Роберт Хайнлайн - «Магия, инкорпорейтед». Дорога Доблести [litres]

Я засопел.

– Именно так, – настаивала она. – Таков был наш контракт. Я обещала тебе много приключений, большие сокровища и большие опасности. Ты согласился. Ты сказал: «Принцесса, вы получили своего мальчика на побегушках». – Она улыбнулась. – Такого большого мальчика! Мой любимый, думаю, что опасностей было больше, чем ты ожидал… И поэтому мне до сего дня доставляло огромное наслаждение делать так, чтобы и сокровища были больше, чем ты мог себе когда-нибудь представить. Пожалуйста, прими их, и не надо скромничать. Ты их заработал, ты заработал гораздо больше – столько, сколько захочешь иметь.

– Хм… Если ты даже права, то этого для меня слишком много. Я тону в них, как в болоте.

– Но, Оскар, ты же не обязан брать ни крошки сверх того, что тебе нужно. Мы можем жить скромнее. В одной комнате, с кроватью, которая убирается в стену, если тебе так будет лучше.

– Это не выход.

– А может быть, тебе нужно холостяцкое убежище где-то за городом?

– Хочешь выбросить мои туфли, а?

Она сказала ровным голосом:

– Муж мой, если ты хочешь, чтобы твои туфли были выброшены, тебе придется сделать это самому. Я прыгнула через твой меч. И не буду прыгать обратно.

– Полегче! – сказал я. – Ведь это ты предложила. Если я не так тебя понял, то извини. Я знаю, что своего слова ты обратно не берешь. Но может быть, ты о нем сожалеешь?

– Я не сожалею. А ты ?

– Нет, Стар, нет… Но…

– Слишком большая пауза для такого короткого слова, – ответила она очень серьезно. – Ну скажи же мне.

– Хм. Ну просто так… А почему ты мне тогда не сказала?

– Не сказала о чем, Оскар? Очень о многом можно говорить.

– Господи, да о многом! О том, что нам предстояло. О том, что ты императрица… особенно перед тем, как ты позволила мне прыгнуть через меч…

Ее лицо не изменилось, хотя по щекам потекли слезы.

– Я могла бы сейчас ответить, что ты меня об этом не спрашивал…

– Я же не знал, о чем спрашивать!

– Это правда. Но если бы ты спросил, то я бы тебе ответила. Я могла бы сказать тебе, что не я «позволила» тебе прыгать через меч, а ты сам отверг все мои заверения, что нет нужды предлагать мне честь стать твоей женой по законам твоего народа… и что я девчонка, которую ты можешь тискать сколько пожелаешь. Я могла бы убедить тебя, что я не императрица и не королева, а просто женщина, занятая тяжелой работой, и эта работа не дает даже такой роскоши, как право на благородство. Все это правда. Но я не буду прятаться за этой правдой. Я отвечу на твой вопрос. – Стар перешла на невианский язык. – Милорд Герой, я боялась одного – если я не буду поступать по твоей воле, ты меня бросишь!

– Миледи жена, неужели ты думала, что твой рыцарь бросит тебя в твоих горестях? – Тут уж я перешел на английский. – Что ж, вот все и выяснилось! Ты вышла за меня замуж только потому, что тебе было необходимо вернуть это проклятущее Яйцо, а твоя мудрость тебе подсказала, что без меня вся эта затея провалится и что я могу задать стрекача, если ты не сделаешь то-то и то-то. Что ж, могу сказать, что твоя мудрость в тот раз попросту оказалась глупостью – я бы не сбежал. Хотя это и звучит по-дурацки, но я очень упрям. – И я стал вылезать из кровати.

– Милорд возлюбленный! – Теперь она рыдала уже в открытую.

– Извини, я иду искать туфли. Посмотришь, как далеко я их зашвырну! – Я был зол, как только может быть зол мужчина, чья гордость задета.

– Ну пожалуйста, пожалуйста, Оскар! Сначала выслушай меня.

Я тяжело вздохнул:

– Давай, выкладывай.

Она так крепко ухватилась за мою руку, что я лишился бы пальцев, если бы попробовал вырваться.

– Выслушай меня! Мой возлюбленный, все совсем не так! Я знала, что нашего дела ты не бросишь, пока мы его не завершим или пока все не погибнем. Это я знала! И не только потому, что у меня были сведения о твоем характере задолго до того, как я тебя увидела впервые, но и потому, что мы уже делили и радость, и опасности, и лишения. Я знала, что ты храбр. Но будь это необходимо, я опутала бы тебя паутиной слов, уговорила бы временно ограничиться помолвкой – пока наше дело не будет завершено. Ты же романтик, ты бы согласился. Но мой любимый! Я так хотела выйти за тебя замуж! Связать тебя с собой твоим обрядом, чтобы… – она шмыгнула носом, – чтобы, когда ты увидишь вот это, и это, и это, и все, что ты сейчас назвал «твоими игрушками», ты бы все равно остался со мной. Это была не политика, это была любовь – любовь романтическая, любовь безумная, любовь к тебе одному. – Она уткнулась лицом в ладони, и я еле слышал ее слова. – А я так мало знала о любви. Любовь – бабочка, которая порхает где хочет и улетает, когда ей вздумается. Ее нельзя удержать цепями. Я согрешила. Я пыталась связать тебя. Это было несправедливо и жестоко по отношению к тебе, я это вижу теперь. – Стар попыталась улыбнуться. – Даже у Ее Мудрости может не хватить ума, когда она становится просто женщиной. Но хоть я и глупая баба, я не настолько упряма, чтобы не признать, что причинила любимому зло, особенно если эта правда смотрит мне прямо в глаза. Иди неси свой меч. Я прыгну назад, и мой рыцарь получит свободу и выйдет из этой шелковой клетки. Иди, милорд Герой, иди, пока мое сердце совсем не размякло.

– Ступай отыскивай свой клинок, девчонка! Порка давно по тебе плачет.

Тут она широко улыбнулась – чистый сорванец!

– Но, мой милый, моя шпага осталась в Карт-Хокеше. Разве ты не помнишь?

– На этот раз так просто ты не отделаешься! – Я схватил ее в охапку. Стар крепка, ловка и на удивление мускулиста. Только я-то был покрупнее, да и она не очень-то отбивалась. И все же я потерял лоскуток кожи и приобрел несколько синяков, прежде чем мне удалось придавить ей ноги и завернуть одну руку за спину. Я всыпал ей парочку горячих, очень горячих, таких, что оставили четкие отпечатки каждого пальца, но тут же потерял всякий интерес к этому делу.

Ну а теперь вы скажите мне – шли ли ее слова от сердца, или была разыграна сценка с участием самой ловкой женщины во всех Двадцати вселенных?

Спустя некоторое время Стар сказала мне:

– Как я рада, что грудь у тебя не такая колючая, как у других мужчин, мой прекрасный.

– Я с детства был симпатичным ребенком. А сколько грудей ты проверила?

– Я делала это выборочно. Дорогой, значит, ты решил еще немного подержать меня у себя?

– До поры до времени. Все будет зависеть от твоего хорошего поведения, как ты понимаешь.

– Лучше бы от плохого. Но… раз ты так расчувствовался… и если ты… лучше уж мне полностью облегчить свою душу и если надо, то выдержать еще одну порку.

– Ишь разохотилась! Раз в неделю – это максимум, слышишь?

– Как вам будет угодно, сэр. Слушаюсь, мой хозяин. Я прикажу утром доставить сюда мою шпагу, и ты можешь выпороть меня ею в свободное время. Если, конечно, поймаешь. И все же мне надо сказать тебе кое-что и снять камень с груди.