Светолик Ранкович - Лесной царь

Джюрица очень удивился, застав Станку у Йово. В доме уже спали. Когда они вошли в комнату, Станка проснулась, в глазах засветилась радость, но, тотчас погасив ее, молодая женщина нахмурилась, лицо налилось гневом.

— Гляди-ка, разве ты здесь? — промолвил Джюрица. — А намедни мне сказал, что она у матери? — обратился он к Йово.

— Была до вчерашнего дня, да от Марко не скроешься.

— А ты и обрадовался! — бросила она сердито. — Думал, навсегда останусь у матери и ты от меня избавишься…

Понимая, что начинается семейная ссора, Йово повернул было из комнаты, но Джюрице не хотелось оставаться наедине со Станкой, и он, сделав вид, что не слышит ее упреков, спросил:

— Йово, погоди. Ну что, все довольны?

— Как не радоваться таким деньгам! Все твердят, что лучшего и быть не может. А где ты пропадал эти дни?

— Занят был, — запинаясь, промолвил Джюрица. — Завтра весь день я здесь, так что смотри в оба…

— Не беспокойся. На днях все село обыскали…

— Знаю, потому и уходил. А ты где была? — спросил он Станку, только теперь сообразив, что она подвергалась большой опасности.

— Где была? Наконец вспомнил! А когда узнал об облаве, не мог меня с собой взять?! Наверно, только и ждал, не схватят ли меня, чтобы завести себе другую.

Йово тихонько выскользнул из комнаты.

— Слушай, брось ломать комедию! Ну, сначала забыл, а потом было поздно, — сказал он сердито и, словно что-то вспомнив, крикнул: — И чего ты без конца мелешь вздор и меня проверяешь: где был да с кем был! Был у девок, ну и что?..

Станка вздрогнула и, широко раскрыв глаза, удивленно посмотрела на него.

— Значит, так? — промолвила она сдавленным голосом. — Я здесь пропадаю, а ты с девками веселишься!

— А ты что думала? — произнес он насмешливо. — Стану держаться за твою юбку и глаз с тебя не спускать, так, что ли?

— Ты ведь клялся, что никогда со мной не расстанешься, что будешь брать меня повсюду, — сказала Станка холодно и решительно. — А теперь говоришь, будто развлекался с девками, а меня, значит, нарочно бросил, чтоб я попала в облаву и гнила в тюрьме.

Джюрица вскипел. Сказанная Станкой горькая правда, на которую нечего было возразить, разъярила его. Сознание собственной вины часто заглушают гневом. Но Джюрице тут же захотелось извлечь из этого гнева пользу и объясниться со Станкой сейчас же, в другой раз он мог бы на это и не решиться. Захотелось раз и навсегда покончить с ее вечными, так надоевшими ему упреками, и он крикнул:

— Не балабонь, пока не получила на что напрашиваешься!

Станка побледнела, по даже бровью не повела, а он, взяв себя в руки, продолжал чуть тише:

— Поняла, дальше так не пойдет! Я сыт по горло! — И он поднес к подбородку руку. — Венчанные мужья не терпят только от жен, сколько я от тебя… Не забывай, с кем связалась, и будь любезна — поступай так, как я хочу, а нет — убирайся на все четыре стороны! И не доводи меня до крайности, не то все может случиться! — И он угрожающе кивнул головой.

Станка вскочила и встала перед ним. Глаза ее горели, как раскаленные угли. Вся вытянувшись, она смотрела ему прямо в глаза.

— А что же это может случиться, ну-ка, скажи!

«Вишь ты… упрямая ослица, — подумал Джюрица, все больше и больше разъяряясь. — Узнаешь, небо с овчинку покажется!»

— Ты слышала, что бывает с теми, кто идет против моей воли? Ну, скажем, с Мато или с Вуйо!.. — сказал Джюрица и посмотрел на Станку, стараясь угадать, какое впечатление произвела на нее эта страшная угроза.

