Мао Дунь - Избранное

От страха и усталости госпожа Фан побледнела, а глаза ее сухо блестели. Она чувствовала себя неловко в одежде, в которой она было похожа на деревенскую женщину. Ей мешали длинные и узкие рукава. Она тяжело дышала. В ушах ее звучали частые выстрелы. К тому же с ней не было сына. Поэтому, хотя и удалось скрыться от опасности, на сердце у нее было тяжело. Из-за алтаря врывался холодный ветер, доносился печальный шелест листьев. За алтарем, через проход в стене, виднелся маленький садик с цветами и деревьями, но не было слышно пения птиц.

— Мэйли, у тебя еще болит поясница? Выстрелы были очень страшны, словно стреляли почти рядом. Не удивительно, что ты споткнулась и упала. И вправду можно было испугаться.

Госпожа Фан, прижав руку к сердцу, лишь кивала головой.

— Не бойся! Армия, вероятно, уже вступила в городок, сегодня она не пойдет в деревни. Сейчас самое большее десять часов. Еще пройдем десяток ли и будем у цели, — облегченно вздыхая, успокаивал жену Фан Лолань. Он нежно взял в свои ладони ее маленькую ручку.

— Неизвестно, что с Фанхуа. Мы с тобой, Лолань, как будто в безопасности, но я беспокоюсь о сыне.

— Ничего! Более подходящего места, чем у тетки, не найти.

— Боюсь, что солдаты начнут грабеж и ее дом тоже пострадает.

— Будем надеяться, что они не станут грабить: они ведь тоже из этой провинции, — подумав, ответил Фан Лолань.

Он, конечно, не мог поручиться за поведение солдат, но ему хотелось, чтобы было именно так.

Госпожа Фан, словно получив гарантию, повеселела. Оглянувшись по сторонам, она сказала:

— Сестра Чжан так нас торопила, что я забыла взять одежду для смены. А погода такая жаркая.

— Ничего, вот дойдем и что-нибудь придумаем.

— Завтра-послезавтра будем уже в Шаши? — спросила жена.

— Это на днях выяснится, — нерешительно проговорил Фан Лолань. — Я все же член партийного комитета и не могу бросить дела. Нужно посоветоваться с товарищами. Но ты, Мэйли, ради безопасности можешь поехать первой.

Госпожа Фан промолчала.

С балки свалился паук и повис в воздухе прямо перед госпожой Фан. Он бился изо всех сил, стремясь подняться вверх, но у него ничего не получалось, и он лишь покачивался на паутине. Супруги бесцельно следили за усилиями паука. Шесть его крохотных ножек лихорадочно шевелились. Он вскарабкался на один чи вверх, но вдруг опять упал более чем на два чи. Снова начал подниматься и повис над головой госпожи Фан. Сейчас он не шевелился, и порывы ветра раскачивали его из стороны в сторону.

Вдруг за дверьми храма раздались легкие шаги. Госпожу Фан и Фан Лоланя охватил страх. Кто-то медленно поднимался по каменной лестнице храма и наконец, толкнув дверь, вошел. Это был маленький солдат в лохмотьях. Госпожа Фан быстро отвернулась, сердце ее бешено заколотилось.

— Лолань, это вы? — обрадованно воскликнул маленький солдат. Он снял с головы очень большую, сползающую до самых бровей, рваную военную фуражку, и они увидели красивые черные волосы.

Госпожа Фан оглянулась, почувствовав, что пришел кто-то знакомый. А ее муж вскочил и закричал:

— Уян, ты здорово нас испугала! Никогда бы не подумал, что это ты.

Сунь Уян игриво засмеялась и села на место Фан Лоланя рядом с госпожой Фан.

— Я удачно переоделась, сестра Мэйли? Правда, меня нельзя узнать?

Белые нежные руки Сунь Уян прятались в длинные и широкие грязные рукава. Ее распухшие от обмоток ноги были залеплены грязью. На них были рваные черные носки и соломенные сандалии.

