Жан-Батист Луве де Кувре - Любовные похождения шевалье де Фобласа

Лодоиска ждала ребенка, и они договорились, что она последует за ним через два месяца. И когда Лодоиска ненадолго выходит, Луве в тайнике пишет ей прощальное письмо: «Друг мой, услышь мои молитвы, береги себя. Я оставляю самую дорогую мою половину, ты это знаешь. Береги себя. Оставь все дела, если они хоть в чем-то будут небезопасны. Пусть мы станем еще беднее, зато мы снова будем вместе. Помни о том, как я страшно беспокоюсь за тебя... Прощай, я обожаю тебя, храни себя, я уезжаю первым, я тебя жду!» (1: 240)

Апрель

Луве живет один в пещере, окруженной лесом, и продолжает начатые в катакомбах Жиронды записки, которые назовет «Несколько заметок для истории, или Рассказ о моих бедствиях после 31 мая 1793 года», и опубликует в январе 1795 года. Он бродит по горам, взбирается на скалы, но, едва завидев человека, прячется. Не раз он близок к отчаянию, но, как всегда, его поддерживает надежда на скорую встречу с Лодоиской.

Начало июля

Лодоиске удается перебраться к мужу, и они переходят границу Швейцарии. Под именем господ Жан-Жозеф Франшар они поселяются в деревушке Сен-Бартелеми, близ Эшалага, в кантоне Во. «В Сен-Бартелеми несчастная пара нашла наконец фермера, который согласился сдать им сарай, и тут выяснилось, что нужно получить согласие коммуны; крестьяне собрались под дубом и решили, что такового согласия дать не могут. Луве, в отчаянии, попросил разрешения привести свои доводы. Он говорил сначала так просто, а потом так пылко и трогательно, что крестьяне со слезами на глазах единодушно постановили, что примут его вместе с женой» (4: 1109).

В лондонском театре Друри-Лейн проходит премьера оперы «Лодоиска» (либретто Джона Филипа Кэмбла, музыка Стефена Стораса по мотивам музыки Керубини).

27 июля (9 термидора)

Падение Робеспьера. К власти приходит партия, враждебная монтаньярам. Луве пишет письмо в Конвент, требуя отмены своего изгнания: «Обращение жертв 31 мая к парижанам 9 термидора».

22 сентября

Рождение сына Луве. Родители дают ему имя Феликс — счастливый.

17 декабря

Конвент принимает постановление о том, что жирондисты, объявленные вне закона, могут вернуться на родину, но не могут вернуться в Конвент. При этом всем изгнанникам гарантируется, что их не будут преследовать.

Луве с женой, оставив сына кормилице в Швейцарии, возвращаются в Париж. Луве открывает книжный магазин-типографию в Пале-Эгалите (бывшем Пале-Рояле). Он издает, в частности, написанные Манон Ролан в тюрьме записки под заглавием «Призыв гражданки Ролан к беспристрастным потомкам». Издание было выпущено в пользу единственной дочери Роланов, оставшейся сиротой.

1795

Март

Мари-Жозеф де Шенье 1 требует возвращения в Ассамблею жироялистов, осужденных и изгнанных 31 мая и 2 июня 1793 г.

В его словах так и слышится голос Луве: «Вы говорите, они бежали? Вы говорите, они прятались? Похоронили себя в глубине пещер, как христианские мученики далекого прошлого? Так вот в чем их преступление! Эх, как было бы хорошо для Республики, если бы все были виновны только в таком преступлении <...>. И как жаль, что не нашлось такой глубокой пещеры, чтобы сохранить для отечества размышления Кондорсе, красноречие Верньо <...>. И почему 10 термидора после казни триумвиров наша радушная и свободолюбивая земля не вытащила на свет эту подземную колонию ораторов-патриотов, республиканцев-философов, чья мудрость и энергия могли бы оказать мощную поддержку стране в скорой и последней битве равенства против привилегий, свободы против королей?» (3: ХXIII). Предложение Шенье принимается, и Луве вновь становится членом Конвента, не требуя себе лично ни моральной, ни материальной компенсации. Верный своим убеждениям, он остается твердым республиканцем, врагом произвола и насилия, не поддающимся ни на посулы, ни на угрозы, он борется против якобинизма и против «термидорианской реакции». Он снова начинает издавать «Часового», но теперь уже не как настенное издание, а как обычную газету. Направленная против остатков террористов, но главным образом против ползучего неороялизма, она свидетельствует о силе республиканских убеждений ее автора, несмотря на презрение к бедноте, которое он так и не смог преодолеть. В отличие от большинства бывших и реабилитированных жирондистов, Луве не пошел на соглашение с роялистами и измену делу Республики. У «Часового», органа стойких республиканцев, было много сторонников, он выходил более тысячи раз.

Против Луве сочиняются многочисленные памфлеты, он подвергается разным нападкам со стороны термидорианцев.

1 апреля

Парижские санкюлоты нападают на Конвент, требуя хлеба и Конституции 1793 года. Это послужило поводом для начала новой «чистки» и ареста без соблюдения каких-либо формальностей ряда депутатов. 5 апреля Луве в своем выступлении с трибуны Конвента требует соблюдать законность и не принимать наспех никаких декретов. Но к его голосу опять не прислушались, аресты продолжились.

Луве выступает в защиту своих товарищей по партии жирондистов, он беспрестанно требует от Конвента возмещения ущерба, нанесенного, как он считал, им и их семьям. Так, он упорно добивался отмены декрета от 12 марта 1793 года об образовании чрезвычайного трибунала, одним из пунктов которого предусматривалась конфискация в пользу нации имущества всех осужденных за преступления против Республики. Он несколько раз вносил предложение о возмещении ущерба наследникам тех, кого казнили по политическим мотивам, выступал с яркими речами, и в апреле Конвент принимает соответствующее решение.

21 апреля

Луве добивается открытого процесса над «нантским палачом» Каррье 1 .

23 апреля

Луве входит в комитет из одиннадцати членов, на который возложена задача пересмотра Конституции.

20 мая (1 прериаля)

Народные волнения, Конвент захвачен, депутат Ферро 2 убит. Луве отважно сражается с повстанцами, не думая о том, что в случае их победы он опять окажется среди обвиняемых. В самый разгар мятежа, когда Конвент был осажден, а его трибуны захвачены, он потребовал принять энергичные меры против мятежников, которые в тот момент были близки к победе, и составил воззвание к защитникам Конвента, которое было одобрено. Одним словом, он сделал все, чтобы вновь оказаться в изгнании. На помощь Конвенту приходят войска, они разгоняют повстанцев, а затем десять тысяч человек подвергаются аресту. Погибают на эшафоте последние депутаты-монтаньяры.

2 июня (14 прериаля)

Луве произносит «Речь в память о народном представителе Ферро, убитом при исполнении своих обязанностей»: «Посреди собрания сенаторов один римлянин сказал: “Мы слишком боимся смерти”. Мне повезло больше, чем этому оратору, я говорю с людьми, которым могу сказать: “Если бы вы все не встретили ее с отвагой, вы все были бы уже сто раз мертвы”. <...> Погиб человек, достойный вечного сожаления, но такой ценой была спасена отчизна» (4: 1109).