Юхан Смуул - Эстонская новелла XIX—XX веков

«Надень чистое белье и одежду, а то Дед Мороз рассердится», — сказал отец, стоявший посреди комнаты. Он был уже в шубе, воротник поднят, и шапка надвинута на глаза так, что Ууно едва мог их разглядеть.

«Мама, мама!» — кричал мальчик, бегая по комнатам, число которых, казалось, все увеличивалось. Никто не отозвался, и он в отчаянии подумал: «Найти бы хоть ушанку». Он стал ее искать, нашел наконец, но оказалось, что это не его шапка, а чья-то чужая, огромная, в которой голова Ууно утонула вместе с ушами и глазами. И тут он опять услышал голос отца: «Ну, сынок, теперь мы можем идти». И он взял Ууно за руку, направляясь к двери.

Мальчик хотел было сказать, что, хотя у него на голове большая шапка, он только в ночной рубашке и комнатных туфлях на босу ногу, но слова почему-то не выговаривались. Он боялся, что отец, увидев это, оставит его дома и уйдет один. И Ууно позволил вывести себя на улицу в чем был, и отец ничего не заметил. На улице лежали сугробы снега, он брел по колено в снегу.

«Вся дорога такая?» — спросил Ууно.

«Нет, дальше будет все лучше и лучше», — ответил отец, держа Ууно за руку.

И в самом деле, мальчик вскоре уже не чувствовал холода, только звезды сияли в небе да луна повисла на ветке ближайшей елки, желтая-прежелтая.

Вдруг они остановились перед небольшим домиком, и отец сказал:

«Постучись!»

«Чем?» — спросил Ууно.

«Палкой», — ответил отец, и его голос прозвучал словно бы откуда-то издалека.

Ууно постучался кривой отцовской палкой, которая неизвестно откуда появилась у него в руке. Какой-то улыбающийся старик, в огромных валенках, весь белый-белый, будто в снежной шубе, с большой бородой и волосами, выглядывавшими из-под шапки, открыл им дверь и сказал:

«Входи, входи, я Дед Мороз».

Мальчик ждал, уступая дорогу отцу, но вдруг заметил, что стоит на пороге перед Дедом Морозом один-одинешенек. Ууно не имел ни малейшего представления о том, куда девался отец и зачем он оставил Ууно одного. Но это почему-то его не обеспокоило. Он, как настоящий мужчина, оперся рукой о кривую отцовскую палку и переступил порог. Неожиданно даже для самого себя Ууно сказал:

«У моих солдатиков нет души».

«Разве это возможно?» — удивился старик.

«Они не закрывают глаза, когда умирают или ложатся спать», — пояснил Ууно.

«Я приношу детям куклы и игрушки, — заговорил Дед Мороз, — а дети сами должны вложить в них душу. Почему ты не вложил душу в своих солдатиков?»

«У меня нет души», — ответил Ууно.

«Впервые вижу мальчика, у которого нет души, — удивленно сказал Дед Мороз. — До сих пор у всех детей была душа, и даже игрушкам ее хватало, чтобы и они могли жить. Только у стариков не осталось души, потому и умерли их игрушки».

При этих словах Ууно заметил, что стоит перед Дедом Морозом голый, словно морковка. Только большая шапка по-прежнему надвинута на глаза, да в руках кривая отцовская палка. И он сказал:

«У меня нет души потому, что на мне нет красивой одежды и локонов».

«Я дам тебе красивую одежду и локоны, хочешь?»

«Нет, — ответил Ууно, — дай лучше душу моим солдатикам, чтобы глаза у них закрывались и открывались».

«Дорогой мальчик, из тебя никогда не получится ни правителя, ни военачальника, — грустно сказал Дед Мороз. — Потому что все правители и военачальники хотят иметь таких солдат, у которых не было бы души».

«Почему?» — удивленно спросил Ууно.

