Александр Дюма - Блек. Маркиза д'Эскоман

Как и любовь, как и всякое другое возникающее чувство, ненависть оказывает значительное влияние на умственные способности того, кто охвачен ею. Погруженная в навязчивую идею утолить свою жажду мщения и побуждаемая этим новым для нее чувством, беспечная Маргарита проявила теперь столько хитрости и воли, сколько нельзя было от нее ожидать.

Как только Луи де Фонтаньё появился в ее особняке, она приняла его с трогательным радушием и сумела изобразить чувство, совершенно ею не испытываемое. Заговорив об их прошлом, она красноречиво вздыхала. Молодой человек мог подумать, что она ждет лишь одного его слова, чтобы оживить свои любовные порывы, о которых он догадался пожалеть несколько поздно. Чтобы растрогать ее еще больше, он, как все слабохарактерные мужчины, счел необходимым разжалобить молодую женщину своей участью, рассказать ей о тяготившей его нищете и обнажить раны, нанесенные его душе разочарованностью. Но он ошибался: все воспоминания о прошлом заглохли в сердце Маргариты, и его неуместные откровения нанесли ему смертельный удар. Обыкновенно женщины одаривают своей милостью только тех, кто не просит о ней. Маргарита позволила ему встать на этот гибельный для него путь, будучи уверена, что он пройдет под кавдинским ярмом; хорошо разыгранными восклицаниями, с притворной страстью, она поощряла его идти по этому пути все дальше; затем, умело воспользовавшись совершенным им промахом, она принялась превозносить его великодушие, самоотверженность, тем самым принижая в его глазах добродетели, какие он должен был видеть в Эмме. Таким образом она нанесла первый удар по связям, соединявшим бывшего секретаря с его подругой, а затем стала наносить их до того ловко, что вскоре от них осталась лишь одна ниточка.

И в самом деле, Луи де Фонтаньё не замедлил обратиться в одного из самых прилежных посетителей особняка на улице Эльдер. Но случилось это вовсе не потому, что Маргарита вернула ему какое-либо из его прежних прав; она слишком хорошо читала во взглядах молодого человека его душевное нетерпение и извлекла слишком полезный урок из того, что случилось с ее соперницей, чтобы совершить такую оплошность. По ее словам, если она умоляла его приходить к ней почаще, то делала она это для того, чтобы, насколько такое от нее зависело, ее благородная дружба могла утишить печали единственного мужчины, которого она любила на этом свете. В действительности же этими постоянными встречами со своим бывшим любовником Маргарита пыталась разжечь его страсть до такой степени, чтобы нечистые помыслы затмили его рассудок и его зрение и он был вынужден сам принести ей жертву, которую она жаждала.

Мстительный дух куртизанки использовал самые тонкие и изощренные приемы.

Но напрасно она с такой расточительностью поливала масло и в без того неистово пылавший огонь. Среди этой роскоши и этого великолепия, этого изобилия кружев, шелка и бархата, так прекрасно оттенявших ее красоту, в окружении всех этих переливов красок и всей этой позолоты, бросавших на нее свои отблески, Маргарита, восседавшая на обитом атласом ложе с колоннами и балдахином, на которое можно было подняться лишь по ступеням, казалась царицей сладострастия, господствующей в своих владениях, и Луи де Фонтаньё, которого неодолимо влекло к ней, желал лишь одного — быть ее рабом. Что могли поделать воспоминания о бедной Эмме, такой смиренной, скромной, целомудренной и сдержанной даже в упоении страсти, против подобных чисто плотских соблазнов, нацеленных на сердце, которое устало от чистых наслаждений любви! Эти соблазны мутили разум Луи де Фонтаньё, и, если б не остатки у него гордости, он бросился бы к ногам Маргариты, прося ее о милости, в которой когда-то сам отказывал умолявшей его молодой женщине.

Преданная своей тактике, куртизанка прилагала все усилия, чтобы избежать таких опасных для нее излияний чувств. Под предлогом, что подобное знакомство может быть полезно молодому человеку, она представила бывшего любовника господину барону Вердьеру, своему нынешнему покровителю, и всегда устраивала так, чтобы барон присутствовал при ее разговорах с ним.

В то же время она старалась выставить его в дурном свете в глазах г-жи д’Эскоман. Она была вполне уверена в своей будущей победе, но, как и все женщины, любила забегать вперед: булавочный укол в сердце Эммы был для нее предвкушением наслаждений, какие ей предстояло испытать, всадив в него кинжал.

Вот почему, пользуясь своим влиянием на Луи де Фонтаньё, она заставляла его показываться с ней в обществе, сопровождать ее на прогулках в Булонском лесу; вот почему, отправляясь туда, она отдавала своему кучеру распоряжение ехать по улицам, расположенным как можно ближе к улице Сез.

До сих пор любовник маркизы д’Эскоман не показывался у Маргариты в ее приемные дни; но она потребовала, чтобы он присутствовал на ее утренних приемах (она устраивала их из чувства соперничества с одной знаменитой актрисой, слухи о вечерних приемах которой вызывали у нее зависть).

Луи де Фонтаньё обещал ей приехать туда, но чуть было не нарушил своего слова.

Мы были свидетелями того, как Эмма упрашивала его, чтобы он принял решение навестить мать. Сыновнее чувство сохранилось в молодом человеке, невзирая на все его заблуждения, и, по мере того как любовь к Эмме покидала его сердце, оно постепенно занимало в нем свое прежнее место. Поэтому он почти решился во имя долга пожертвовать удовольствием и отправиться в Сен-Жермен, где жила г-жа де Фонтаньё.

Одеваясь, он заметил, что г-жа д’Эскоман необычайно взволнована. Он испугался, не сказала ли ей чего-нибудь о нем Сюзанна, но его слишком страшили объяснения с ней, чтобы самому их вызывать, и он вышел из дома.

Дойдя до улицы Риволи, откуда в те времена отправлялись экипажи в Сен-Жермен, он заметил, что забыл кошелек дома, и ему пришлось возвратиться на улицу Сез; но там он обнаружил двери магазина запертыми, и привратник объяснил ему, что вскоре после его ухода Эмма и Сюзанна покинули магазин, уйдя в разные стороны. Таким образом, он был вынужден перенести задуманную им благочестивую поездку на другой день и машинально пошел по дороге, ведущей к дому Маргариты.

Проходя мимо лавки г-жи Бернье, он увидел в дверях часовщицу; та бросила на него презрительный взгляд, сопровождаемый самой победоносной из ее улыбок. Молодой человек был слишком озабочен своими мыслями, чтобы придавать какое-нибудь значение этому проявлению чувств, питаемых г-жой Бернье по отношению к нему, после того как он выставил ее за дверь, но сильный удар по плечу заставил его остановиться. Обернувшись, он узнал г-на Вердюра, протягивавшего ему руку.

— Мне необходимо с вами поговорить, — сказал краснодеревщик, фамильярно беря Луи де Фонтаньё под руку и уводя в своего рода контору, служившую продолжением его магазина.