Мазуччо Гуардати - Новеллино

Но вот случилось, что Дженефра был вынужден возвратиться в Каталонию вследствие ряда весьма важных дел; и, окончательно решив уехать, он задумал применить забавную, хотя и несколько опасную уловку и завлечь молодую женщину с ее согласия на свой корабль, стоявший в порту и готовый к отплытию. Когда он открыл ей свое намерение, молодая женщина, влюбленная в Дженефру-каталонца, ответила ему без дальнейших размышлений, что готова уйти с ним и исполнить всякое его желание. Тогда Дженефра позвал своего дорогого кума и сказал ему:

— Вследствие твоей великой ко мне дружбы я по справедливости могу довериться только тебе, какое бы затруднение, большое или малое, я ни испытывал. Дал бы бог, чтобы я потратил с тобою то время и ту часть своего состояния, которое я извел здесь с некоторыми дворянчиками! Но я надеюсь со временем исправить свои промахи. А теперь — вот в чем дело. При содействии одного дворянина, о котором я расскажу тебе после, я вдоволь насладился с женой одного моряка, и, сказать тебе правду, она так сильно меня любит и так изумительно красива, что я совсем обезумел от любви. И так как завтра вечером я, с соизволения божия, должен уехать, мое сердце ни в каком случае не позволяет мне оставить ее здесь в добычу другому, в особенности же потому, что этот дворянин, столь милый мне друг, уже несколько раз вызывал ее на поединок, как она мне ясно намекнула. Поэтому я решил непременно увезти ее с собою на корабле, и, так как я заручился ее согласием, я хотел бы сделать это таким образом, чтобы не было препятствий к моему возвращению сюда. Ввиду того что мне необходимо задержать мужа вне дома до тех пор, пока корабль не снимется с якоря, я прошу тебя нанять его за хорошую плату на завтра, чтобы он доставил тебя вечером в своей лодке на мой корабль и ты составил мне компанию вплоть до самого моего отъезда. В то же время я пошлю за женщиной моего слугу Гальцарано, и он отвезет ее в лодке, переодетую мужчиной, как я уже условился с нею; мы все вместе отправимся на корабль, а после этого ты вернешься с мужем обратно. И так как я не хочу, чтобы эта услуга твоя осталась без награды, я намерен сделать так, чтобы кума до самого моего возвращения щеголяла в подаренной мною юбке из отличнейшей материи.

Выслушав эту ловко сочиненную и складную басню, Козмо не только поверил ей, но, не дав купцу закончить свой длинный рассказ, принялся ворчать на дворян, говоря:

— Будь доволен, что дело не кончилось хуже для тебя; мне кажется чудом, что они не ограбили тебя и не нанесли оскорбления действием, ибо мне слишком хорошо известны последствия общения с ними. Уверяю тебя, что некоторые из них, недовольные нашей дружбой и завидуя ей, наговорили мне, прикрываясь дружбой, тысячу гнусностей о твоем поведении и взяли под подозрение мою жену и все наше кумовство. Но я — малый не промах и потому спокойно дал им выговориться. Однако, возвращаясь к нашему делу, скажу, что я готов служить тебе; моряк этот — большой мой приятель, и я сделаю с ним так, как ты сказал мне; а кроме того, раз мы будем все вместе, он не сможет заподозрить ни тебя, ни меня, а, напротив, будет уверен, что его жена бежала с другим, ибо она на самом деле весьма пустая и легкомысленная женщина.

Сговорившись таким образом, они расстались, довольные друг другом.

На следующий вечер, когда корабль начал уже сниматься с якоря, Дженефра, подробно известив обо всем Андриану, позвал в назначенное время кума и сказал ему:

— Пойдем в дом, так как я хочу попрощаться с кумой, а потом мы постараемся закончить наше дело.

Козмо с большой радостью взял его за руку, и они вошли в дом. Здесь, после небольшой закуски и приятной беседы, Дженефра дал куме, согласно обещанию, двадцать пять дукатов и окончательно распрощался с нею. Тогда Козмо, обратившись к жене, сказал:

— Обними и нежно поцелуй нашего доброго кума, ибо он, по милости божьей, уезжает, не оскорбив своим знакомством моей чести, хотя некоторые дьявольские умы и были уверены в противном.