«Если у солдата нет души, он бесстрашен, — пояснил Дед Мороз. — Солдат должен быть смелым. Он должен быть только смелым, чтобы идти с огнем и мечом даже на беззащитных женщин и детей, на стариков и слабых, на своих родных — отца и мать, на братьев и сестер».

«Если у солдата нет души, то он умирает как животное — с открытыми глазами, — попытался Ууно возразить Деду Морозу. — Я хочу таких солдат, которые умирали бы как люди, закрыв глаза».

«Ну, хорошо, мой мальчик, — сказал Дед Мороз как бы сдаваясь, — раз у тебя самого нет души, я дам ее твоим солдатам. Но если у солдат не будет твоей души, то они и слушаться тебя не будут. Хочешь таких солдат, которые не будут тебя слушаться?»

«Если не будут слушаться — скажу отцу».

«А где твой отец?» — спросил Дед Мороз.

Ууно стал искать отца, но безуспешно — тот исчез.

«Видишь, нет у тебя отца, — сказал Дед Мороз. — И ты все еще хочешь иметь солдат, которые не будут тебя слушаться?»

«Все равно хочу, — упорствовал Ууно, — лишь бы у них глаза открывались и закрывались».

«Пусть твое желание сбудется», — сказал Дед Мороз и хлопнул своими огромными ладонями, так что легкие как пух снежинки взлетели и опустились на лицо Ууно. В тот же миг открылись таинственные двери, и оттуда строем вышли солдаты в красивой одежде и высоких шапках с кисточкой. Глаза их были широко раскрыты, словно их перенесли с лица сестриной куклы, на лицах застыло выражение, какое можно увидеть у настоящих солдат только на параде.

«И у всех у них есть душа?» — спросил Ууно.

«На них же красивая одежда, как на молоденьких девушках, которые всю свою душу вкладывают в ленты и локоны».

«И глаза у них открываются и закрываются?» — допытывался Ууно.

Вместо ответа Дед Мороз приказал всем солдатам лечь на спину. Ууно подошел поближе, посмотрел, но ни у одного глаза не были открыты.

«Можно, я возьму их себе?» — спросил он Деда Мороза.

«Пожалуйста», — ответил тот.

«А куда мне их положить?» — беспомощно спросил Ууно.

«Добрый совет дорого стоит», — произнес старик, достал откуда-то мешок, расстелил его на полу и сказал Ууно: — «Иди-ка сюда, подержи мешок».

Притронувшись к мешку, Ууно почувствовал, что он мягкий, как тот медвежонок, которого Ууно по вечерам берет с собой в постель, чтоб приятнее было спать. От Деда Мороза, стоящего рядом, веяло холодом. Но все это сразу забылось, потому что солдаты задвигались и, бодро маршируя, стали входить в открытый мешок. Откуда-то появлялись все новые и новые колонны, в красивых одеждах и с открытыми глазами на застывших лицах. Следом за ними ехали всадники с развевающимися знаменами. Все устремлялись в мешок, который Ууно держал вместе с Дедом Морозом, чья белая борода время от времени касалась лица мальчика и щекотала, как ползущая муха. За всадниками ехали пушки, броневики, танки, а над ними кружились самолеты. Но все попадало в мешок, вот какой он был широкий. Наконец Ууно, испугавшись, что такое количество гремящих и грохочущих вещей не поместится в его углу для игрушек, воскликнул:

«Хватит! Оставим и для других детей».

«Это хорошо, что ты о других думаешь», — сказал Дед Мороз и стал завязывать мешок.

Завязав, он поднял его на плечи Ууно и сказал:

«Теперь иди домой, а то мама еще подумает невесть что».

С мешком за спиной Ууно вышел от Деда Мороза и направился по дороге. Ноша была тяжелая, и Ууно опять вспомнил об отце, который мог бы пособить нести, но куда-то пропал. Как он один найдет дорогу домой? Но тут Ууно услышал далеко позади себя, как бы сквозь метель и буран, голос Деда Мороза: