Мао Дунь - Избранное

Крики дерущихся со всех сторон подкатывались к трибуне.

Теперь Ху Гогуану грозила непосредственная опасность. Пикетчики бросились водворять спокойствие, перед трибуной образовалось пустое пространство. Но его тотчас заполнили панически убегающие женщины.

Вдруг группа хулиганов человек в десять появились неизвестно откуда и с громкими криками бросилась к трибуне. Ху Гогуан моментально скатился с помоста и юркнул в толпу. Резко звучали истерические крики женщин. Несколько человек упало, и объятые ужасом бегущие люди топтали их распростертые на земле тела.

Когда крестьяне с копьями вырвались из тисков толпы и собирались пустить в ход свое оружие, прибыли полицейские и отряды охранников. Но хулиганы уже разбежались. Пикетчикам удалось поймать некоторых из них. В толпе оказалось более десятка раненых.

Перед трибуной лежала женщина. Ее пестрые штаны были разорваны, а тело покрыто кровоточащими царапинами. Люди опознали в ней Цянь Сучжэнь из Дома освобожденных женщин.

Через полчаса после этого происшествия на улице Сяньцяньцзе по приказу купеческого союза была прекращена торговля. Крестьянские отряды, пришедшие на митинг, не ушли из города, а разместились в различных общественных организациях для их охраны.

В то же время по городку распространились два противоречивых слуха. Неизвестно, кто пустил их. Одни говорили, что крестьяне хотят окружить и атаковать уездную управу. Другие утверждали, что гарнизон намерен устроить резню и что реакционеры, спровоцировавшие на митинге беспорядки, заранее сговорились с начальником уезда. Поэтому отряд охранников прибыл сюда лишь для отвода глаз, когда все уже закончилось.

Городок был объят страхом. Сумерки только наступили, а на улицах уже не было пешеходов, словно все вымерло. Жители покрепче запирали ворота и прятались по домам, ожидая развития неотвратимых событий.

После полуночи люди пробудились от своих тревожных снов. Скорбно кричали рогатые совы. Слышался шум крыльев носящейся в воздухе вороньей стаи и непрерывное карканье. Вероятно, птицы были чем-то встревожены и не могли спокойно спать на деревьях.

Когда солнце взошло над городом и люди открыли двери, чтобы осмотреться, улицы уже были переполнены. Толпы вооруженных крестьян близлежащих районов, словно горный поток после дождя, захлестнули этот маленький уездный городок. По-видимому, слухи о нападении на управу превращались в действительность.

Управу оборонял лишь отряд охранников менее чем в сто человек. Как и у большинства домов в городке, ворота управы были крепко заперты.

Окружив управу, вооруженные крестьяне попросили собравшийся на чрезвычайное заседание партийный комитет довести до сведения начальника уезда выдвинутые ими два условия. Первым было немедленное освобождение троих арестованных, вторым — устранение начальника уезда и временная замена его представителем местных общественных организаций.

«Ху Гогуан честолюбив. Воспользовавшись моментом, он хочет свергнуть начальника уезда и быть избранным на его место» — эта фраза Чжоу Шида всплыла в памяти Фан Лоланя. Он взглянул на Ху Гогуана и увидел, как этот человек с желтым худым лицом самодовольно поглаживает бородку.

Фан Лолань перевел взгляд на Линь Цзычуна и Пэн Гана и заметил у них такое же выражение на лицах. Ясно, что большинство было на стороне Ху Гогуана.

— Первое требование об освобождении арестованных, собственно говоря, мы тоже выдвигали. Но второе, пожалуй, чрезмерно. Особенно нехорошо то, что это требование почти означает вмешательство в права правительства, — наконец медленно проговорил Фан Лолань.

Он устремил свой взгляд на постоянно сонного Пэн Гана, словно надеясь разбудить его, чтобы он не следовал слепо за другими.

Но тут выступил Линь Цзычун.

— Оснований для второго требования вполне достаточно, — сказал он. — В том же, что это требование считают неприемлемым, сказывается вредная точка зрения на начальника уезда как на лицо привилегированное. Это не соответствует духу демократизма. К тому же начальник уезда и раньше не отвечал надеждам народа. Вчера на массовом митинге произошли беспорядки. Есть подозрение, что это он стакнулся с реакционерами. Разве он не собирался устроить бойню, вызвав в городок отряд охранников? Поэтому требование крестьян о его устранении правильно.

Ху Гогуан тотчас добавил:

— Конечно, общественные организации лишь временно будут поддерживать порядок и ведать делами начальника уезда. В этом нет противодействия правительственной власти, и центр безусловно войдет в наше положение. Товарищ Фан может об этом не беспокоиться.

— Оба выступления довольно убедительны, но давайте обратимся к фактам, — вновь выступил Фан Лолань. — В управе сидит сотня охранников, вооруженных винтовками. Когда начнутся военные действия, неизвестно еще, на чьей стороне будет победа, но городок пострадает непременно.

Он не был ревностным сторонником начальника уезда, но только потому, что его отстранения хотел этот примазавшийся к революции авантюрист Ху Гогуан, Фан Лолань решительно не мог с этим согласиться.

На некоторое время водворилась тишина. Факты, в особенности вопрос о военной силе, не могли не заставить людей призадуматься.

— Факты также имеют две стороны, — энергично заговорил Ху Гогуан. — Начальник уезда вряд ли согласится упустить удобный случай для действий, да и крестьяне не пойдут на мировую. Комитет нашей партии не может отрываться от многочисленных народных масс и становиться на сторону одного начальника уезда.

Линь Цзычун одобрительно зааплодировал. Фан Лолань слегка улыбнулся.

Делегаты крестьян вновь торопили начать переговоры с начальником уезда. Словно отдаленные раскаты грома, доносился с порывами ветра шум толпы. Фан Лолань как будто уже видел множество копий, огонь и кровь.

Чэн Чжун впервые взял слово.

— Согласится ли с этими требованиями начальник уезда — это другой вопрос, но необходимо прежде всего повести переговоры. Я предлагаю от комитета партии послать на переговоры в управу товарища Ху Гогуана.

Сонный Пэн Ган широко раскрыл глаза, выражая этим одобрение.

Фан Лолань, взглянув на Чэнь Чжуна, тоже поднял в знак согласия руку. Он знал, что Ху Гогуан непременно откажется, боясь быть арестованным начальником уезда.

Взоры всех присутствующих обратились к Ху Гогуану. Тот действительно не согласился быть делегатом. Покраснев, он выдвинул кандидатуру Фан Лоланя.

— Я не смогу справиться, — просто ответил Фан Лолань и отрицательно покачал головой.

Так возник второй практический вопрос: кто сможет быть представителем в переговорах с начальником уезда. Очень долго члены комитета сваливали эту обязанность друг на друга. Лучу солнца, танцевавшему на столе, будто надоело ждать, он выскользнул из комнаты и лениво пополз по стене.