Александр Дюма - Дюма. Том 46. Сесиль. Амори. Фернанда

Вместо того чтобы сразу проводить Фернанду в гостиную, где, как полагал Леон де Во, ее ожидали, он, выйдя из экипажа, повел ее в сад под предлогом показать ей его красоты, а на самом деле для того, чтобы отодвинуть подальше затруднительный момент, который неизбежно должен был наступить. Полностью занятый то ли собой, то ли Фернандой, он не осмелился сказать ей о той важной обязанности, какую ей предстояло выполнить, о предназначавшейся ей высокой роли; он все время говорил себе: "Это будет потом", и вот теперь, когда наступил тот самый миг и Фернанде надлежало появиться на сцене, у него недоставало смелости заговорить. Полагаясь на отвагу своего друга и на удачный случай (который так часто бывает благосклонен к безумцам, ибо безумцы слепы, как и он), Леон де Во безрассудно, с привычной ему светской непринужденностью собирался разрешить один из самых деликатных общественных вопросов, какие когда-либо поднимались, — иными словами, ввести куртизанку в достопочтенную семью. Неустанно нахваливай своей прекрасной спутнице красоту этого владения, травяной ковер лужайки, зеркало пруда, живописность открывающегося вида, он помог ей взойти на крыльцо, пересек вместе с ней вестибюль и открыл перед ней дверь в гостиную; увидев там Фабьена, Фернанда, казалось, успокоилась.

— Ах, господин де Рьёль! — воскликнула она. — Наконец-то я вас вижу! Признаюсь, я уже начинала тревожиться: согласитесь, что за странная экскурсия — я в самом деле удивлена и обеспокоена. Я пыталась расспросить о ней господина де Во, однако он вел себя таинственно и загадочно. Но вы, господин де Рьёль, вы мне, надеюсь, скажете, где мы находимся и что это за заколдованный дом? Никого нет, все вокруг безмолвствует. Неужели мы в замке Спящей красавицы?

— Именно так, сударыня, и вы та самая фея, которой предстоит пробудить этот таинственный дворец.

— Довольно шуток, господин де Рьёль, — сказала Фернанда. — Зачем меня привезли сюда? Неужели я должна присутствовать на сельском празднике и наблюдать, как увенчают наградой добродетельную скромницу? Почему вы с таким удивлением слушаете меня? Разве я говорю на непонятном для вас языке? Да отвечайте же!

— Как, сударыня?.. — воскликнул пораженный Фабьен. — Этот безумец Леон не сказал вам…

— Ты же знаешь, мой дорогой, — перебил его друг, — когда мне выпадает счастливый случай оказаться наедине с Фернандой, я не в силах думать ни о чем другом и могу только любоваться ею; я пользуюсь этими драгоценными минутами, чтобы в сотый раз сказать о своей любви к ней.

— Согласитесь в таком случае, что я поступила благородно, — отвечала Фернанда, — если позволила вам сто раз сказать одно и то же и не дала при этом почувствовать, что и одного раза более чем достаточно.

Фернанда, почти всегда приветливая, умела между тем при случае, когда считала это приличествующим и необходимым, говорить, особенно с некоторыми мужчинами, с большим достоинством, подкрепляя свои слова, имеющие определенную цель, и осанкой, и голосом: она вдруг становилась холодной и безучастной, улыбка застывала у нее на лице, взгляд угасал. Да, она обладала даром будить радость, но точно так же ей удавалось вынудить даже самых решительных и самых легкомысленных быть сдержанными, если порой она того желала.

Леон де Во пробормотал несколько слов извинения; Фабьену не в чем было извиняться, и он ждал.

— Господа, — продолжала Фернанда, — помнится, вы были полны энтузиазма в отношении местоположения, изысканности и комфорта загородного дома, который, как вы утверждали, продается. Вы знали, что я хотела сделать приобретение такого рода; вы пригласили меня посетить этот дом вместе с вами, и вот я приехала. Дом и в самом деле очень красив, изыскан, просто поразителен; но вряд ли он стоит пустой: кто-то же тут есть, хотя бы поверенный. Так где же этот кто-то? Где поверенный? У кого мы, отвечайте! Если вы готовите мне какой-то сюрприз, предупреждаю в таком случае, что я их терпеть не могу.

Лишь некоторая быстрота речи выдавала скверное расположение духа Фернанды. Ей было прекрасно известно, что сила — в сдержанности, и надо было знать ее гораздо лучше, чем успели узнать ее эти молодые люди, чтобы заметить владевшее ею внутреннее недовольство.

— Сударыня, — отвечал Леон, пытаясь всеми силами придать своей физиономии выражение тонкой проницательности, — вы находитесь здесь у особы, с которой, возможно, не прочь были бы встретиться вновь.

— Вот как! — воскликнула Фернанда, скрывая свой гнев под иронической улыбкой. — Стало быть, это предательство, не так ли? Я догадываюсь об этом по вашему лукавому виду. Теперь я точно припоминаю: вчера вы мне с наигранной таинственностью говорили о каком-то важном господине; никакого важного господина я не знаю и знать не хочу. Не заставляйте меня томиться пустым ожиданием: где я нахожусь?

И, повернувшись к Фабьену, она продолжала со сдержанным нетерпением, слегка нахмурив прекрасные черные брови:

— Я обращаюсь к вам, господин де Рьёль, как к человеку, имеющему пристрастие не к совершению злых деяний, а к осуществлению глупых шуток.

Леон закусил губы, а Фабьен с улыбкой отвечал:

— Не стану более скрывать от вас, сударыня: да, правда, прогулка эта — ловушка; мы ее подстроили, воспользовавшись вашей доверчивостью, и вот вы здесь, в этот час, самое главное и необходимое лицо заговора, вполне невинного, поверьте, ибо речь идет всего лишь о том, чтобы вернуть к жизни несчастного больного.

— Да, сударыня, — добавил Леон, — больного от любви, это одна из ваших жертв, второе издание страждущего больного у Андре Шенье. Не ваш ли любимый поэт сказал:

Безумных, нас терзает постоянно Любовь, полна сладчайшего дурмана. [14] Пер. Ю.Денисова.

— Вот как! — воскликнула Фернанда с нескрываемой насмешкой в голосе, что свидетельствовало о сильном гневе, закипавшем в ней. — Ну что же, господин де Во, признаюсь, нельзя не восхищаться такой любезностью, я бы даже сказала, такой самоотверженностью с вашей стороны, принимая во внимание вашу любовь ко мне. Не странно ли слышать это от человека, за один только час сто раз успевшего сказать, что он безумно влюблен в меня?

Затем после непродолжительного молчания, сумев в это время собраться с мыслями и подумать, что ей делать в сложившейся ситуации, Фернанда с величайшим спокойствием, способным смутить и самые дерзкие планы, тоном женщины, принявшей окончательное решение, сказала:

— Надо признать, вы располагаете мной довольно странным образом. А между тем я не давала такого права ни тому ни другому, однако вам, как видно, все равно. Вы ведь знаете, что я достаточно наблюдательна и умею делать выводы. Так вот! Я воспользуюсь данными обстоятельствами, этой авантюрой, ибо это не что иное, как авантюра, чтобы составить о вас мнение. Господин де Во, вы как будто бы человек благородный, и вот теперь мне представился случай узнать вас с другой стороны. В отношении вас, господин Фабьен, признаюсь, я не так далеко продвинулась, но не сомневаюсь, что вами тоже движет какое-то чувство, тем более достойное уважения, что оно, вероятно, бескорыстно. Посмотрим. Однако, если я не ошибаюсь, наше одиночество собираются нарушить.