Ивлин Во - Меч почета [Трилогия]

Людович выбрал себе эти комнаты потому, что их окна не выходили на расположенные перед фасадом площадки и платформы, на которых проводилась подготовка «клиентов». Окна его комнат выходили на лужайку величиной с четверть гектара, на которой бывшие владельцы виллы выращивали деревья и которую называли древесным питомником. Людович называл это место просто рощицей. На простых лиственных деревьях благодаря дувшим с моря восточным ветрам не осталось теперь ни одного листочка. Зато замысловато разбитые участки с каменными дубами, тисовыми и хвойными деревьями отливали в этот мрачный полдень сизым, золотистым и таким сочным зеленым цветом, что казались почти черными. Людович, глядя на них, не испытывал, однако, никакого удовольствия.

«Где, – спрашивал он себя, – прятаться в течение предстоящих десяти дней? Джамбо Троттер изобрел бы на моем месте десяток не вызывающих никаких подозрений способов объяснить свое отсутствие. Если ему не удалось бы придумать ничего лучшего, он просто откомандировал бы себя на какие-нибудь курсы усовершенствования старших офицеров». Людович никогда не стремился овладеть искусством использования обходных путей в личных интересах.

Он спустился вниз, прошел через зал и вошел в комнату отдыха. Сидевшие в ней капитан Фримантл и главный инструктор вскочили на ноги.

– Садитесь, садитесь, – сказал им Людович, ибо никогда не практиковал сам и не стремился прививать своим подчиненным манеры офицерских клубов в Виндзоре или в алебардийском центре формирования и подготовки. – Вот поименный список группы, которая прибудет завтра. – Он передал список своему заместителю и после короткой паузы спросил: – Фримантл, скажите, пожалуйста, моя фамилия появляется где-нибудь?

– То есть как это появляется, сэр?

– Я хочу сказать, знают ли мою фамилию люди, находящиеся на подготовке?

– По-моему, сэр, вы обычно встречаетесь и говорите с ними в первый же вечер, правда ведь? Вы всегда начинаете так: «Я здесь начальник, моя фамилия Людович. Я хочу, чтобы любой из вас, если возникнут какие-нибудь трудности, заходил ко мне без всякого стеснения».

Людович действительно унаследовал эту привычку от своего более добродушного и общительного предшественника. Однако мрачный и злой взгляд, сопровождавший эти формальные слова приветствия, оказывал на многих восприимчивых «клиентов» совершенно противоположное воздействие. Никто никогда не приходил к нему ни с какими трудностями.

– В самом деле? Неужели я говорю именно это?

– Не дословно, сэр, но обычно что-нибудь в этом духе.

– Э-э, а если я не встречусь с ними, смогут они узнать, кто я такой? Не вывешен ли где-нибудь список сотрудников, например? Не появляется ли моя фамилия на приказах?

– По-моему, появляется, сэр. Это надо проверить.

– Впредь все приказы подписывайте вы: «За начальника – заместитель начальника такой-то». И если потребуются какие-нибудь документы, на которых есть моя фамилия, перепечатайте их, исключив ее. Вы поняли меня?

– Так точно, сэр, понял.

– И еще одно. Я не буду ходить в столовую. Всю следующую неделю, а может быть и больше, я буду принимать пищу в своем кабинете.

– Хорошо, сэр. – Капитан Фримантл бросил на Людовича озабоченный и озадаченный взгляд.

– Вам может показаться все это довольно странным, Фримантл. Это меры безопасности. Начальство закручивает все гайки. Наше заведение, как вам известно, секретное. Недавно имела место утечка информации. Сегодня утром я получил приказ скрыться на время, как там сказано, «в подполье». Вам это может показаться крайней мерой. Мне тоже так кажется. Но приказ есть приказ. С сегодняшнего дня я начинаю жить согласно новому режиму. Прикажите заведующему столовой принести мой завтрак наверх.

– Слушаюсь, сэр.

Людович повернулся, вышел через двустворчатую дверь на веранду и направился к рощице.

– Ну, – спросил главный инструктор, – что ты скажешь на это?

– Он не получал сегодня утром никаких приказов. Я просматривал всю почту. В ней был лишь один совершенно секретный пакет, такой же, как и всегда, с поименным списком «клиентов» новой группы.

– Мания преследования, – заключил главный инструктор. – Ни на что другое это не похоже.

Людович неторопливо шел по рощице. Когда-то тропинки здесь были ухоженными, а теперь ноги на них вязли по лодыжки в опавших листьях, шишках и хвойных иголках. Начищенные до блеска ботинки Людовича потускнели. Вскоре он повернул обратно к дому, но вошел в него не через дверь на веранде, а через боковую дверь и черную лестницу. На его столе стояли большая тарелка с жареным мясом – недельная норма для гражданского человека, еще одна тарелка с горкой картофеля в холодной густой подливке и какой-то пудинг. Людович посмотрел на все это и задумался, как ему поступить. Звонок не работал, а если и работал бы, все равно солдаты, обслуживающие столовую, не были приучены отзываться на него. Людович не мог сидеть рядом с этой неприятно пахнущей стряпней и ждать, пока кто-нибудь придет и уберет ее. Он снова вышел из дома в рощу. Над его головой то и дело с ревом проносились взлетавшие или совершавшие посадку самолеты. Наступили сумерки, начало темнеть. Повеяло сыростью, а ее Людович опасался. Когда он наконец вернулся в свой кабинет, тарелок на столе уже не было. Он сел в свое глубокое кресло и лениво проследил за тем, как сумерки быстро сменила полная темнота.

Раздался стук в дверь. Людович не ответил. Дверь открылась, и в нее заглянул капитан Фримантл. Освещенный лучом света, падавшим из коридора через дверной проем, Людович сидел с пустыми руками и широко открытыми глазами.

– О, – пробормотал капитан Фримантл, – извините, сэр. Мне сказали, что вы вышли. Как вы себя чувствуете?

– Все в порядке, спасибо. А чем вызвано ваше беспокойство? Я люблю иногда посидеть вот так и подумать в темноте. Наверное, если бы я курил при этом трубку, все выглядело бы гораздо привычнее. Как, по-вашему, стоит мне курить трубку?

– Да, но это ведь зависит скорее от вашего желания, сэр.

– Правильно. И для меня лично это крайне нежелательно. Но я все-таки куплю трубку, коль скоро она, возможно, изменит ваше мнение обо мне.

Капитан Фримантл вышел. Закрывая дверь за собой, он услышал, как Людович включил свет. Фримантл вернулся в комнату отдыха.

– Наш начальник окончательно помешался, – доложил он.

Частью секретной завесы, которая окутывала виллу Людовича, являлось и то обстоятельство, что ее местонахождение скрывалось даже от самих «клиентов». Официально это заведение именовалось «Специальный учебный центр № 4 ». Тем, кто назначался в этот центр, приказывали являться к семнадцати ноль-ноль в комендантский пункт регулирования движения на одном из лондонских автобусных вокзалов, где какой-то офицер ВВС нелетного состава собирал их в группу и отвозил в автобусе в Эссекс.