Мао Дунь - Избранное

Господин Ли обратился к полицейскому:

— Послушай, служивый! Можно отсюда выбраться?

— Можно.

— Опасности нет?

— Вот уж этого не знаю!

— Разве все еще дерутся?

— Сам послушай!

Сердце господина Ли екнуло, он весь превратился в слух. Донеслись едва различимые звуки выстрелов. Он опять прислушался — ничего. Тогда он взглянул на небо. В северной стороне три самолета, которые с высоты казались стрекозами, как будто гонялись друг за другом, описывая круги. Вдруг они вытянулись в ровную линию и стали на глазах увеличиваться. Гул усилился. К тому времени, когда господин Ли рассмотрел, что они серебристо-серые, с двумя красными пятнышками, их гул стал устрашающим. Проходивший по улице отряд рассыпался, солдаты прижались к стенам домов и застыли. Господин Ли со всех ног помчался домой; у самых дверей он услышал, как вдалеке громыхнуло.

Лицо его стало мертвенно-бледным. Навстречу ему выбежала насмерть перепуганная жена. Господин Ли твердил: «Уходить! Уходить!»

Ноги его подкосились, и он сел на пол, ловя ртом воздух. Не в силах сдержать слезы, госпожа Ли обхватила всех троих ребят и вполголоса заплакала. Что будет дальше, она не представляла.

Вдали снова загромыхало.

Господин Ли подскочил, лицо его из синего стало белым как бумага. Он взял на руки сыновей, жена подхватила девочку, и все бросились за дверь. У ворот они увидели целую толпу; калитка оказалась запертой, возле нее стоял полицейский и уговаривал:

— Не торопитесь, посидите лучше дома! Сейчас выйти — верная смерть!

Старики и дети, мужчины и женщины — все кричали, вопили. Над двором пролетел самолет прямо на север. В двух местах на небе появились клубы черного дыма, они все росли и росли. Самолет покружился и стремительно пошел вниз. Толпа радостно закричала. Однако через мгновение самолет пронесся сквозь дым, повернул на восток, и там опять раздался грохот.

Господин Ли растерянно озирался, не зная, что предпринять. Детишки плакали, просили есть. Он поставил старшего мальчика на землю и стал советоваться с женой — не лучше ли им вернуться домой и переждать; все равно, если суждена смерть — никуда не денешься. Госпожа Ли узнала от людей, что по улице Храма Солнца пройти нельзя и что до сеттльмент можно добраться лишь кружным путем через улицу Сунь Ятсена и Цаоцзяду. Подсчитав, что предстояло пройти примерно тридцать ли, господин Ли принял решение.

Вернувшись домой, он велел жене покормить детей, а сам пошел наверх собирать книги и одежду. Теперь он уже мог рассуждать более спокойно. Придется пройти тридцать ли, да еще с тремя ребятишками — значит, книги надо оставить, можно взять лишь одежду. Господин Ли отобрал ту, что поновее, связал в узел и приподнял — нет, слишком тяжело. Он вздохнул и положил то, что необходимо было на несколько дней, но и этот сверток оказался тяжелее его пятилетней дочки. Перед взором господина Ли возникла длинная и довольно скверная дорога. Наконец после третьего отбора в свертке величиной с подушку осталась лишь смена его белья и любимый стеганый халат госпожи Ли.

Господин Ли вытер пот со лба и отправился закрывать окно. Все небо было затянуто черной пеленой дыма, бледно-желтые лучи солнца казались жалкими, бессильными. Где-то полыхал пожар, но думать об этом господину Ли не хотелось, он взял сверток и спустился на первый этаж.

Дети уже успели набить себе животы. Младший, держась за стул, с довольным видом лепетал что-то на своем, ему одному понятном языке, старшие гонялись по двору за какими-то маленькими предметами, похожими на порхающих черных бабочек. При виде детей, этих крошечных жизнерадостных созданий, господин Ли подумал о том, что семейное благополучие, с таким трудом созданное им за десять лет, рушится под орудийными залпами, и на глаза его навернулись слезы.

Неожиданно госпожа Ли, заплаканная, с тряпкой в руках, выбежала из кухни и закричала:

— Слышал? Слышал? В типографию Шанъу попала бомба, все здание в огне!

— Что? Значит, пожар в нашей типографии? Кто тебе сказал?

— Соседка, жена Асяна!

Старший мальчик схватил несколько предметов, летавших по двору, и вбежал в гостиную, за ним вбежала сестра. Господин Ли взглянул и обмер — это были обгоревшие клочки бумаги. Теперь все ясно. Японцы лишили его чашки риса! Они отняли пропитание у нескольких тысяч людей! Они разрушили самое крупное издательство, центр распространения культуры в Китае! Лицо господина Ли стало багрово-синим, он злобно усмехнулся и заорал, как сумасшедший: «Негодяи!»

Он совершенно забыл о бомбах и прочих опасностях. Чего еще бояться, если его лишили чашки риса? С диким криком он выбежал из дома. Куда, зачем — он не знал и не хотел знать.

— Не уходи! Куда ты? — Госпожа Ли, плача, бросилась вслед за мужем. Однако крики детей заставили ее вернуться.

Одним духом добежав до железных ворот, господин Ли увидел Асяна, шедшего с товарищем по работе. Господин Ли обрадовался Асяну, будто близкому человеку, и бросился к нему с расспросами:

— Что, сильно горит?

— Сразу в нескольких десятках мест! — сердито ответил Асян, брызгая слюной в лицо господина Ли. На Асяне была форма заводской пожарной охраны, она наполовину промокла, лицо его пылало, на голове сверкала медная каска. Асян обтер губы и гневно продолжал:

— Бомбы сыпались градом, то и дело вспыхивали пожары, А в типографии везде горючий материал! Наши пожарники бросятся в одно место — глядь, в другом запылало! Говорят, японцы не выпускают пожарные команды с сеттльмента. Сволочи проклятые! Ну, я с ними еще посчитаюсь!

— Уцелел только пятый цех, но японцы рано или поздно и до него доберутся, — добавил товарищ Асяна. Он работал в типографии, но господин Ли не помнил его имени. Сердце господина Ли так бешено колотилось, что ему казалось, будто оно увеличилось в размерах. Рядом с этими мужественными людьми он почувствовал себя другим человеком. Стиснув зубы, он произнес:

— Японские самолеты стоят в парке Хункоу. Вот наши прорвутся туда, и все будет в порядке!

— Обязательно прорвутся! — с уверенностью сказал Асян. — Сегодня наши так стукнут по япошкам, что они на корабли удерут! — Асян улыбнулся, обнажив крупные зубы. Его товарищ продолжал:

— Людей у нас хватит. Мы все пойдем в солдаты! Все равно типография сгорела, работы нет, а бежать мы не собираемся. Пойдем бить японцев!

Господину Ли почудилось, что сердце его продолжает расти, вся кровь бросилась в лицо. Но тут появилась его супруга, ведя за руку ребенка. Жена Асяна подошла помочь ей и взяла малыша на руки. Господин Ли нахмурился, вздохнул, потом мысленно сравнил мускулистые руки Асяна и его приятеля со своими — разница была огромна. «Каждому свое», — пришло вдруг на ум господину Ли, и от сердца сразу отлегло.