и ворочаясь на постели, не приближается к нему и не заговаривает с ним, он все же испытывал страх и недоверие. И в то время как он пребывал в этом мучительном раздумье, он увидел сквозь щели окон, что на дворе уже светло, и, опасаясь быть узнанным мужем, повернулся к нему спиной, собрался с духом и, держа наготове шпагу, которая могла пригодиться, лежал спокойно и с величайшей досадой, предоставив на усмотрение Фортуны все, что должно было случиться. И вот, немного времени спустя он услышал, что в доме вспыхнул пожар и что слуги побежали за водой, чтобы потушить его; тогда он решил лучше умереть, как подобает доброму рыцарю, чем быть найденным голым вместо женщины. Спрыгнув с постели, он извлек из ножен шпагу и напряг все свои силы, чтобы открыть дверь. Но в эту минуту ее отворили снаружи; несколько отступив назад, он увидел, как в комнату вошли Филипп и его возлюбленная, держась за руки и с весьма веселым видом, и, заметив, что он полон гнева и злобы, они ласково обняли его. Видя, что он продолжает стоять в полной растерянности, словно не зная, где находится, дама весело взяла его за руку и сказала:

— Синьор мой, любовь, которую я питаю к вам, вместе с любовью, которую вы питаете к другой женщине, дает мне смелость сказать вам то, о чем позволительно говорить между друзьями. Должно быть вам, французским рыцарям, природа отказала в том, чем она наделила даже грубых животных, и это я говорю потому, что не знаю таких прирученных или диких животных, у которых бы самец, охваченный любовью, не почуял самку. Вы же, разумный и мудрый рыцарь, возвратившийся сюда из Франции вследствие любви, настолько по природе вялы и холодны, что, пробыв целую ночь рядом с женщиной, к которой выказывали столько любви, не узнали ее.