Джамбаттиста Базиле - Сказка сказок, или Забава для малых ребят

Принц, когда он сбежал вниз и не нашел того, что видел сверху, остался поражен этим обманом до такой степени, что впал в тяжкую меланхолию и в следующие четыре дня совсем разболелся, повторяя непрестанно: «Медведица, медведица моя!»

Его матушка, слыша эти жалобные зовы, подумала, что медведица причинила ему какое-то зло, и велела, чтобы ее убили. Но слуги, которых восхищало, до чего медведица ручная и ласковая (ибо она внушала любовь даже камням на дороге), пожалели ее убивать, но отпустили ее в лес, а королеве отчитались, что медведицы больше нет.

Когда принц узнал об этом, он стал творить невообразимые дела и готов был слуг изрубить на куски; но, узнав от них, как было дело, вскочил на коня — и не помня себя искал и кружил по лесам, пока наконец не встретил медведицу. Теперь, приведя ее обратно, он поселил ее уже не в саду, а в доме и при этом говорил ей: «О прекрасный королевский кусочек, укрывшийся под звериной шкурой! О свеча любви, стоящая закрытой в меховом фонаре! Зачем ты играешь со мною в прятки, видя, как я сгораю и исчезаю волосок за волоском! Я умираю — истощенный, изнуренный, опустошенный твоей красотой, и ты видишь сама, что от меня осталась едва ли треть, как от перекипевшего вина, что от меня остались одни кожа да кости, что не спадающий жар к моим венам словно двойной ниткой пришит! Подними же занавес этой зловонной шкуры и позволь увидеть изящество твоей красоты; сними, сними ветки с этой корзинки и позволь мне любоваться этими прекрасными плодами; подыми этот полог и дай моим очам проникнуть к видению пышных чудес! Да кто же заточил в темницу из шерсти столь блестящее создание! Кто замкнул в ларце этой шкуры столь прекрасное сокровище! Дай же мне увидеть это диво грации и возьми в уплату все мои желания, о счастье мое, ибо только медвежье сало способно исцелить мои истерзанные нервы!»

Сказав и повторив это много раз и видя, что бросает слова на ветер, принц снова слег в постель и столь тяжко занемог, что врачи делали уже самые дурные прогнозы. А королева, не имея на свете иной радости, кроме сына, сидела у его постели и приговаривала: «Сыночек мой, и откуда пришла на тебя такая беда? И что за печаль тебя одолела? Ты молод, любим, велик, богат; чего тебе еще не хватает, сыночек мой? Не скрывай это от меня, ибо, как говорят, «стыдливый бедняк с пустой чашкой останется». Хочешь жениться — выбери жену, и я дам тебе задаток: ты бери, а я заплачу. Не видишь разве, что твоя болезнь — моя болезнь? У тебя бьется пульс, а у меня сердце рвется; у тебя в крови жар, а я с ума схожу, не имея иной поддержки моей старости, кроме тебя. Стань же вновь весел, чтобы снова обрадовать мое сердце и не видеть разрушенным твое королевство, разоренным твой дом и убитой горем твою маму!»

Принц отвечал на ее слова: «Ничто не утешит меня, как только видеть эту медведицу. Поэтому, если хотите снова увидеть меня здоровым, позвольте ей жить в моей комнате; и я не хочу, чтобы кто-то другой, кроме нее, заботился обо мне, застилал постель и готовил мне пищу! Но, получив это удовольствие, я, несомненно, в четыре счета стану здоров».

Матушка, хоть ей и показалось безумным, что медведица будет служить вместо повара и постельничего, и она даже заподозрила, что сын бредит, но все же, чтобы ему угодить, велела ее привести. И та, подойдя к постели принца, подняла лапу и пощупала пульс больного, чем привела в ужас королеву, уверенную, что она вот-вот оторвет ему нос. А когда принц сказал медведице: «Лапушка моя, хочешь ли ты готовить для меня еду, кормить меня и ухаживать за мной?» — она склонила голову, показывая, что согласна. Тогда матушка велела принести кур, зажечь камин в комнате и поставить воду на огонь. И медведица, взяв курицу, со знанием дела ее опалила, ощипала, разделила на куски, часть насадила на вертел, а из другой части сделала великолепное жаркое, так что принц, который уже не в силах был и сахар сосать, вскочил и принялся уплетать, облизывая пальцы. А когда закончил с едой, медведица подала ему пить с таким изяществом, что королева была готова ее расцеловать.

Потом, пока принца осматривали врачи, медведица проворно перестелила ему постель, поспешила в сад, собрала красивый букет роз и цветущих апельсиновых ветвей и разбросала по комнате лепестки. Тут королева до конца признала, что эта медведица доброй казны стоит и что принц был тысячу раз прав, что так ее полюбил.

Но принц, видя все эти прекрасные услуги, только подлил масла в любовный огонь; и если раньше он тратил себя драхмами, то теперь крошился ротолами [205] Драхма в XVII–XVIII вв. составляла в разных весовых системах от 3,45 до 3,9 г; ротоло (сицилийская и неаполитанская мера веса, от арабского «ратль») — 890 г. . И он сказал матушке: «Государыня-матушка, если я не поцелую сейчас эту медведицу, из меня душа вон улетит». И королева, видя, что ему лучше, нимало не возражая, стала просить медведицу: «Поцелуй его, поцелуй, милая моя зверушечка, чтобы не умерло это бедное дитя!»

Медведица прильнула к нему, и принц, обняв ее, не мог насытиться, целуя ее и расцеловывая; и когда они соприкоснулись губами к губам, не знаю уж как, стручок выпал изо рта Прециозы, и в объятиях принца оказалось самое прекрасное создание на свете. И он, сжимая этот пламень любовными клещами своих рук, говорил: «Попалась, белочка, больше не прыгай от меня!»

А Прециоза, добавив румяный цветок стыдливости к цветнику природной красоты, отвечала ему: «Я в твоих руках, тебе отдаю честь свою и жизнь; хоть меряй меня, хоть взвешивай, хоть с лица, хоть с изнанки — вся твоя». И когда королева спросила эту красавицу, кто она и что принудило ее к лесной жизни, Прециоза рассказала по порядку всю историю своих злоключений. И королева, похвалив ее как девушку добрую и честную, сказала сыну, что рада будет видеть его с такой супругой. И принц, который больше всего в жизни этого хотел, тут же дал ей слово, а матушка, благословив обоих, отпраздновала этот прекрасный союз великолепными торжествами. И так Прециоза, на весах человеческого суда, вполне доказала, что

кто всегда право ступает,

тот доброй надежды не потеряет.

Принц, преданный проклятию одной старухой, проходит через многие злоключения, которые еще более отягощаются проклятием орки; наконец по волшебному искусству дочери орки он избавляется от всех опасностей и женится на ней

Когда закончился рассказ Антонеллы, все единогласно похвалили его как добрый пример для любой честной девушки. И Чулла, которой выпал черед в лотерее, сказала: