Александр Дюма - Дюма. Том 45. Жорж. Корсиканские братья. Габриел Ламбер. Метр Адам из Калабрии

При второй атаке, проникнув в пещеру, англичане начали обстрел укреплений, и так как шалаш, где лежал Жорж, находился как раз за ними, то несколько пуль со свистом пролетели сквозь ветки, из которых он был сплетен. Свист пуль мог бы напугать кого угодно, но Жоржа он утешил и возбудил в нем чувство гордости: значит, он тоже подвергся опасности, и если он не может нести смерть другим, то, по крайней мере, может умереть сам.

Англичане на короткое время прекратили атаку; по глухим ударам кирки можно было понять, что они готовились к новому приступу. И действительно, вскоре часть внешней стены пещеры рухнула и проход расширился вдвое. Снова забил барабан, и при свете луны у входа в пещеру в третий раз засверкали штыки.

Пьер Мюнье и Лайза переглянулись: было ясно, что борьба будет жестокой.

— Что вы можете еще предпринять? — спросил Лайза.

— Пещера заминирована, — ответил старик.

— В таком случае у нас еще есть возможность спастись, но в решительный момент делайте все, что я вам скажу, или мы погибли: невозможно отступать с беспомощным раненым.

— Ну что ж! Пусть меня убьют возле него, — сказал старик.

— Зачем же? Лучше спасти вас обоих.

— Вместе?

— Вместе, или отдельно, это не важно.

— Я не оставлю сына, предупреждаю тебя, Лайза.

— Вы его оставите. Только так можно его спасти.

— Что ты хочешь сказать?

— Объясню потом!

Затем он обратился к неграм:

— Итак, молодцы, настал решающий момент. Огонь по красным мундирам, стреляйте без промаха! Через час пороха и пуль будет недоставать.

Тотчас началась стрельба. Негры, в основном отличные стрелки, точно исполняли приказ Лайзы; ряды англичан стали редеть, но после каждого залпа смыкались вновь в безупречном порядке и их отряд, несмотря на трудности передвижения, продолжал продвигаться в подземелье. К тому же со стороны англичан не было ни одного выстрела: казалось, что на этот раз они хотели захватить укрепления только при помощи штыков.

Тяжелая обстановка, сложившаяся для всех, была особенно невыносима для Жоржа из-за его беспомощного состояния. Вначале он приподнялся на локте; затем встал на колени; затем ему удалось встать на ноги, но, оказавшись в этом положении, он почувствовал невероятную слабость — земля словно уходила у него из-под ног, и он вынужден был ухватиться за окружавшие его ветви. Отдавая должное смелости преданных ему до конца негров, он не мог не восхищаться холодной и бесстрашной храбростью англичан, продолжавших продвигаться как на параде, хотя после каждого шага им приходилось сплачивать свои ряды. Наконец он понял, что на этот раз они не отступят и через пять минут, несмотря на непрерывный обстрел их радов, захватят укрепления. Тогда он подумал, что это из-за него, да, из-за него, вынужденного оставаться беспомощным наблюдателем, все эти люди обречены на смерть, и его стали терзать угрызения совести. Он попытался сделать шаг вперед, броситься между радами сражающихся, сдаться врагу — ведь ясно, что, захватив его, англичане перестали бы сражаться, но он почувствовал, что не сможет пройти и трети расстояния, отделявшего его от них. Он хотел крикнуть осажденным, чтобы они прекратили огонь, а англичанам, чтобы они остановили наступление, и объявить, что он сдается, но его слабый голос терялся среди непрерывной перестрелки сражающихся. К тому же в это время он увидел своего отца: тот поднялся, по пояс показавшись над укреплением; затем, с горящим факелом в руках, сделал несколько шагов в сторону англичан и, среди пламени и дыма, поднес его к земле. Тотчас по ней побежала огненная дорожка, которая затем исчезла с поверхности, после чего земля содрогнулась, раздался страшный взрыв, и под ногами англичан открылся пылающий кратер, свод пещеры осел и рухнул, а за ним рухнула опиравшаяся на него скала; в невообразимом хаосе, при криках англичан, оставшихся по другую сторону входа, подземный проход в пещеру исчез.

— Теперь, — воскликнул Лайза, — нельзя терять ни минуты!

— Приказывай, что надо делать?

— Поспешите к Большому порту, постарайтесь найти приют на французском судне, а я позабочусь о Жорже.

— Я говорил тебе, что не оставлю сына.

— А я вам сказал, что вы это сделаете, ведь, оставаясь с ним, вы обрекаете его на смерть.

— Почему?

— Ваша собака все еще у них. И они неустанно будут следовать за вами повсюду. Будь вы в самом темном лесу или в самой глубокой пещере, они найдут вас, и вы, находясь вместе с Жоржем, погубите его, но если вам удастся уйти отсюда, они подумают, что ваш сын с вами, пустятся за вами в погоню и, может быть, настигнут вас, а я тем временем, воспользовавшись ночной темнотой, с четырьмя верными людьми унесу Жоржа в противоположную сторону, и мы доберемся до лесов, окружающих Бамбуковый утес. Если у вас будет возможность спасти нас, дайте нам знать — зажгите огонь на острове Птиц; тогда мы спустимся на плоту по Большой реке к ее устью, а вы придете на шлюпке и встретите нас.

Пьер Мюнье, затаив дыхание, внимательно выслушал эту речь, сжимая руки Лайзы, а при последних его словах бросился ему на шею.

— Лайза! — вскричал он. — Да, я понимаю тебя, только так надо действовать: вся свора англичан непременно бросится за мной, а ты спасешь моего сына!

— Я спасу его либо погибну с ним, — сказал Лайза, — вот все, что я могу вам обещать.

— А я верю, что ты сдержишь свое слово. Подожди, я хочу только попрощаться с сыном, поцеловать его.

— Нет, — сказал Лайза, — увидев его, вы не сможете с ним расстаться, а он, узнав, что вы ради него собираетесь рисковать жизнью, не отпустит вас. Немедленно все отправляйтесь в путь, пусть только четверо самых сильных, самых выносливых, самых преданных останутся со мной.

Но остаться пожелали человек двенадцать.

Лайза выбрал четырех, и так как Пьер Мюнье все еще колебался, он предупредил старика:

— Поймите, англичане вот-вот нагрянут!

— Итак, встречаемся у устья Большой реки?! — вскричал Пьер.

— Да! Если нас не убьют и не возьмут в плен.

— Прощай, Жорж! — крикнул Пьер Мюнье.

И, сопровождаемый группой негров, он быстро пошел в сторону горы Креолов.

— Отец, — закричал Жорж, — куда вы идете, что вы делаете? Почему вы не пожелали умереть со своим сыном? Отец, подождите, я сейчас…

Но Пьер Мюнье был уже далеко, и слабый крик сына едва ли был им услышан.

Лайза ринулся к раненому; тот стоял на коленях.

— Отец! — прошептал Жорж и упал без сознания.

Лайза не терял времени; этот обморок оказался очень кстати. Жорж, будь он в сознании, не стал бы в одиночку продлевать борьбу за свою жизнь и такое бегство от преследователей счел бы позором. Теперь же он всецело был во власти Лайзы, и тот уложил его, все еще бесчувственного, на носилки. Четверо негров взялись за ручки носилок и под предводительством Лайзы понесли Жоржа в район Трех Островков, откуда он рассчитывал, следуя по берегу Большой реки, добраться до Бамбукового утеса.