Поглядев на Сунь Уян, госпожа Фан невольно рассмеялась.

— На солдата ты похожа, но лицо подозрительно белое, — заметил Фан Лолань.

— Оно тоже было грязным. Я только недавно помылась. Сейчас уже не страшно, если лицо и белое.

Сунь Уян, потянувшись и зевнув, стала снимать рваную военную одежду. Под ней оказалась красная с короткими рукавами изящная двубортная блузка, доходившая Сунь Уян до талии.

— Сестра Сунь, вы когда ушли из города? — спросила госпожа Фан.

— Через полчаса после прихода в город армии.

— Вы слышали выстрелы? — испуганно спросила госпожа Фан.

— А как же? Я даже видела убитых.

— В городе грабят? — встревожилась госпожа Фан.

— Не грабят, лишь убили нескольких человек. Говорят, что опозорили некоторых женщин.

— Ты подвергалась серьезной опасности, Уян. Почему ты не ушла раньше? — удивился Фан Лолань.

— Лю хотела, чтобы я сделала ей фальшивую косу, поэтому я и задержалась. К счастью, у меня все было заранее готово, и я благополучно выбралась из городка. Лю очень напугана. Подумай, когда это солдаты ловили стриженых женщин и насиловали их? А сейчас, говорят, они хотят убить всех стриженых. Вот вам мораль старого общества. Прикрываясь этой моралью, солдаты творят бесчинства. Сестра Мэйли, что вы скажете?

Сунь Уян оживленно рассуждала и одновременно что-то делала, засунув правую руку под кофту. Вдруг она вытащила оттуда белую повязку и, бросив ее на землю, со смехом сказала:

— Отвратительная штука, она стянула меня так, что дышать трудно. Сейчас уже не нужна!

Фан Лолань увидел, как поднялась, словно распрямившаяся пружина, грудь Сунь Уян. Между застежками смутно просвечивала похожая на атлас кожа. Своеволие и необузданность этой женщины, ее находчивость и привлекательность, постоянный оптимизм и избыток энергии особенно выигрывали в присутствии госпожи Фан. Сердце Фан Лоланя невольно учащенно забилось. Буддийский монастырь напомнил ему храм предков семьи Чжан. Он начал быстро расхаживать, стремясь уйти он недостойных, бесстыдных мыслей.

— Вы видели Чжан? — снова спросила госпожа Фан.

— Нет… Ох, вспомнила. Определенно, это была она. Я видела женщину. Черные длинные волосы закрывали ее лицо, а платье было совершенно изодрано…

— Ой! — испуганно вскрикнула госпожа Фан.

Фан Лолань резко остановился.

— Груди у нее были отрезаны, — не смущаясь, продолжала Сунь Уян.

— Ты где ее видела? — изменившимся голосом спросил Фан Лолань.

— У восточных ворот. Она была уже мертвой. Лежала на камнях.

Фан Лолань вздохнул и еще взволнованнее заходил взад и вперед.

Госпожа Фан застонала и прижала руки к лицу. Голова ее упала на колени.

Когда госпожа Фан вновь подняла голову, первое, что ей бросилось в глаза, это паук, все еще висящий в воздухе. Сейчас он спустился еще ниже и почти касался ее носа. Она смотрела, смотрела, и в ее воображении это маленькое насекомое начало постепенно расти и стало величиной с человека.

Госпожа Фан ясно видела, как висящее на паутинке разбухшее неуклюжее тело судорожно и тщетно борется за жизнь. Она глядела на тяжело дышащее искаженное болью паучье лицо. Вдруг оно раздробилось на множество летающих в воздухе лиц. Из-под земли тотчас хлынул целый поток окровавленных, обнаженных, обезглавленных трупов с вздымающимися полными грудями. Скорбные лица летали над шеями, истекающими кровью, и издавали глубокие вздохи, заставлявшие цепенеть от ужаса.