Густав Майринк - Т.1. Волшебный рог бюргера. Зеленый лик

Циттер Арпад, всегда отличавшийся широтой натуры, не преминул в очередной раз продемонстрировать бескорыстную щедрость и пригласил в опустевшую комнату фрейлейн Антье на интимный ужин со своим добрым приятелем Узибепю, пристрастие которого к изысканным блюдам и адскому коктейлю под названием Могадор — смесь спирта-денатурата и различных эссенций азотной кислоты — было ему хорошо известно.

Застольная беседа велась исключительно на каком-то невообразимом сленге негритянских гетто, густо пересыпанном варварским жаргоном капштатов [165] Капштаты (от Kapstaaten) — так в конце XIX века назывались южноафриканские колонии, находившиеся в районе мыса Доброй Надежды. и искусно уснащенном сочными словечками, позаимствованными из диалектов Басуто [166] Басуто (Басутоленд) — бывшая английская колония в Южной Африке, с 1966 года — государство Лесото. — всеми этими экзотическими наречиями оба господина владели

в совершенстве; кельнерше, которой тоже хотелось поучаствовать в умном разговоре, не оставалось ничего другого, как ограничиться пламенными взглядами, высовываньем языка и прочими немудреными атрибутами интернациональной мимики продажных девок.

Человек светский до мозга костей, «профессор» не только умел поддерживать непринужденный разговор, не давая ему ни на миг затихнуть, но и не упускал из виду свою главную цель — выманить у проклятого зулуса секрет его чертовски эффектного трюка с хождением босыми ногами по тлеющим углям, и неустанно изобретал для этого тысячи хитроумных уловок.

Однако даже самый внимательный наблюдатель не заметил бы, что попутно в его голове шла напряженная мыслительная работа, тесно связанная со сведениями, конфиденциально переданными ему Антье: сапожник Клинкербок, живущий на верхотуре, под самой крышей, сегодня, ближе к вечеру, зашел в «Принца Оранского» и обменял новенькую тысячегульденовую банкноту на золото.

Зулусский кафр между тем тоже не терял времени даром: под влиянием огненного Могадора, обильной трапезы и зазывных трелей пышнотелой сирены он становился неуправляемым, быстро, прямо на глазах, впадая в какое-то буйное неистовство; атмосфера накалялась, впору уж было выносить из комнаты все колющие и режущие предметы, и в первую очередь самого Узибепю, по крайней мере, оградить его от контактов с кровожадной матросней, которая гуляла в кабаке и, наливаясь ревнивой злобой к чернокожему сопернику, уведшему от них толстозадую кельнершу, только и ждали, чтобы острыми как бритва ножами нарезать «грязного ниггера» на ремешки.

Коварно, как бы ненароком брошенное «профессором» замечание, мол, все эти... хе-хе-с... магические штучки с тлеющими углями — сплошное надувательство, привело зулуса в такое бешенство, что он грозился не оставить камня на камне в этой дыре, если ему немедленно не принесут корыто с горящими головешками.

Циттер Арпад, только этого и ждавший, велел внести заранее приготовленный таз и разбросать по цементному полу пылающие уголья.

Узибепю присел на корточки и, жадно раздувая ноздри, принялся вдыхать удушливый чад. Глаза его постепенно стекленели.

Казалось, он что-то видел, толстые губы беззвучно шевелились, как будто зулус разговаривал с фантомом.

Внезапно он вскочил, испустив душераздирающий вопль, — такой пронзительный и страшный, что пьяный гвалт в таверне мигом стих и в двери одна за другой стали осторожно просовываться мертвенно-бледные физиономии оробевших гуляк.

Сбросив одежду, совершенно голый негр, гибкий и мускулистый, как черная пантера, начал кружить в каком-то диком ритуальном танце вокруг зловеще пламенеющих углей; с пеной у рта он носился по кругу, с невероятной быстротой мотая головой из стороны в сторону.

Зрелище было настолько жутким и необычным, что даже у видавших виды чилийских матросов от панического ужаса перехватило дыхание — то и дело кто-нибудь из них хватался за стену, чтобы не упасть со скамейки, на которую они взобрались.

Танец закончился внезапно, словно по неслышному приказу; казалось, зулус снова пришел в себя — и только его лицо оставалось пепельно-серым — медленно, стараясь сохранить равновесие, он взошел босыми ногами на тлеющие угли и замер...

Минута за минутой проходили в наступившей тишине, и странно — никто из присутствующих не улавливал ничего, что хотя бы отдаленно напоминало запах паленого мяса. Когда негр сошел наконец с огненной кучи, «профессор», придирчиво осмотрев его ступни, не обнаружил на них ни малейшего следа ожога — кожа была абсолютно чиста и даже как будто прохладна.

Какая-то девушка в черно-синем одеянии Армии спасения, потихоньку вошедшая в трактир со стороны переулка, застала уже заключительную часть опасного «аттракциона»; подождав, когда зулус освободится, она приветливо, как старому знакомому, кивнула ему.

— Ба, ты-то откуда в нашем гадючнике, Мари? — загудела удивленно «Портовая свинья» и, облапив девушку, сочно расцеловала в обе щеки.

— Сегодня вечером шла мимо и заметила в окно мистера Узибепю... Я знаю его по кафе «Флора»: хотела просветить его темную душу Словом Божьим и почитать Писание, но он, к сожалению, почти не понимал по-голландски... — сбивчиво принялась объяснять Мари Фаац, — а меня... меня послала одна благородная дама из монастыря бегинок, чтобы я привела его наверх... Там, наверху, еще двое ученых господ...

— Где это, наверху?..

— Да здесь, в вашем доме, у сапожника Клинкербока. Услышав это имя, Циттер Арпад резко обернулся, но сразу

взял себя в руки и как ни в чем не бывало стал напыщенно и льстиво на том же невообразимом африканском арго нахваливать разомлевшего от успеха зулуса — быть может, хоть сейчас у этого упрямого аборигена развяжется наконец язык и он выболтает свои магические тайны.

— Я рад приветствовать моего друга и покровителя мистера Узибепю из далекой страны Нгом и с гордостью свидетельствую, что он настоящий колдун, посвященный в таинство Обеа Чанга.

— Обеа Чанга? — возмутился негр. — Обеа Чанга это что! — И он с оскорбленным видом щелкнул пальцами. — Узибепю — большой-большой доктор, Узибепю — Виду Чанга. Узибепю — ядовитый зеленый змей Виду...

Получив столь необходимую ему пищу для размышлений, «профессор» мгновенно скомбинировал пару идей. Похоже, он напал наконец на след. Общаясь с заезжими индийскими факирами, господин Арпад не раз слышал, что укус некоторых ядовитых змей вызывает у человека, способного превозмочь смертельный яд, такие паранормальные феномены, как ясновидение, лунатизм, неуязвимость и другие совершенно поразительные способности... Почему бы тому, что возможно в Индии, не наблюдаться и у африканских туземцев?!