Те поцеловались, с трудом сдерживая смех. Распрощавшись, Дженефра удалился и отправился с Козмо на берег моря. Здесь они застали моряка с лодкой, согласно тому, как Козмо распорядился еще с утра. Сказав ему, что они ожидают двух слуг с некоторыми вещами, они стали прогуливаться по берегу. В то же самое время Гальцарано поспешно отправился в дом Козмо; тут Андриана переоделась мужчиной, закуталась в плащ и взвалила на спину два мешка, обманывая мужа в то время, как тот думал, что обманывает товарища. Они направились к лодке, уселись в нее и налегли на весла, плывя к кораблю. Андриана слегка расчувствовалась, увидя, что муж самолично провожает ее с таким простодушием; будучи молодой женщиной, она была охвачена некоторым сочувствием к нему и начала тихонько плакать и жаловаться на судьбу, которая довела ее мужа до такого несчастья. Тогда Козмо, сидевший около нее, сказал:

— Что, плутовка, ты плачешь? Может быть, и тебе жалко бросить своего мужа, которого ты здесь видишь? По правде сказать, я дивлюсь тебе: ведь твоя участь улучшится во много раз. До сих пор ты жила в бедности и без всякого ухода, а теперь, без сомнения, ты станешь хозяйкой большого состояния. Мне известна любовь, которую питает к тебе мой кум, и будь уверена, что ты всегда будешь его госпожой и госпожой его состояния, ибо нет на свете мужчин, которые умели бы лучше любить женщин и лучше обходиться с ними, чем каталонцы. А кроме того, если, на твое счастье, твой муж умрет, то купец, наверное, возьмет тебя в жены.

Подобной речью он так утешил ее, что даже та крупица раскаяния, которая возникла в ее легкомысленной голове, исчезла; и столь же легкомысленно, как она только что плакала, она принялась теперь смеяться, сильнее, чем ей когда-либо приходилось, думая об этих словах и о том, кто их произносил. Так они прибыли к кораблю, и Дженефра, обняв и расцеловав милого кума, сел с Андрианой и слугой на корабль, который уже распустил паруса и двинулся в путь. Козмо же, возвращаясь с моряком на берег, посмеивался про себя при мысли о шутке, разыгранной с его приятелем, и о том, что тот скажет, когда, вернувшись домой, не найдет там жены. Когда они достигли берега, каждый из них, весьма довольный, направился к себе домой. Прибыв к себе, Козмо не нашел дома жены и, угадав по многим явным признакам, как все произошло, поздно стал жаловаться на свою судьбу, на злую женщину и дурного кума и долго оплакивал свою собственную глупость.

И если хозяин постоялого двора Трифоне был обманут жителем Салерно так же ловко, как житель Амальфи, и с ним обошлись, как с иностранцем при взимании пошлины с товара, который он привез сюда к нам, лишь следуя установившемуся обычаю, то несомненно, что еще большим и имевшим далеко идущие последствия стал тот обман, который причинил столь великий урон нашему Козмо; ведь у него разом похитили весь товар, о котором он договорился как с посредником, так и с купцом и который он поместил на складе, к тому же он уже заплатил за наем корабля его хозяину, который и привез его товар. А если это так, то я полагаю, что жители Амальфи вряд ли могут хвалиться соседством с нами; но поскольку сам Козмо не отрицал, что был предупрежден жителями Салерно, то тут уж следует ругать по заслугам себя самого, а не других. Тем не менее я полагаю, что беднягу можно отчасти извинить, потому что обычаи каталонцев не были в те времена так известны в нашем королевстве, как сегодня, когда повадки их так всем хорошо знакомы и получили очень уж большое распространение, так что не только любой знает о них и может потому в нужный момент поостеречься, но из-за этого они терпят теперь большой ущерб, ибо каждодневно все их ругают и позорят, о чем постоянно свидетельствует опыт. А я, завершая эту четвертую часть, с божией помощью перехожу к следующей, которая будет последней.