Юхан Смуул - Эстонская новелла XIX—XX веков

— Видишь, глаза у нее закрыты, — сказала она, — а у твоих солдат открыты.

— Ну и что же? — спросил Ууно так, словно уже забыл, о чем они недавно говорили.

— У них же нет души, если они умерли, а глаза не закрыли, — пояснила Марет. — А вот у Тийу есть. Как только ее сбил снаряд, глаза сразу закрылись.

— А почему она не кричит, когда ты ее бьешь? — спрашивает Ууно.

— У нее же не так много души, чтобы она еще и кричать могла, она только глаза закрывает, когда ложится спать или умирает. А твои солдаты умирают с открытыми глазами, совсем как животные. А они ведь не животные, у них, как и у нас, есть две руки и две ноги — значит, они люди.

— Но мы же дети, — попытался Ууно возразить сестре, — мама говорит, что мы дети.

Тут Марет не смогла ответить быстро и ясно. Она подскочила к солдатикам и опять стала доказывать, что, умирая, они должны все же закрывать глаза. Правда, под конец Марет так запуталась в своих объяснениях, что стала противоречить сама себе, но Ууно все же убедился, что у его солдат в самом деле меньше души, чем у Тийу. Это так его угнетало, что он решил непременно поговорить на эту тему с отцом. Почему именно с отцом, а не с матерью? Да потому, что рождественские игрушки обычно присылает Дед Мороз, а отец вроде находится с ним в каком-то тайном сговоре. Дед Мороз не любит иметь дело с женщинами, разве что на рождество иной раз чуть приоткроет дверь, сунет матери в подол мешок с подарками, а сам так и не покажется. Мать могла видеть только его спину, когда он неслышными шагами спускался с лестницы или выходил из ворот. Все казалось таким естественным, что Ууно в конце концов сказал отцу:

— Напиши Деду Морозу.

— Зачем? — спросил отец. — Ведь рождество уже прошло.

— У моих солдатиков нет души, надо ему написать об этом, — объяснил Ууно.

— Кто это тебе сказал? — удивился отец. — Первый раз слышу, что у солдат нет души.

— Марет говорит, что они не закрывают глаза, когда умирают, — пожаловался Ууно.

— Ах та-ак! — задумчиво произнес отец, а Ууно добавил еще:

А вот Тийу закрывает глаза, когда ложится спать или умирает.

— Кто эта Тийу? — спросил отец.

— Разве ты не знаешь? — удивился Ууно. — Тийу — это кукла Марет.

— Но ведь ее звали Маргареете.

— То было вчера, вчера она была немкой, а сегодня уже эстонка.

— Так быстро! — воскликнул отец.

— Марет говорит, что такое уж теперь время.

— Так, так, — согласился отец.

— Ну и теперь Марет говорит, что у ее Тийу больше души, чем у солдатиков, потому что она закрывает и открывает глаза.

— Это потому, сынок, — пытался объяснить ему отец, — что у Тийу настоящая одежда и очень красивые локоны. А если у человека нет ни красивых нарядов, ни локонов, то и души в нем не может быть.

— Тогда я тоже хочу своим солдатикам красивую одежду и локоны, чтобы и у них была душа, — заявил Ууно.

— Что поделаешь, дорогой мой, нет у твоих солдатиков ни красивой одежды, ни локонов! Когда-то давно было и то и другое, они тогда бились копьями и мечами; а теперь всюду только бомбы. Бомбы в воздухе и на воде, под землей и под водой. Красивая одежда и локоны теперь ни к чему — прежде чем люди ее увидят, ты уже будешь убит. Красивая одежда и локоны остались только у девочек, чтобы они могли закрывать и открывать глаза, будто у них есть душа.

— А я хочу, чтобы у моих солдатиков была душа и чтоб у них тоже глаза закрывались и открывались! — воскликнул Ууно; он готов был заплакать; из объяснений отца он кое-как понял только одно: нет и не будет души у его солдатиков и глаза у них никогда не будут закрываться и открываться.

