Михаил Коцюбинский - Повести рассказы. Стихотворения. Поэмы. Драмы

Тристан, в лесу блуждая,
  Ловил зеленый шум,
Хотел ему поведать
  Тоску любовных дум.

Качает ли березу
  Приветный ветерок —
Он тотчас вспоминает
  Изольды голосок.

Проглянут ли сквозь ветки,
  Синея, небеса —
Он вспоминает грустно
  Изольдины глаза.

В отчаянье из чащи
  Выходит он — и вот
Над рожью золотою
  Звенящий зной плывет.

И он о Златокудрой
  Изольде вспомнил вновь,
Упал в траву и плачет.
  О, горькая любовь!

Пришла на поле жница,
  Свою межу нашла,
Услышала рыданье
  И ближе подошла.

Судьбою необорной
  Была ее краса,
И черною печалью
  Была ее коса.

Был сумрачен и грустен
  Ее горящий взгляд.
Забудет рай небесный,
  Кто взглянет в этот ад.

У девушки той голос —
  Как будто скрипки зов,
Что собирает мертвых
  На танец из гробов.

И вывела Тристана
  Она из темных грез
Движеньем рук лилейных,
  Умильным током слез.

Спросил он: «Как зовешься,
  Скажи, коль тайны нет?»
«Изольдой Белорукой», —
  Он услыхал ответ.

«Единственное имя
  В юдоли и в раю!
Изольда, ах, Изольда!
  Прими любовь мою!»

«Так нежно меня ты ласкал,
  Возлюбленный, милый,
Так в очи печально смотрел, —
  Мне сердце щемило.

Ты губы мои целовал
  И белые руки,
И слезы на косы текли
  От счастья и муки.

Шептал ты недавно еще
  Так пылко и страстно,
Зачем же, зачем же ты глух
  На зов мой напрасный?»

«Изольда! Изольда моя!
  В очах твоих черных
Хотел бы я видеть лазурь
  Обителей горних.

Изольда! Изольда моя!
  Когда бы волною
Твоя золотилась коса,
  Как поле ржаное!

Твой голос, Изольда моя,
  Порывист, мятежен,
Когда б он, как шелест берез,
  Был ласков и нежен!»

«Не стоит о том горевать
  И плакать Тристану!
У матери крестной я все,
  Что хочешь, достану.

Моргана {59} ведь крестная мне.
  Поможет мне фея…»
«Беги же, Изольда, беги
  К Моргане скорее!»

«Ах, крестная, фея Моргана.
  Мою измени красоту!
Хочу быть светла и прекрасна,
  Как ангелы в божьем саду».

«Нет, крестница, дочка Изольда!
  Я прелесть твою создала
Еще в колыбели, младенцу
  Подарок живой принесла.

Ведь в прелести гордой, Изольда,
  Земное твое торжество…»
«Печален и темен мой облик —
  Мой милый рыдал от него.

Дай золота мне и лазури,
  Хочу быть светла и ясна,
Чтоб милый смотрел улыбаясь,
  Как весело блещет весна!»

«Ну, что ж, моя дочка Изольда!
  У солнца ведь золото есть,
Морскую попросим русалку
  Осколок лазури принесть».

«Позволь еще, крестная фея,
  Чтоб нежен был мой голосок,
Чтоб милый, заслушавшись песен,
  От них оторваться не мог».

«Нежнее, чем листья березы,
  Волшебная прялка шумит,
И каждый в том звуке услышит,
  Что сердце людское томит.

Что хочешь, любимая дочка,
  Тебе измененным даю.
Одно изменить я не в силах —
  Не трону я душу твою».

Опять в ночном лесу Тристан
  Сам-друг с былою мукой
И ждет как будто и не ждет
  Изольды Белорукой.

Вспорхнула пташка ли в кустах,
  Иль ветерок пронесся —
Внезапно встретился Тристан
  С Изольдой Златокосой.

Все те же очи и коса,
  И тот же голос милый…
Душа Тристана в небеса,
  Ликуя, воспарила!

«Привет, единая моя!
  Привет, моя царица!
Из-за моря ли приплыла
  Сегодня, чаровница?

Как отпустил тебя одну
  Твой муж, король проклятый?
Иль для Тристана своего
  Убить его смогла ты?

Но где же кубок золотой,
  Где зелье колдовское?
Охотно выпью все до дна,
  Не надо мне покоя!

Напиток нам зальет печаль,
  Рожденную разлукой».
«Тристан! Ужель не помнишь ты
  Изольды Белорукой?»

«Она забыта навсегда,
  Как тень минувшей ночи».
«А что, Тристан, когда забыть
  Она тебя не хочет?»

«Пускай идет в Ерусалим
  Босой, простоволосой!
Теперь я встретился с тобой,
  С Изольдой Златокосой!»

«Тяжки грехи твои, Тристан.
  Их тьма неумолима!
Ты им прощенья не найдешь
  В стенах Ерусалима».

«С тобой, любимая, готов
  Идти на смерть и муки!»
«Тристан, довольно праздных слов,
  Смотри на эти руки!

Ты помнишь ли, кого послал
  Сегодня в грот Морганы?
Куда теперь меня пошлешь
  С моей сердечной раной?

Пускай исчезла тьма очей,
  Зато душа темнее,
Чем черный камень гробовой,
  Мне не расстаться с нею.

Пускай же вновь моя коса
  Цвет траурный наденет!
Пускай же мне печали цвет
  До гроба не изменит».

Тристан, как ребенок, ослаб,
  На сердце кручина.
Ему не помогут теперь
  Все чары Мерлина.

А фея Урганда {60} ему
  Промолвила мудро:
«Изольде тебя излечить
  Одной — Златокудрой.

От смерти она отвратит,
  Спасет от недуга».
Он слышит и за море шлет
  Любимого друга.

И другу дает он наказ:
  «Воротишься с милой —
Ты белое на корабле
  Поставишь ветрило.

А нет — черный парус поставь,
  И мне бы хотелось,
Чтоб он, словно саван, потом
  Укрыл мое тело».

«Ступай же, Белорукая, на берег,
  Прошу тебя, молю тебя, иди!
Там есть утес, высокая стремнина,
  Взойди на кручу, в море погляди,

Где ветер гонит северные волны,
  Вернись скорей и расскажи о том,
В тумане нет ли белого ветрила
  На горизонте дальнем и седом».

И молча Белорукая Изольда
  Взошла на кручу и глядит в туман…
Ах, что белеет — парус ли далекий,
  Иль это гребня пенного обман?

Она вернулась, и спросил он жадно:
  «Что там вдали, видны ли паруса?»
«Маячит чей-то парус на просторе…»
  «Он бел?» — «Он черен, как моя коса».

И вмиг душа Тристана обрывает
  Нить ожиданья, горя не тая,
И легкокрылой птицею несется
  Далеко, в неизвестные края…
...................