Александр Дюма - Дюма. Том 06. Сорок пять

— Да-да, если хорошенько подумать — знаешь, Ла Валет, мысль твоя неплохая!

— Еще бы! Судите сами, сир, какое впечатление произведут эти сторожевые псы, которые, словно тень, будут следить за вашим величеством. Этих молодцов никто никогда не видел, и при первом же представившемся случае они себя покажут!

— Что ж, ты прав, мысль хорошая. Впрочем, подожди…

— Да, сир?

— Полагаю, они будут следовать за мною, словно тень, не в этих лохмотьях? Я сам не так уж плох и хочу, чтобы моя тень или, вернее, мои тени не позорили меня своим видом.

— Вот, ваше величество, мы и возвращаемся к вопросу о расходах.

— А ты рассчитывал обойти его?

— Нет, нисколько, напротив! Это ведь во всяком деле главное. Но и на этот счет у меня возникла одна мысль.

— Д’Эпсрнон, д’Эпернон! — покачал головой король.

— Что поделаешь, государь, желание угодить вашему величеству подхлестывает мое воображение.

— Ну, выкладывай свою мысль.

— Так вот, если бы это зависело от меня, каждый из этих дворян завтра утром на табурете, где лежат его лохмотья, нашел бы кошель с тысячью экю: жалованье за первую половину года.

— Тысяча экю за первое полугодие — шесть тысяч ливров в год! Помилуйте, герцог, да вы спятили! Целый полк обошелся бы дешевле.

— Вы забываете, сир, что им предстоит стать тенью вашего величества. А вы сами изволили сказать, что тени ваши должны быть пристойно одеты. Каждый из них обязан был бы часть денег употребить на одежду и вооружение, за которое было бы не стыдно вашему величеству. А уж что касается вопросов чести, гасконцев можно не держать на коротком поводке. Так вот, если на экипировку положить полторы тысячи ливров, то жалованье за первый год будет составлять четыре с половиной тысячи, а за второй и все последующие — по три.

— Это более приемлемо.

— Значит, вы согласны, ваше величество?

— Есть лишь одно затруднение, герцог.

— Какое же?

— Отсутствие денег.

— Отсутствие денег?

— Бог ты мой! Ведь ты лучше кого-либо другого знаешь, что я говорю правду: недаром ты до сих пор не смог получить денег по своему откупу.

— Ваше величество, я нашел средство.

— Достать деньги?

— Да, сир, для вашей охраны.

“Какой-нибудь новый ловкий способ выуживания грошей у народа”, — подумал король, искоса глядя на д’Эпернона. Вслух же он спросил:

— Что за средство?

— Полгода назад был опубликован указ о налоге на дичь и рыбу.

— Возможно, что такой указ был.

— За первое полугодие поступило шестьдесят пять тысяч экю, и королевский казначей уже намеревался перевести их на счет своего ведомства. Я предупредил его, чтобы он этого не делал, так что деньги еще никуда не переведены. Казначей ожидает распоряжений вашего величества.

— Я намеревался употребить их на военные расходы, герцог.

— Ну что ж, совершенно верно, ваше величество. Для ведения войн прежде всего необходимы люди. Для королевства самое главное — защита и безопасность особы короля. Все эти условия выполняются, когда деньги идут на королевскую охрану.

— Доводы твои убедительны. Но по твоему расчету получается, что мы расходуем только сорок пять тысяч экю. На мои полки остается, таким образом, еще двадцать тысяч.

— Простите, сир, если на то будет воля вашего величества, я найду применение и этим двадцати тысячам.

— Ах, вот как!

— Так точно, я возьму их в счет поступлений по моему откупу.

— Так я и думал, — сказал король. — Ты организуешь мне охрану, чтобы поскорее получить свои денежки.

— О ваше величество, как вы можете так говорить!

— Но почему ты отобрал именно сорок пять человек? — спросил король, думая о другом.

— А вот почему. Три — число изначально священное. К тому же оно удобно. Например, когда всадник имеет три лошади, ему никогда не приходится спешиваться: вторая заменяет первую, когда та притомится, да в запасе остается еще и третья — на случай, если вторая заболеет или получит ранение. Вот и у вас будет охрана из дворян в количестве трижды пятнадцать человек: пятнадцать дежурят, тридцать отдыхают. Каждое дежурство — по двенадцать часов. В течение этих двенадцати часов справа и слева от вас будет неизменно находиться по пять человек — двое спереди и трое сзади. Пусть попробует кто-нибудь напасть на вас при такой охране!

— Черт побери, герцог, придумано очень ловко, с чем тебя и поздравляю.

— Взгляните на них, ваше величество: право же, они выглядят хорошо.

— Да, если их приодеть, вид у них будет неплохой.

— Так что же, сир, имел я право говорить об угрожающих вам опасностях?

— Да, пожалуй.

— Значит, я был прав?

— Хорошо: ты был прав.

— А господину де Жуаезу пришла бы в голову такая мысль?

— Д’Эпернон, д’Эпернон! Это неблагородно — плохо отзываться об отсутствующих!

— Тысяча чертей! Вы же отзываетесь плохо о присутствующих, ваше величество.

— Ах, Жуаез всюду со мной бывает. Жуаез-то был сегодня со мной на Гревской площади.

— Ну, а я был здесь, и вы, ваше величество, могли убедиться, что я не терял даром времени.

— Благодарю тебя, Л а Валет.

— Кстати, сир, — начал д’Эпернон после недолгой паузы, — я хотел бы кое о чем просить ваше величество.

— И правда, я был бы весьма удивлен, если бы ты ничего у меня не просил.

— Сегодня вы, ваше величество, несправедливы ко мне.

— Да нет же, ты не понял меня, друг мой, или, вернее, плохо понял, — сказал король: он уязвил д’Эпернона насмешкой, и это его вполне удовлетворило. — Я хотел сказать, что, оказав мне услугу, ты имеешь полное право просить у меня чего-нибудь. Проси же.

— Тогда дело другое. К тому же я хотел просить у вас должность.

— Должность? Ты, генерал-полковник инфантерии, хочешь еще какую-нибудь должность? Такое бремя тебя просто раздавит!

— На службе у вашего величества я могуч, как Самсон. Служа вам, я взвалил бы себе на плечи небо и землю.

— Ну, так проси, — со вздохом сказал король.

— Я хотел бы, чтобы вы назначили меня командиром этих сорока пяти гасконских дворян.

— Как! — изумился король. — Ты хочешь шагать впереди и позади меня? Ты готов на такое самопожертвование? Превратиться в начальника охраны?

— Да нет же, нет, ваше величество.

— Слава Богу, так чего же тебе надобно? Говори.

— Я хочу, чтобы эти ваши телохранители, мои земляки, слушались только меня. Но я не стану выступать ни впереди, ни позади их. У меня будет заместитель.

“За этим опять что-то кроется, — подумал Генрих, покачав головой, — этот чертяка дает мне тогда, когда может получить что-либо взамен”.

Вслух же он произнес:

— Отлично. Получишь командование.

— И это останется в тайне?

— Но кто же будет официальным командиром моих сорока пяти?

— Юный Луаньяк.

— А, тем лучше.