Йордан Йовков - Если бы они могли говорить

— Человек может приспособиться, — заметил пастух Петр. — И пожалуется, и поплачет, но как-то выкрутится из положения. А вот скотина… Кто знает, что у нее на сердце, как она себя чувствует… Коли нету нее языка, чтобы сказать…

Балан подошел к плетню и, глядя на людей влажными черными глазами, лизнул себя по боку, потом принялся спокойно почесываться о кол. Василена подбежала к нему и, улыбаясь, стала гладить его рукой, приговаривая что-то ласковое. Наверное, Балан узнал ее голос, потому что прикрыл глаза и стоял, не двигаясь, только блаженно щурясь.

— Балан, Балан… Куда тебя гонят, Балан? — говорила Василена, гладя вола. — Кто тебя купит, Балан? В какие руки ты попадешь? Станут ли за тобой хорошо смотреть? А? Балан… Ответь, Балан, ответь…

Она вдруг замолчала. Лицо ее вытянулось, помрачнело. Ни на кого не глядя, она подошла к дому и прислонилась лбом к стене. Плечи ее затряслись от плача. Все разом смолкли.

Велико подошел к Василене, постоял немного рядом, потом улыбнулся и сказал:

— Ну чего ты плачешь? Ровно маленький ребенок…

— Грустно мне, вот чего, — ответила Василена и снова посмотрела на Балана, Чивгу и остальных волов. Слезы текли у нее по лицу.

В доме заплакал ребенок. Василена наскоро вытерла глаза и побежала внутрь.

— Свет, свет… майский цвет, — задумчиво сказал пастух Петр и вздохнул.

Спустя немного времени Василена вышла. На руках у нее сидел младенец, она высоко подняла его над головой, приговаривая ласковые слова и радостно смеясь. От слез и следов не осталось — теперь она была счастливой матерью.

— Ну, мы пойдем, — молвил пастух Петр, тяжело поднимаясь с места.

Велико и Василена в один голос попросили их остаться.

— Куда вы пойдете? — сказала Василена. — Пообедаем, тогда и отправитесь.

Она передала ребенка Велико, а сама пошла накрывать на стол. Батраки остались. Пообедали, потом сидели, беседовали. Подшучивали над Аго. Но пришло время отправляться в путь. Давидко, высокий, как жердь, издали помахал всем рукой. Остальные пошли по дороге. Глаза Василены снова налились слезами, но она старалась улыбаться.

— Прощайте, прощайте! — кричала она каждому и махала рукой. Потом осыпала поцелуями лицо ребенка.

Велико пошел к сараю и сразу принялся за работу. Василена осталась во дворе. Она ходила взад-вперед, говорила ребенку ласковые слова, пела ему песенки, но нет-нет, да и посмотрит на дорогу. Случайно обернувшись, она увидела Аго. Он стоял у двери хлева, опершись на лопату, которой бросал навоз, и тоже смотрел на дорогу. Потом смахнул слезы с глаз и вновь засмотрелся. Окутанное облачком пыли, стадо уже почти потерялось вдали.

Перевалили через холм и овцы. Некоторое время еще виднелась длинная фигура Давидко, но вскоре и он исчез из виду.

Пендар — старинная золотая монета.

Праздник св. Йордана, 6 января.

Наполеон — старая золотая монета, достоинством в 20 франков.

Потуры — крестьянские мужские штаны особого покроя.

Мокане (рум.) — румынские, валашские пастухи.

Меджидие — старинная турецкая серебряная монета в 20 пиастров.

Имеется в виду Балканская война 1912 года.