— Хорошо, конечно, написать Деду Морозу; он, верно, поможет! — сказал отец, чтобы хоть как-то успокоить сына.

— Да, да, папа, напиши Деду Морозу, пусть он вложит душу моим солдатикам! — обрадовался мальчик.

— Но это будет только к следующему рождеству, потому что раньше Дед Мороз писем не принимает.

— А почему не принимает?

— Некогда, у него дел много. А вот месяца за два до следующего рождества я напишу. Тогда Дед Мороз заставит работать все свои большие и маленькие мастерские и приготовит много-много одежды и локонов, так чтобы души хватило на всех солдатиков.

— И глаза чтобы закрывались и открывались? — доверчиво спросил Ууно.

— Да, чтоб закрывались и открывались, — подтвердил отец.

— А у лошадей, на которых всадники, тоже?

— Но ведь у лошадей не бывает красивой одежды.

— А если их тоже красиво одеть, будет у них душа? — поинтересовался мальчик.

— Так ты, пожалуй, и свой столик захочешь принарядить и локоны ему сделать, чтобы и у него душа была, — засмеялся отец.

Ууно не совсем ясно понял, над чем смеется отец, но все же засмеялся и сам:

— Снежной бабе надо тоже сделать красивую одежду и локоны, пусть и у нее душа будет.

— И всем кольям на огороде тоже, — продолжал отец.

Тут Ууно весело засмеялся. Очень смешно получалось, когда он представил себе, будто у огородных кольев тоже есть одежда, и локоны, и даже глаза, которые закрываются и открываются. Но больше всего рассмешило Ууно другое: эти колья напомнили ему и штаны отца, которые однажды висели на изгороди. Ветер надул их, они стали большими и круглыми, и казалось, что на изгороди висят не штаны и рубашка, а сам отец. Ничто не вызывало у мальчика столь безудержного смеха, как болтающиеся штаны и рубашки, время от времени почему-то наполняющиеся ветром.

Марет, услышав заразительный смех брата, пришла узнать, над чем он так смеется. Когда ей рассказали, в чем дело, она тоже захохотала. И все втроем смеялись, смеялись до того, что Ууно даже забыл о своих бездушных солдатиках. И только вечером, уже в постели, Ууно вспомнил о них и сказал матери:

— Теперь и у моих солдатиков будет душа.

— Как так? — удивилась мать.

— Вот наступит новое рождество, папа напишет Деду Морозу и попросит его, чтобы он заставил работать все фабрики, которые изготовили бы много-много красивой одежды и локонов. Тогда-то у всех глаза будут закрываться и открываться.

— Будь послушным и быстренько засни, а то Дед Мороз ничего тебе не сделает, — приговаривала мать. — Только хорошие дети и солдатики получат душу.

— Только хорошие… — бормотал Ууно, уже засыпая.

Стоило ему сомкнуть глаза, как он увидел, что новое рождество уже наступило, он явственно услышал, как отец говорил ему: «Ну, Ууно, я получил письмо. Дед Мороз приглашает нас к себе в гости, он наверное, уже сделал души для солдатиков. Давай-ка одевайся поскорей, чтоб не опоздать. Пусть мама оденет тебе под курточку все теплые кофты, а то замерзнешь, ведь дом Деда Мороза сделан из снега и мороза. Опусти уши у шапки и завяжи их под подбородком…»

Не дослушав отца, Ууно бросился скорее одеваться, боясь, как бы отец не передумал или не ушел без него. Но вот беда, одежда, чулки и ботинки как сквозь землю провалились. Он стал звать и искать мать, но и она тоже исчезла вместе с одеждой. В отчаянии и страхе Ууно бегал из комнаты в комнату, которые почему-то казались больше, чем на самом деле, только были забиты каким-то хламом, который мешал двигаться.