Франц Кафка - Замок. Роман, рассказы, притчи

Генрих Бёлль каждый раз называл прежде всего Франца Кафку и должен был объяснять, кто такой Кафка и что он написал.

В мае 1963 года в Либице, в Чехословакии, заседала «Марксистская конференция по творчеству Кафки». Литературоведы и философы, которые тогда еще были членами коммунистических партий: Эдуард Гольдштюккер (ЧСФР), Эрнст Фишер (Австрия), Роман Карст (Польша), Роже Гароди (Франция) и Пауль Райман (ЧСФР) доказывали, что Кафка принадлежит к значительнейшим явлениям мировой литературы и международной духовной жизни ХХ века.

На эту конференцию никто из Советского Союза не приехал; некоторые литераторы из ГДР пытались полемизировать с «ревизионистской реабилитацией буржуазного декадента», однако затасканные фразы доктринеров только свидетельствовали, как убога и бессильна их критическая методология. В советской прессе появилось всего несколько коротких заметок об этой конференции, критически упоминалось о ней в статьях на общие темы «международной идеологической борьбы». Однако в это время в Москве и Ленинграде уже можно было читать не только польские и чешские газеты, но также коммунистические газеты Франции, Австрии, Италии; подробные обзоры зарубежной печати переводились для «внутреннего пользования» в Союзе писателей, в крупных редакциях, в Центральном Комитете КПСС.

Осенью 1963 года в Ленинграде заседала международная Конференция по проблемам современного романа. Многие ее участники говорили о Кафке.

Французские писатели Роже Кайюа, Жан–Поль Сартр, Наташа Саррот и Ален Роб–Грийе, немецкие — Ганс Магнус Энценсбергер и Ганс Вернер Рихтер, итальянец Джанкарло Вигорелли и другие возражали против огульного и бессмысленного осуждения Джойса, Пруста и Кафки. Сартр сказал: «Очень часто я замечаю, что те, кто характеризует этих писателей как декадентов, вообще ничего из их произведений не читали».

Директор Института мировой литературы Иван Анисимов ответил на это: «Традиции Кафки и Джойса для нас неприемлемы и не стоят того, чтобы их продолжали те писатели, которые стремятся своим творчеством участвовать в изменении современного мира». Но Анисимов, так же, как председатель Союза писателей Константин Федин и критик из ГДР Ганс Кох, который решительно отвергал «реабилитацию» Джойса и Кафки, избегал уже впрямую грубо нападать на западных гостей и настойчиво говорил о необходимом взаимопонимании.

Ноябрьские номера журналов «Иностранная литература» и «Новый мир» (1963) опубликовали подробные сообщения о «ленинградском диалоге». Тамара Мотылева возражала тем зарубежным коллегам, которые видят в Кафке, Прусте и Джойсе «отцов современного романа». Однако спорила она совсем другим тоном, чем принято было раньше. Она признавала, что Бёлль и Энценсбергер правы, находя в произведениях Кафки реалистические черты, и соглашалась с тем, что его герои «олицетворяют мир униженных и оскорбленных». Но Т. Мотылева не хотела простить ему, что он изображает людей только беспомощными жертвами и не показывает «сопротивление и борьбу».

1963 год был решающим годом для судьбы Кафки в России. Он получил «въездную визу». В январском номере 1964 года журнала «Иностранная литература» были опубликованы новеллы «Превращение» и «В исправительной колонии», а в следующем году вышла первая книга: «Роман, новеллы, притчи». Публикация в «Иностранной литературе» сопровождалась статьей Евгении Книпович. Б. Сучков посвятил Кафке главы в своих книгах «Современные проблемы реализма и модернизма» (1965) и «Лики времени» (1969). Дмитрий Затонский опубликовал в 1965 году монографию «Франц Кафка и проблемы модернизма» (второе, дополненное издание вышло в свет в 1972 году). Главу о Кафке написал В. Днепров в книге «Черты романа ХХ века» (1965).

Большинство этих работ содержало так же, как и первые критические статьи Затонского и Сучкова, серьезный анализ отдельных произведений и традиционные упреки в ущербности, в недостаточно реалистичном отражении действительности. А между тем судьбы именно этих авторов были воистину кафкианскими. Отец Дмитрия Затонского, старый большевик, народный комиссар просвещения Украины, был арестован и погиб в 1937 году; вся его семья отправлена в ссылку. Б. Сучков был в 1947 году директором издательства «Иностранная литература». Его арестовали, пытали: «признайся, что ты американский шпион и хотел убить Сталина». Особое совещание приговорило его к двадцати пяти годам лишения свободы. Семь лет он провел в тюрьмах и лагерях. Евгения Книпович в юности была приятельницей Александра Блока, принадлежала к элитарной петербургской богеме. Ее никогда не арестовывали, однако во время войны, в статье о дневниках немецких солдат, она осмелилась рассуждать о том, что эти парни, по сути, обыкновенные молодые люди, но порочное воспитание и злодейская государственная власть превратили их в преступников. Статью и ее автора грубо обругала «Правда» за «объективистское, вредное обеление врага», и несколько лет Книпович была опальной… В. Днепров почти двадцать лет был в заключении и ссылке как «враг народа». После судебной реабилитации в 1956 году он не был восстановлен в партии, потому что его фамилия значилась в числе врагов партии, названных в «Кратком курсе истории КПСС». Даже в годы истовой «десталинизации» (1961 – 1963) искренний, усердный и способный догматик Днепров так и не был восстановлен в партии, несмотря на его неоднократные убедительные ходатайства.

«Путешествие» Кафки в Россию оказалось и трудным и своеобразным. Пруст был издан в Москве в 1934 – 1938 годах, о Джойсе в тридцатые годы много писали, в 1935 – 1936 годах начали публиковать «Улисса» в журнале «Интернациональная литература». «Дублинцы» были опубликованы в 1937 году, Кафка в то время был у нас совершенно неизвестен. Но зато четверть века спустя он был пропущен в Россию раньше других «декадентов». Новый перевод романа Пруста «В поисках утраченного времени» издали только в семидесятые годы. Джойс оставался за порогом до 1984 года. Кафка опередил даже своего великого соотечественника Райнера Марию Рильке. Первая значительная публикация стихов Рильке появилась в 1965 году.

В середине шестидесятых годов ситуация настолько изменилась, что я мог в третьем томе «Литературной энциклопедии» (1966) в заметке о Кафке написать о его исключительно большом значении для мировой литературы и процитировать Брехта, который в 1930 – 1931 годах высоко оценил поэтически пророческую фантазию Кафки. Эта заметка была в 1973 году перепечатана в «Большой Советской Энциклопедии».

Борис Пастернак читал романы и новеллы Кафки в оригинале и в английских переводах. Английское издание Кафки он подарил Анне Ахматовой, которая называла это лучшим подарком из всех, от него полученных. Несколько раз она говорила о том, что после Достоевского ее самый любимый писатель Кафка: «Он писал для меня и про меня».