Станка не изменилась в лице, казалось, она ждала чего-то более ужасного.

— А потом, что потом? Найдешь себе другую, да? — прошептала она едва слышно и затаила дыхание, будто только теперь он должен был дать настоящий ответ, от которого зависело все.

Джюрица стремясь доконать ее и полагая, что угрозой своей достиг цели, улыбнулся и, словно шутя, заметил:

— Чего мне их искать, у меня и сейчас на каждый палец по одной! Думаешь, жить без тебя не могу? Эх, с какой я горожаночкой намедни веселился, ты и в подметки ей не годишься! — И он самодовольно улыбнулся.

— Ты правду говоришь? Не шути! — Она устремила на него пристальный взор, ожидая, что Джюрица отречется от своей злой шутки.

Но Джюрицу это раззадорило еще больше, взглянув на нее, он серьезно ответил:

— Не шучу я, клянусь счастьем гайдука! А ты делай, что хочешь…

Станка прикусила губу, посмотрела на него как-то искоса и странно. Этот взгляд не предвещал ничего доброго.

И, словно желая убедиться, что глаза ее не обманывают, и еще раз запечатлеть в душе последний безмолвный ответ остывшего сердца, которое так подло ее предало, впилась в лицо Джюрицы полными боли и муки глазами, потом опустила их долу, повернулась и медленно направилась к двери. Медленно взялась за ручку, еще надеясь услышать страстное раскаяние любимого человека, но за спиной стояла мертвая тишина…

Дверь скрипнула, и Станка вышла из комнаты…

Закрывая за собой дверь, она услышала, будто Джюрица что-то сказал, но не обернулась. Медленно обойдя очаг, вокруг которого спали дети, она нащупала засов входной двери, подняла его и неслышно отворила тяжелую дубовую дверь. Йово сказал ей что-то вслед, покрывая детей рядном, но она ничего не слышала. Перешагнув высокий порог, она стала босыми ногами на каменную ступеньку. Вдохнула свежий ночной горный воздух и вздрогнула от холода.

«Ничего, ничего, завтра явится смиреннее овцы!» — подумал Джюрица и, улегшись на ее постель, попытался уснуть.

А Станка подошла к окружавшей дом ограде, прислонилась к связанным прутьями кольям и точно окаменела…

…Кипят роем неясные, мрачные, черные думы… снуют, кишат, путаются, ни одной не уловишь. Пролетают точно искры на бешеном ветру. В висках что-то ухает равномерно, быстро, в такт… удар за ударом. В ушах шум… И в них тоже ухает, звенит, гудит… Сердце сжалось, оледенело, замерло… Взгляд впился в черную тьму — то ли в этой суровой, застывшей мгле ищет ответа на какую-то страшную мысль, зарождающуюся в возбужденном мозгу, то ли стремится проникнуть в самую глубь ее черной завесы и отыскать там один-единственный светлый луч, который давал бы надежду на спасение. Но перед горящими глазками тихо струится холодный, непроницаемый мрак, вливая в душу еще более нестерпимую боль и тоску…

«Как же это? Что это такое? Развязка, наступает конец? Неужто всему конец… смерть! Не знаю! Что такое смерть? Да, я видела покойную Йоку — бледная, пожелтевшая, холодная. Ее закопали в землю — и все! Словно и не жила на свете. Остался лишь холмик сырой земли… Бедная Йока, как хорошо нам жилось! Скажет, бывало: «Моя сахарная, положи-ка мне руку за пазуху», — а я тихонько-тихонько… А-а-а… вот что это такое!.. Неужто нам суждено было дождаться такого конца? И наша любовь кончилась так внезапно… Как же так, ради чего я вытерпела столько срама, унижений, столько мучилась? Оставила любящую мать, обидела старика отца, отвернулась от всего света, только чтоб он был моим, чтоб делить с ним радость и горе. Любила его больше жизни, почитала больше, чем отца, делала все, что ни пожелает, а сейчас — меня же топчет!..