Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 33. Сальватор. Части 3,4

Через несколько шагов он споткнулся обо что-то, не видимое в темноте, а еще через некоторое время покатился по земле.

До его слуха донесся звук, похожий на ворчание.

Господин Жерар встал и хотел было продолжать бегство, но был вынужден остановиться.

Ворчание было похоже на человеческий стон.

Значит, кто-то находился поблизости. Но кто? И что ему тут нужно?

Любой человек мог быть сейчас только врагом.

Господин Жерар прежде всего подумал о том, чтобы избавиться от этого человека.

Он пошарил в карманах в поисках оружия. Ничего!

Неподалеку находилась пристройка с садовым инструментом.

Господин Жерар одним прыжком преодолел отдалявшее его от пристройки расстояние, схватил лопату и двинулся на незнакомца, жуткий, словно Каин, готовый убить Авеля.

На помощь ему пришла молния. Совершенно потеряв голову, он занес было лопату.

— Правильно, дорогой господин Жерар! — едва ворочая языком, проговорил незнакомец пьяным голосом. — Гоните этих мерзавок пчел!

Господин Жерар остановился.

Голос выдавал полнейшее опьянение говорившего.

— Похоже, несчастный смертельно пьян, — заметил он и опустил лопату.

— Вообразите этих негодяев-турок! — продолжал незнакомец, приподнявшись на одно колено и уцепившись за г-на Жерара, дрожавшего всем телом. — Представьте себе, что за какого-то сопливого десятилетнего мальчишку, которого я убил, хотя я в этом и не уверен, они — вообразите только! — закопали меня живьем, потом обмазали медом и хотят, чтобы меня съели их проклятые пчелы. К счастью, вы подоспели вовремя, дорогой господин Жерар, — продолжал пьяный, у которого смешалась в голове явь со сном. — К счастью, вы, пришли с лопатой и откопали меня! A-а, вот я и встал наконец. Черт побери, нелегким это оказалось делом! Господин Жерар! Добрейший мой господин Жерар! Честнейший господин Жерар! Если я до ста лет доживу, ни за что не забуду, какую услугу вы мне оказали!

В незнакомце, который то и дело покачивался и нес хмельной бред, г-н Жерар узнал одного из своих гостей.

Это был земледелец.

Что он знал? Что видел? О чем мог бы вспомнить?

От этого сейчас зависела жизнь негодяя.

— Эй, а где, черт побери, остальные? — спросил земледелец.

— Это я у вас хотел узнать, — ответил г-н Жерар.

— Нет уж, простите, я первый спросил. Отвечайте: где они? — продолжал настаивать земледелец.

— Вы должны это знать. Ну-ка, постарайтесь вспомнить. Что вы делали, после того как я уехал?

— Я же вам сказал, честнейший господин Жерар: меня кусали пчелы!

— А что было до того, как вас начали кусать пчелы? Вы ничего не запомнили?

— Кажется, я убил ребенка.

Господин Жерар покачнулся. Он был близок к обмороку.

— Послушайте: кто из нас не держится на ногах? — спросил пьяный.

— Вы! — сказал г-н Жерар. — Но будьте покойны, я помогу вам выйти отсюда, после того как вы мне расскажете, что тут произошло, пока меня не было.

— A-а, да, да, верно, — кивнул земледелец, — я начинаю припоминать… погодите-ка… За вами пришли от господина Жакаля, чтобы вы посмотрели, как отрежут голову этому гнусному господину Сарранти.

— Да! — подтвердил г-н Жерар; ему стоило невероятных усилий вытянуть что-нибудь из этой скотины. — А что было после моего отъезда?

— После вашего отъезда?.. Подождите, подождите же… A-а, тут пришел этот… молодой человек, которого вы прислали.

— Я? — цепляясь за ниточку, переспросил г-н Жерар. — Я прислал молодого человека?

— Да, черноволосого красавца в белом галстуке, черном фраке, одетого как нотариус или даже лучше.

— Он был один?

— Я этого не говорил. С ним был пес: вот бешеная собака-то! Но в эту минуту я убежал, а земля так и затряслась, потому что пес начал ее скрести.

— Где? — пытался уточнить г-н Жерар.

— Под столом, — вспомнил земледелец. — А как земля затряслась, так я и упал. И меня начали кусать пчелы.

— Неужели вы ничего больше не помните? — беспокойно спросил г-н Жерар.

— А что я еще должен помнить? Неужели вы полагаете, что можно о чем-нибудь думать, когда вас кусают пчелы? Ну вы и скажете!

— Дорогой мой! Ну пожалуйста, напрягите память! — упрашивал г-н Жерар.

Пьяный задумался, потом стал загибать пальцы.

— Нет, — помотал он головой. — Все так: господин Сарранти, господин Жакаль, черноволосый молодой человек в белом галстуке, пес Брезиль.

— Брезиль? Брезиль? — вскричал г-н Жерар, схватив земледельца за горло. — Вы говорите, пса звали Брезиль?

— Да что вы делаете, эй! Вы же меня задушите. На помощь! На помощь!

— Не кричите, несчастный! — падая на колени, взмолился г-н Жерар. — Не кричите!

— Пустите! Да пустите же! Я хочу уйти отсюда.

— Да, да, ступайте, — согласился г-н Жерар. — Я вас провожу.

— Вот это дело! — промолвил пьяный. — Ой, да что с вами? Вы пьяны?

— Почему вы так решили?

— Да вы на ногах не держитесь!

И действительно, вместо того чтобы поддержать земледельца, г-н Жерар повис у него на руке.

Он постарался успокоиться и, обмирая от страха, с трудом довел его до конца улицы. Успокоился он, лишь когда увидел, как тот удаляется, спотыкаясь на каждом шагу, но не падая и приговаривая:

— Проклятые пчелы!

Когда пьяный исчез в темноте и вдалеке затих его голос, г-н Жерар вернулся в дом через парадный вход, запер дверь и, мало-помалу привыкая к волнению, охватившему его при первом страшном открытии, снова пошел к яме. Черпая силы в последней надежде, он спустился в яму и стал ощупывать ее со всех сторон.

На ощупь яма казалась пустой.

Полыхнула молния, грянул гром, хлынул дождь. В свете молнии стало окончательно ясно: в яме ничего нет.

Господин Жерар не услышал грома, не почувствовал дождя, он видел лишь зияющую могилу, упустившую свою добычу.

Он сел на край ямы, свесив в нее ноги, похожий на могильщика из "Гамлета".

Скрестив на груди руки и опустив голову, он попытался оценить свое положение.

Итак, во время двухчасового отсутствия, вызванного дурацкой шуткой, рухнули его самые заветные надежды на спокойствие и отдохновение. От всех мучений, которые он пережил, скрывая следы своего преступления, у него оставалось, нет, не угрызение совести, но лишь память о том, что он был убийцей, и страх перед эшафотом! И в какую минуту разразилась катастрофа! Когда он считал, что достиг вершины славы и честолюбивых устремлений! Еще утром он в мыслях представлял себя сидящим на скамье в Палате депутатов, а вечером, свесив ноги в могилу, он себя видел на скамье подсудимых в окружении жандармов, прячущим глаза от насмешливых взглядов толпы, которая во что бы то ни стало хотела увидеть г-на Жерара, "честнейшего человека"; а вдалеке, на площади, где стоит здание с остроконечными колоколенками, возвышается посреди толпы, простирая отвратительные кровавые руки, страшная машина, являющаяся преступникам во сне…